Селла с улыбкой подошла к Ваэлину, протягивая ему руку в перчатке. Она была все так же прекрасна и к тому же вновь беременна — развевающееся на ветру платье облегало огромный живот. «Близнецы, — сказали ее руки, когда она перехватила его взгляд. — Мальчик и девочка. Мальчика назовем Ваэлином».
— Зачем же налагать на ребенка такое проклятье? — сказал Ваэлин, стискивая ее руку.
«Это не проклятье. Благословение». Она протянула руку Дарене, та подошла и взяла ее в свои.
— Так много времени прошло.
К ним подбежала Снежинка, ставшая совсем взрослой со времени разрушения города, и ткнулась башкой в бок Ваэлину с оглушительным мурлыканьем. Ваэлин погладил ее по густой шерсти. Девчушка, сидевшая на спине кошки, уставилась на него широко распахнутыми глазами. Песнь крови усилилась, узнавая свое подобие, и он вдруг увидел картинки в голове ребенка: игрушки и сладости, смех и слезы… Ваэлин хмыкнул и поежился.
Селла хлопнула в ладоши, и картинки исчезли. Мать погрозила дочери пальцем, девочка надула губки. «Извини, — сказали руки Селлы Ваэлину. — Она у нас так здоровается. Просто пока не понимает пока, что не все способны делать то же, что и она».
— Я твой дядя Ваэлин, — сказал Аль-Сорна, присаживаясь на корточки. — А тебя как зовут?
«Лорен», — застенчиво прозвучало у него в голове. Селла вновь хлопнула в ладоши. Девочка насупилась и буркнула вслух:
— Лорен.
— Рад познакомиться с тобой, Лорен.
— А я тебя во сне видала, — ответила та, внезапно разулыбавшись. — Ты ходил по пляжу, и была ночь, а потом ты зарубил какого-то дядю топором.
Селла сняла дочь со спины Снежинки, показала руками «еда» и подтолкнула в сторону дома.
— Не дрейфь, — сказал Норта. — Слышал бы ты, что ей снится обо мне.
Селла подала им пирог с рыбой и тушенный в луковой подливке картофель, пока Норта рассказывал об их путешествии в Пределы.
— Путь занял у нас добрых четыре месяца, и не все его пережили.
— Лонаки? — спросил Ваэлин.
— Нет, как ни странно, они нас не тронули. Холод. Зима в тот год пришла рано, застав нас еще на равнинах. Если бы не эорхиль, мы бы все там перемерли с голодухи. Одаренным доступно многое, но даже они не умеют извлекать еду из воздуха. Эорхиль накормили нас и проводили к башне, а там уже лорд Аль-Мирна, благодаря заступничеству госпожи Дарены, разрешил нам поселиться на пустошах мыса Нерин.
— А как поживают твоя мать и сестры? — спросил Ваэлин.
— Матушка умерла за год до нашего переезда. А сестры… — Лицо Норты потемнело, он замолчал, и Селла взяла его за руку. — Что говорить, не все способны побороть свой страх перед Тьмой. Когда слышишь в голове голос племянницы, лежащей еще в пеленках, это может кого угодно привести в замешательство. Халла вышла замуж за сержанта гвардии, Керран — за купца. Они живут в Северной башне и не рвутся нас навещать.
— Харлик с тобой? — покончив с угощеньем, спросил Ваэлин, прежде чем разговор потек по другому руслу.
— Ну, если можно так сказать, — ответил Норта. — Живет один в хижине на берегу и строчит что-то от рассвета до заката. А что уж он там пишет, никому не известно, почитать-то ничего не дает. Если бы не Плетельщик, про него бы и думать уже забыли. Тот делает корзины на продажу и покупает еду для них обоих.
— Мы с госпожой должны срочно поговорить с ним, так что прошу нас извинить… — Ваэлин поднялся из-за стола.
«Но переночуете вы у нас, — сказали ему руки Селлы. — Места всем хватит».
Дом действительно был достаточно велик, чтобы принять всех гостей. Норта рассказал, что строил его изгнанник из Альпиранской империи, не пожелавший отказаться от принятого в его племени многоженства.
— Он побил одну тетю, — встряла Лорен. — Сильно побил. Тогда другие тети разозлились и зарезали его ножиком. Вот так. — Девочка крепко схватила вилку и начала с размаху тыкать ею булку. — Раз, раз, раз!
Селла хлопнула в ладоши, и Лорен, скорчив гримаску, отложила вилку.
— Я с радостью принимаю ваше приглашение, — сказал Ваэлин Селле и повернулся к Дарене. — Как насчет прогулки по пляжу, госпожа?
— Я видела войну, огонь и души страшных людей, — сказала Дарена, когда они шли по пляжу к хижине Харлика. Приближалась ночь, и вода стояла высоко. Ветер шевелил черные волосы Дарены. — Но эта маленькая девочка пугает меня больше всего остального, вместе взятого.
— Да, такая сила поневоле внушает страх, — согласился Ваэлин. — Когда она станет старше, ее дар тяжело будет вынести.
— Сейчас, по крайней мере, у нее есть дядюшка, который сможет ее защитить.
— Это правда.
— Когда вы в последний раз видели учителя?
— Почему вы так его называете?
— Так он зовет себя сам. Собственно, этим он и занимается. Шесть дней в неделю дети и те взрослые, которые не в ладах с цифрами и буквами, приходят в его школу. Он учит их всех, и учит прекрасно. В определенном смысле у него тоже есть свой дар.
Ваэлин вспомнил, как терпеливо Норта возился с Дентосом, натаскивая того перед испытанием знаниями. Или как тот умудрялся заставить непоседливого Френтиса заниматься. А уж о быстроте, с которой он обучал лучников Бегущих Волков, и говорить нечего. «Все эти годы в душе он был учителем. А останься он в ордене, без сомнения сделался бы мастером по стрельбе из лука».
— Мы не виделись свыше восьми лет, — сказал Ваэлин. — Еще со времен разрушенного города. Хорошо, что он поселился здесь.
— Кое-кто советовал моему отцу спровадить пришельцев восвояси. Эорхиль так красочно описали их возможности, что люди испугались.
— Но он все-таки прислушался к вам?
— Честно говоря, я думаю, отец в любом случае дал бы им убежище. У него было доброе сердце, и столь щедрый подарок — вполне в его духе.
Ее слова невольно напомнили Аль-Сорне о Шерин, и он обрадовался, когда невдалеке показалась хижина. Это было ветхое строение из плавника, крытое сланцевыми плитками, с криво торчащим дымоходом. Окон хижина не имела, однако через полуоткрытую дверь виднелся огонек свечи. У входа на песке сидел широкоплечий человек в безрукавке, его кудрявые светлые волосы шевелились на вечернем ветерке. Мускулистые руки мужчины сноровисто сплетали широкие ленты водорослей, а у стены хижины высилась пирамида уже готовых корзин.
— Рад снова увидеться с вами, Плетельщик, — поприветствовал его Ваэлин.
Тот поднял широкое дружелюбное лицо и улыбнулся. Перевел взгляд голубых глаз на Дарену, моргнул и вернулся к работе.
— Не сломано, — произнес он.
Дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда выглянул сухощавый человек с длинными седыми волосами и более чем негостеприимным выражением лица.
— Чего вам надо? — набросился он на Ваэлина. Может, из-за их неурочного вторжения, а может — из-за страха, который внушил ему Аль-Сорна во время их последней встречи.
— Все того же, брат, — ответил Ваэлин. — Ответа на трудный вопрос.
— Нету у меня для вас никаких ответов, — замотал головой Харлик, ретируясь. — Оставили бы вы меня в покое…
— Думаю, ваш аспект с этим не согласится, — произнес Ваэлин, и Харлик замер. — Я виделся с ним недавно, и в беседе всплыло ваше имя. Вам не хочется узнать почему?
Библиотекарь резко выдохнул сквозь сжатые зубы и скрылся внутри, оставив дверь нараспашку. Ваэлин кивнул Дарене:
— Пойдемте, госпожа?
Из мебели в хижине были лишь простой стол, стул и узкая койка. В углу помещалась железная печь с только что закипевшим чайником, из носика поднимался парок. Стол был весь завален пергаментами, перьями и чернильницами, преимущественно — пустыми. Но больше всего в хижине было свитков. Они были сложены у дальней стены, и огромный ворох достигал потолка.
— Вы, что, просто бросаете их? — поинтересовался Ваэлин. — Пишете, а потом оставляете тут?
Харлик то ли фыркнул, то ли рассмеялся и направился к печке.
— Прошу прощения, госпожа, — опомнился Ваэлин. — Позвольте представить вам брата Харлика из Седьмого ордена, бывшего ученого Главной библиотеки Варинсхолда. А это — госпожа Дарена Аль-Мирна, Первый советник Северной башни.
— Очень приятно, госпожа, — поклонился Харлик. — Простите за убогость моего жилища и позвольте предложить вам свежего чаю.
— Не в этот раз, господин. — Дарена наклонила голову и вежливо улыбнулась.
— Что ж, тем лучше. — Харлик снял чайник с плиты. — Потому что чаю у меня всего на одну чашку. — Он высыпал из глиняного кувшинчика несколько листочков в небольшую фарфоровую чашку и залил их кипятком.
— Ваш аспект рассказал мне интересную историю, — продолжил Ваэлин. — О лесе и о мертвом мальчике.
Его впечатлило, что рука, помешивающая чай, даже не дрогнула. Однако Харлик метнул осторожный взгляд на Дарену.
— У меня нет секретов от госпожи, — добавил Ваэлин.
— Не лгите, милорд. — Харлик со вздохом покачал головой. — У нас у всех есть секреты. Подозреваю, у вашей госпожи их целый мешок, да и у вас тоже, готов поклясться.
«А Харлик изменился, — подумал Ваэлин. — Перестал всего бояться. — Он покосился на свитки. — Может, начитался чего?»
— Скажите мне, — начал Харлик, усаживаясь на свой единственный стул и отпивая чай. — Аспект ничего не просил мне передать? Не приказал ли он отвечать на ваши вопросы?
— Нет, — успокоил его Ваэлин. — Но он сказал, что ваша нынешняя миссия — отнюдь не святое подвижничество и вы не пользуетесь его расположением. Более того, вы еще должны быть счастливы, что до сих пор живы, а это… — Аль-Сорна обвел взглядом хижину. — Это вам в качестве наказания. Сказал, что вы — в изгнании.
— Как и вы, — устало парировал Харлик, отставляя чашку и откидываясь на стуле. — Если вас отправили отомстить мне, то можете приступать, не откладывая. Хотя мои поступки и могли быть поняты неправильно, мною двигали лишь добродетель и бескорыстие.
Впервые за долгие годы Ваэлин разозлился не на шутку.
— Неправильно поняты? В Урлише вы подослали ко мне убийц, которые по ошибке убили вместо меня моего брата. Мальчику было всего двенадцать лет. Ему отрезали голову. Вас там не было? Вы не захотели задержаться, чтобы узнать результат ваших бескорыстных намерений?