— Прости, брат, — произнес он, спешиваясь рядом с Каэнисом. — Я надеялся прибыть раньше…
И поперхнулся, увидев пропыленное лицо брата, на котором оставались только глаза. Глаза человека, жестоко сражавшегося несколько недель.
— Все это случилось из-за того, — хрипло произнес Каэнис едва узнаваемым голосом, — что ты нас покинул.
Разведчики Адаля принесли сведения о трех пехотных батальонах воларцев. Видимо, их командование решило отправить часть людей на восток, чтобы покончить с остатками королевской гвардии. Ваэлин велел эорхиль отрезать врагам все пути к отступлению и направил гонца к графу Марвену с приказом незамедлительно атаковать врагов. «Пустим им кровь».
— Пять полков, — сказал Каэнис холодным, бесцветным тоном, каким подчиненные обычно говорят с командирами. — Вернее, то, что от них осталось. Лучше всего сохранился тридцать пятый — выжила треть состава.
— А как насчет Дарнела? — спросил Ваэлин. — Не врут?
— Нет, — коротко мотнул головой Каэнис. — Мы выстроились для битвы с воларцами, они готовились атаковать нас всей своей мощью. И тут откуда ни возьмись рыцари Дарнела. Мы решили, что они спешат нам на помощь, но вместо этого они напали на наш левый фланг, разметав его в клочки. С того момента наша песенка была спета. Люди отчаянно сражались, все полки, как одно целое, бились до конца. У меня нет слов, чтобы воздать им должные почести. Наверное, лорд Вернье найдет их, если только он жив.
— Вернье? — переспросил Ваэлин. — Летописец альпиранского императора? А он что, тоже здесь?
— Да, по разрешению короля. Собирал сведения для своих хроник. — Впервые со времени их встречи на холме Каэнис взглянул в глаза Аль-Сорне. — Он поведал нам одну интересную историю, а кроме того, задал кучу вопросов о нашем пребывании в ордене.
— И что ты ему ответил?
— То же, что и ты, полагаю.
— Как вам удалось уйти?
— Мы собрались с силами и контратаковали воларский центр. Я рассчитывал, что их генерал, испугавшись за свою жизнь, остановит атаку и сконцентрирует вокруг себя все войско. К счастью, я оказался прав.
— Твои люди выжили благодаря твоей смекалке, брат.
— Да, но не все. Многих мы потеряли уже во время марша.
— Галлис? Крельник?
— Крельник погиб во время контратаки, Галлис — в ходе отступления.
Ваэлину хотелось сказать, что ему очень жаль, поделиться воспоминаниями о седом ветеране Крельнике и бывшем воре Галлисе-Верхолазе, но Каэнис отвел глаза, снова глядя только перед собой.
— Мне не по душе посылать вас опять в бой, — произнес Ваэлин, — но мы идем в Алльтор.
— Как прикажете, милорд, — с тем же выражением лица ответил Каэнис.
«Неужто между нами теперь так все и будет? — задумался Аль-Сорна. — Неужто с потерей Веры братская любовь сменилась ненавистью?»
Его внимание привлек стук копыт, в их импровизированный лагерь въехал Норта. Снежинка ни на шаг не отставала от хозяина. «Может, хоть Норте удастся поднять ему настроение?» Тот спешился и с широкой улыбкой бросился к Каэнису.
— А вот и наш мертвец пожаловал! — разулыбался в ответ Каэнис. Он совершенно не выглядел удивленным, подтвердив давние подозрения Ваэлина, что братья не поверили его байке о гибели Норты.
— Как же я рад тебя видеть, брат! — Оглушительно хохоча, Норта крепко обнял Каэниса. — Кстати, твои племянник и племянница давно уже рвутся с тобой познакомиться.
Снежинка с любопытством обнюхала Каэниса, и тот попятился.
— Не дрейфь, — успокоил его Норта. — Кошка сыта, нам сегодня повстречались работорговцы.
— А мы тут решили проблему нехватки оружия. — Ваэлин показал на темнеющую груду тел под холмом.
Эорхиль не видели смысла во взятии пленных. Война была для них понятием абсолютным, без примеси неуверенности и сострадания. Конечно, лошадей без нужды они старались не убивать.
— Надо как-то дать им понять, чтобы оставляли в живых человечка-другого, — заметил Норта. — Мертвые, увы, ничего не могут рассказать.
— Готов поспорить, завтра у тебя будет целая толпа рассказчиков.
Никаких проблем с воларской пехотой у графа Марвена не возникло. Кавалерия, как на учениях, взяла врагов в клещи, а лучники ослабили их несколькими последовательными залпами. После того как десятая часть воларцев была уничтожена, Марвен отдал приказ основным силам идти в атаку. Воларское войско состояло из батальона вольных мечников и двух батальонов варитаев. Как и ожидалось, первые тут же побросали оружие, тогда как варитаи сражались до последнего. В плен попало лишь несколько рабов, все они были ранены.
— Ни одного офицера, — доложил Ваэлину граф. — Самый высокий чин, который нам достался, — сержант. Ну или что-то вроде нашего сержанта.
Он с раздражением покосился на внуков лорда Дарвуса: один из них орал от боли, пока второй зашивал ему рану на предплечье.
— Ну, как близнецы? — тихонько поинтересовался Ваэлин. — Не подкачали?
— Никак нет. Просто удержу не было, так они рвались в бой. Храбрости-то на десятерых хватит, — ответил граф и, понизив голос, добавил: — А вот мозгов…
— Милорды, — окликнул Ваэлин близнецов. — Не лучше ли вам наведаться в палатку брата Келана?
Близнецы поднялись и синхронно поклонились. Ответил тот, что стоял слева. Аль-Сорна уже не раз замечал, что говорил за двоих всегда именно этот: наверное, так они решили, чтобы не отвечать все время хором.
— Услуги почтенного врачевателя требуются серьезно раненным воинам, милорд. Истинный же рыцарь не беспокоит целителей по пустякам.
— Что же, судя по всему, вы не часто имели дело с истинными рыцарями. Ваш дед не поблагодарит меня, если из-за загноившихся ран придется поотрезать вам руки-ноги. — Он кивнул на палатку Келана. — Так что вперед, господа.
— Мы собрали достаточно оружия для вольного отряда, милорд, — отрапортовал брат Холлан, когда близнецы отошли. — Вернее, теперь нам хватит оружия на шесть таких отрядов.
— Каковы наши потери?
— Тридцать пять убитых, шестьдесят раненых, — как обычно без промедления, ответил брат.
— Если бы в драку не кинулись гражданские, было бы меньше, — заметил Марвен. — Когда ненависть застит людям глаза, они безответственно относятся к собственным жизням.
— Как бы там ни было, вы прекрасно справились, милорд, — похвалил графа Ваэлин. — Брат Харлик составил карту Алльтора и окрестностей, и я бы хотел, чтобы вы изучили ее и наметили подходящие подступы к городу.
Нильсаэлец растерянно кивнул. Ваэлин знал, что произошедшее в Линеше заставляло Марвена относиться к нему с опаской, а сам он, в свою очередь, не доверял очевидному стремлению графа отличиться на поле сражения. Однако теперь все эти обстоятельства выглядели совершенно не важными.
— Я… постараюсь оправдать ваше доверие, милорд, — поклонился Марвен.
Пленные воларцы ничем не отличались от прочих побежденных, которых Ваэлин уже навидался на своем веку: люди с испуганными, потухшими глазами, всеми силами избегающие его пристального внимания.
— Они невежественны и малограмотны, милорд, — доложил Харлик. — Система образования в Воларии оставляет желать лучшего. Там принято считать, что человек может сам научиться всему, что ему нужно знать. Эти вот умеют только сражаться и выполнять приказы. Нет, в насилиях и убийствах они тоже поднаторели, хотя о своих подвигах в этом Королевстве предпочитают не распространяться, что совершенно естественно.
— Они знают, кто командует их армией? — спросил Ваэлин.
— Генерал Реклар Токрев, — ответил Харлик, подобно брату Холлану, он не заглядывал в свои записи. — Из этих, из красноштанных, как и все их генералы, впрочем. Ветеран, отличившийся в пограничных боях с альпиранцами и прославившийся в походах против северных племен. Должен заметить, список его великих достижений показался мне несколько сомнительным, поскольку одна из якобы проведенных им кампаний имела место семьдесят лет назад.
— Об Алльторе есть новости?
— Они о нем никогда не слышали. Судя по всему, их отправили в погоню за гвардейцами еще до того, как генерал уехал в Кумбраэль. Боюсь, мне нечего больше добавить, милорд.
Пленные беспокойно заерзали под взглядом Ваэлина, многие из них не в силах были унять дрожь. Песнь крови откликнулась на их страх знакомым аккордом, породив любопытную идею. Он неторопливо повернулся к капитану Адалю. Подобное задание можно было доверить лишь ему.
— Мы захватим их с собой, — сказал Ваэлин. — Проследите, чтобы пленных хорошо кормили, и держите их подальше от людей Норты.
Кумбраэль встретил их еще бóльшим разорением и опустошением, чем Нильсаэль. Войско проходило чередой опустевших деревень, заваленных гниющими трупами. Ваэлин вынужден был приказать оставлять все как есть: они не могли терять время на погребальные костры. Разница с Нильсаэлем была в том, что кумбраэльские деревни оказались совершенно разгромлены: мельницы и часовни сожжены, трупы изуродованы. Окрестные поля черны от огня, нивы обращены в пепел, а все колодцы отравлены разлагающимися трупами овец и коз.
— Глупость какая-то, — заявил Адаль, когда они проезжали мимо сгоревшего ржаного поля. — Любую армию надо кормить.
— Не думаю, что это дело рук воларцев, — ответил Ваэлин. — Видимо, владыка Кумбраэля решил не дать захватчикам извлечь ни зернышка из его земли. И это, кстати, объясняет злобу воларцев по отношению к кумбраэльцам.
Вечером на глаза им попалось ужасающее зрелище. С высокого тиса свисали тела десяти повешенных с выколотыми глазами и вырезанными языками. Большой и указательный пальцы на их руках были отрублены и засунуты в рот. Ваэлин заметил, как Алорнис побледнела и покачнулась в седле.
— Мы о них позаботимся, — сказал он, погладив ее по руке. — А ты давай, поезжай дальше.
— Хорошо, — ответила Алорнис, спешиваясь и доставая из седельной сумки пергамент и уголек. — Сейчас уеду, только погодите немного, не трогайте тут ничего. — На негнущихся ногах она подошла к ближайшему пню, присела и принялась рисовать, внимательно поглядывая на повешенных.