– Есть веские основания для сохранения этого секрета, – сказала Дарена. – И они касаются не только Пределов, но и вашего фьефа.
– Время секретов закончилось, – отрезал Дарвус. – У наших дверей собралась стая волков, а лорду Ваэлину позарез нужны мои солдаты.
– Так чего же вы хотите? – спросил Ваэлин, теряя терпение.
– Моя дорогая усопшая сестра, разумная мать этих двух баранов, частенько повторяла, что золото течёт сквозь пальцы, словно вода. Богатеет не тот, кто его добывает, а тот, кто продаёт ему кирку. – Костлявые пальцы забарабанили по подлокотнику. – То золото, которое добывается в Пределах, должно продаваться в нильсаэльском порту.
– Это всё? – спросила Дарена.
– В общем, да, госпожа. – Старик кивнул, растянув в усмешке губы.
«Когда каждая унция золота будет продаваться в его фьефе, – подумал Ваэлин, – туда съедутся купцы вместе со своими приказчиками и кораблями, полными товаров. В скором времени фьеф этого змея сделается богатейшим в Королевстве. Янус был бы впечатлён».
– Ваши условия нам подходят, милорд, – сказал он Дарвусу. – В том случае, если соглашение будет утверждено короной.
– Короной, говоришь? – заперхал старик, поднял тощую руку и твёрдо указал пальцем на Ваэлина. – Есть только одна голова, которой корона теперь придётся впору, и сейчас я смотрю прямо на неё.
Глава втораяЛирна
Капитан Белорат оказался искусным игроком в кешет, он тонко чувствовал малейшие нюансы игры и умело использовал наиковарнейшие стратегии, что и отличает по-настоящему опытного противника от прочих. Лирна разбила его за двадцать ходов. Можно было бы обойтись и пятнадцатью, но она решила не унижать капитана на глазах у команды.
Пират сердито зыркнул на неё поверх доски, быстрым движением смахнул свои оставшиеся фигурки:
– Сыграем ещё!
– Как пожелаете, – ответила Лирна и убрала свои.
При всём мастерстве капитан не владел основополагающим принципом кешета, а именно – стратегией расстановки фигурок. Каждый его ход просто следовал из предыдущего. Выигрыш был у Лирны в кармане уже в тот самый момент, когда он свалял дурака и не выставил достаточное количество копейщиков на левой стороне доски, чтобы противостоять копейщикам Лирны, которыми она и атаковала его через шесть ходов. «Игра кончается тогда, когда ты ставишь на доску первую фигурку», – говаривал Лирне отец много лет назад, когда только начинал учить пятилетнюю девочку игре, слишком сложной для большинства взрослых. Через год она разгромила его в эпической партии, длившейся сто двадцать три хода, которая, без сомнения, вошла бы в анналы, если бы имелся хотя бы один свидетель. После того случая они с отцом ни разу больше не играли, а доска с фигурками таинственно исчезла из комнаты маленькой Лирны.
Капитан со стуком поставил императора в первый ряд на третью клетку слева – классическое положение для игрока, который либо собрался проводить агрессивную стратегию, либо пытается замаскировать защиту под нападение. Лирна двинула одного из своих лучников в центр второго ряда, продолжая выстраивать стандартную схему в ответ на его сложную с виду диспозицию. «Ага, императорская подсечка», – вздохнула Лирна про себя. Столпившиеся вокруг матросы и бывшие рабы азартно делали ставки на победителя, причём явно больше ставили на неё. «Тринадцать ходов».
Ей удалось продлить игру до семнадцати – тянуть дольше было нельзя, стало бы видно, что она нарочно поддаётся.
– Тьма, – выдохнул один из матросов, когда Лирна «съела» капитанского императора.
– Тьма там или не Тьма, – со смехом отозвался Харвин, – а с тебя, кореш, два стакашка рому.
Лирна отвернулась к безмятежному морю, а капитан с побагровевшей физиономией принялся в очередной раз сгребать с доски свои фигурки. «Полный штиль стоит уже три дня», – подумала она и, заметив нечто знакомое, приподнялась: над гладкой поверхностью воды показался огромный плавник, оставил за собой пузырящийся след и ушёл в глубину.
Когда ветер окончательно стих, капитан приказал экипажу взяться за весла, но в этих жарких широтах гребцам приходилось часто отдыхать, иначе они теряли сознание от изнеможения. Пришла очередь азраэльцев, в том числе и Лирны, сесть за весла, хотя от их неумелых рывков было больше вреда, чем пользы. Как раз во время очередной передышки капитан вынес на палубу игральную доску и, выбрав в качестве соперника первого помощника, «сделал» его в сорок ходов, что, по-видимому, являлось на этом корабле своеобразным рекордом.
– А наша госпожа может сыграть ещё лучше, – без тени сомнения заявил Бентен.
– Правда? – Насупив кустистые брови, капитан уставился на Лирну.
Она оперлась на весло и растирала затёкшую руку. И внимательно взглянула на молодого рыбака. О кешете она прежде не упоминала ни единым словом: видимо, у парня была отличная интуиция.
– Ну да. Я немножко умею, – пожала плечами Лирна.
Его третья попытка была слегка получше предыдущих. Капитан пренебрёг традиционными атаками в пользу серии обманных ходов на левой стороне доски, а его якобы неосторожные жертвы маскировали постепенное продвижение к центру всех трёх воров.
– Благодарю вас, капитан, – сказала она с поклоном через тридцать ходов.
– За что же это? – огрызнулся он, уставившись на фигурку своего императора в её руке.
– За то, что подарили мне великолепную игру. – Она подставила обожжённые скулы внезапному ветерку. «Странное чувство, когда ветер не треплет тебе волосы», – подумала она и добавила: – Сдаётся, мы сможем продолжить наш путь.
Слабые дуновения вскоре превратились в сильный западный ветер, прозванный на Мельденеях «Золотоносным», поскольку он был попутным для множества купеческих судов. Сейчас, впрочем, море оставалось пустынным.
– Ничто не вычищает океан лучше, чем война, – произнёс капитан, подходя к Лирне. Она, как обычно, стояла вечером на носу корабля.
– Я думала, мы встретим здесь альпиранцев, – ответила она.
– Если они не дураки, они давно укрылись в своих портах. Война превращает в пиратов всех. – Капитан приблизился к резной фигуре на носу корабля: женщина с невероятной грудью скалила длинные клыки, вытянув вперёд когтистые руки. – Знаешь, кто это?
– Похитительница душ Скерва в своём истинном обличье, полагаю. Бог Маргентис-Акула отправил её на сушу, чтобы она наказывала людей за преступления против моря. Говорят, Скерва ходит среди нас в облике прекрасной девушки и охотится на самых доблестных мужей, чтобы полакомиться их душами.
– Ты что, всё знаешь и никогда не забываешь? – спросил капитан, погладив плечо деревянной женщины.
– Вроде бы ещё не случалось осечек.
– Ты тревожишь мою команду. Те, у которых есть воображение, поговаривают даже, что ты и есть Скерва, застрявшая на полпути в своём превращении. И что ты выжидаешь удобный случай, чтобы нанести удар.
– Разве моё присутствие не требует наличия на корабле доблестных мужей, которыми я могла бы утолить свой жуткий голод? – парировала она и заметила, как капитан ухмыльнулся себе в бороду, прежде чем отвернулся к морю.
– Ваша зубастая подружка вам не поможет.
Волны были высоки, но Лирна разглядела акулий плавник, режущий воду перед кораблём.
– Я сама не могу этого объяснить, – честно сказала она.
– Матросы болтают, что сухопутные крысы в своём трюме шепчутся о заклинателе зверей.
«Та улыбка Фермина… Прежде чем воды поглотили его… Не забывайте, вы дали мне слово, королева».
– Был один, он как-то призвал эту акулу. Потому, наверное, она нас и преследует: её удерживает какое-то эхо его приказа. Увы, подобные вещи выше моего понимания.
– Надо же, оказывается, и ты несовершенна, – фыркнул капитан, но его веселье быстро потухло. – До Островов осталось меньше недели пути.
– Где нас ждут владыки кораблей. Я выполню наш договор. Обещаю, они мне поверят.
– Владыки владыками, а есть ещё и Щит Островов.
«Щит Островов». Благодаря шпионам своего брата Лирна знала о нём достаточно: пират, на которого возложена миссия защиты Мельденеев, и кстати – отменный фехтовальщик.
– Думаете, он мне не поверит?
– Важно не то, поверит он или нет, а то, заинтересуется ли он твоим рассказом. – Капитан обвёл рукой вокруг себя. – «Морская сабля» – его корабль. Он лично присматривал за её рождением на верфях. Каждой дощечки, гвоздика и троса касалась его рука, а на этой палубе пролилось немало его крови. Вот уже многие годы «Сабля» утюжит океан. С её помощью мы добыли немало золота и прочей наживы: больше, чем любой другой корабль, когда-либо рождавшийся на Островах. И вот теперь я веду «Саблю», а он прикован к скале, о которую бьются волны. Если бы он сам стоял сейчас у штурвала, мы давно уже были бы дома. Тебе вряд ли удастся одолеть его в двадцать ходов.
– На самом деле за пятнадцать, я просто старалась быть вежливой… Но почему же он прикован, этот ваш великий шкипер?
– Потому, – с сожалением произнёс Белорат, вновь отворачиваясь к морю, – потому, что истинно великим людям непереносима мысль о поражении, даже если оно спасло тебя от смерти.
– «Ожидаемый объем захвата рабов – двадцать пять тысяч, – читала Лирна. – Столь низкое соотношение с общей численностью населения основано на предполагаемом высоком уровне выбраковки. Основная ценность Логова Змея заключается в портах и кораблях, которые потребно захватить. Сами же островитяне – не более чем невежественные дикари, волею судьбы достигшие мастерства в мореходном деле».
Владыки слушали молча, большинство их пребывало в полном замешательстве. Некоторые, подобно типу, восседавшему в центре, все больше свирепели. Жилистый, похожий на лиса мужчина нервно сжимал и разжимал руки, обтянутые перчатками.
– «Как нам известно, Логово Змея держит в своих гаванях флот для защиты, и можно ожидать, что сопротивление будет ожесточённым. Посему рекомендуется отвлекающий маневр: одна эскадра выманивает врага, в это время вторая высаживает десант. Смотри „Предложения о составе сухопутных войск“, таблица семь…»