– На, жри, неблагодарный пёс, – сказала она, сунув ему в руки миску тушёной козлятины.
После первой же ложки он убедился, что с мечом она управляется куда лучше, чем с поварёшкой. Но заставил себя все съесть: за годы орденской службы его желудок научился справляться с самой неаппетитной дрянью. Женщина продолжала разыгрывать спектакль до тех пор, пока на землю не спустились сумерки и обитатели лагеря не разбрелись по своим палаткам.
– Тебе интересно, какое отношение я имею к Авантиру, да? – спросила она.
Френтис, сидящий по другую сторону костра, по обыкновению промолчал. Женщина слабо улыбнулась.
– Прославленный предок? Мой прапрапрадедушка? – её улыбка потухла. – Нет. Он был моим отцом, любезный муженёк. Я – последняя из рода Авантир, хотя мне больше не нужно это имя, как, впрочем, и всякое другое.
«Врёт, – подумал Френтис, – подшучивает надо мной». То, что ей нравилось забавляться с ним, она доказала в первую же ночь в её доме, заставив его принимать ванну с ней вместе. Она прижималась к Френтису, её руки шарили под водой, трогали, гладили, губы шептали в самое ухо: «Я могу тебя заставить…» Он закрыл глаза, отгоняя мысли о том, как тело позорно предало его.
– Я не вру, не сомневайся, – сказала она. – Разумеется, нет смысла ждать, что ты, с твоими предрассудками, мне поверишь. Но рано или поздно это случится. – Твёрдо глядя ему в глаза, она подалась вперёд. – Ещё до конца нашей дороги ты успеешь повидать столько, что на этом фоне моя история покажется тебе весьма банальной. – Она снова улыбнулась, поднялась на ноги и направилась к небольшой палатке, которую Френтис установил рядом с их повозкой. – Пришло время для исполнения супружеских обязанностей, дорогой, – сказала она, скрываясь за пологом.
Он сидел у костра, пока агония ментального принуждения не стала невыносимой. Только затем встал и последовал за ней.
Их путешествие продолжалось уже десять дней. Апельсиновые и лимонные сады постепенно уступали место густым лесам с незнакомыми Френтису деревьями. Они становились всё выше и гуще по мере их продвижения на юг. Солнце припекало всё сильнее, дорога раскалилась, и каждый новый день превращался в настоящее испытание, когда ему приходилось тащиться перед повозкой, обливаясь потом от жары. Лес Френтису не нравился – там воняло гнилью, водились тучи отвратительных жуков, а шум и гвалт птиц и животных напоминали вопли сумасшедших.
– Это джунгли, – пояснила женщина. – В ваших землях их нет, полагаю.
Вечером десятого дня он сидел, всматриваясь в заросли, а рука его непроизвольно пыталась нащупать меч, поскольку некто огромный ломился сквозь заросли, с оглушительным треском ломая деревья и сучья.
– Надо же! Видно, они ещё встречаются в лесу, даже так далеко к северу, – удивлённо произнесла женщина. – Пойдём, дорогой. Редкое зрелище, этим воспоминанием ты будешь впоследствии дорожить, – сказала она и направилась в джунгли, своей волей принуждая Френтиса идти следом.
Он судорожно вглядывался в тени, готовый встретить невообразимо жуткую тварь. Страх был его старым знакомым, но такой ужас он испытывал впервые.
– Гляди! – показала женщина, остановившись и пригибаясь к земле.
Над пологом леса взошёл месяц, окрашивая джунгли тусклым голубоватым светом, Френтису потребовалось некоторое время, чтобы уразуметь, что именно он видит перед собой, поскольку размер и невероятный вид существа никак не желали укладываться в голове. Зверь, стоящий на задних лапах, был около десяти футов ростом и весь до кончика хвоста покрыт густой длинной шерстью. Мощные конечности заканчивались кошмарными когтями-крюками. Длинная голова напоминала печную трубу, а узенький рот издавал тонкий свист. Животное навалилось на новое деревце и повалило его. По джунглям разнёсся громкий треск.
– Старый уже, – прошептала женщина. – Он жил в этих лесах задолго до твоего появления на свет.
Ему хотелось узнать, как зовётся этот зверь, но он не стал спрашивать. Однако она, как всегда, ответила на невысказанный вопрос:
– Гигантский ленивец. Они не опасны, если к ним не приближаться. Питаются листьями и корой.
Вдруг зверь замер и посмотрел своими чёрными глазками прямо на них. Из пасти у него свисала полоска коры. Издав низкий унылый крик, он заковылял прочь на своих немыслимых лапах.
– Вряд ли мне ещё доведётся увидеть такое, – произнесла женщина на обратном пути. – С каждым годом джунглей становится все меньше, а людей – все больше. Ну и ладно. – Она опустилась на своё одеяло. – Завтра мы, может быть, увидим тигра.
На следующий день они добрались до широкой реки, образующей границу с Альпиранской империей. Там стоял небольшой городок на сваях. Река почти в милю шириной, но, в отличие от озёрной переправы в Миртеске, никакого парома здесь не было. Поселение представляло собой ряд связанных друг с другом платформ, примыкающих к длинному причалу. На каждой платформе теснились жилища, похожие друг на друга разве что ветхостью. На самой большой вовсю шла торговля невольниками, надсмотрщик, не умолкая ни на миг, выкрикивал что-то на непонятном жаргоне, принимая ставки от покупателей. Большинство людей вокруг помоста были одеты в серое, хотя виднелось и несколько чёрных мантий – их обладатели усердно потели на жарком солнце, а рабы обмахивали их пальмовыми листьями, разгоняя вонючий воздух.
– Лот семьдесят три! – заорал надсмотрщик, и мускулистые варитаи вытащили на помост обнажённую девочку лет тринадцати. – Прямиком из Двенадцати Сестёр! Не обучена, не говорит по-воларски, простовата для борделя, но из неё выйдет отличная домашняя прислуга или племенная скотина на развод. Первоначальная цена – четыре диска.
Френтис почувствовал, как его «путы» вспыхнули огнём, когда он смотрел на девчушку. Та плакала, её била дрожь, по ноге потекла струйка мочи.
– Тихо, тихо, дорогой, – прошептала женщина, схватив его за руку. Сварливую ведьму сменила любящая жена. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. – Дни геройств миновали. Впрочем, если ты так хочешь избавить девчонку от её будущего, я куплю её, а ты убьёшь. Как тебе идея?
Френтис знал, что это не пустая угроза. Она действительно могла сделать это, причём не по злобе душевной, а можно сказать, из сострадания. Ему иногда казалось, что эта женщина едва ли понимает разницу между добром и злом. Содрогнувшись, он замотал головой.
– Ну, как угодно.
В итоге девочку продали за четыре квадра и два диска. Когда её утаскивали с помоста, она начала кричать, но ей тут же сунули в рот кляп.
– Лот семьдесят четыре! – нараспев выговорил надсмотрщик, и на помост вывели коренастого широкоплечего мужчину, чья спина была вся исполосована бичом. – Тут у нас бывший пират с каких-то северных островов. Говорит по-альпирански, по-воларски – ни в зуб ногой. Слишком строптив для работы в поле, но покажет великолепные результаты в состязаниях борцов и принесёт немалый барыш, если посадить его в яму. Начнём с шести дисков.
– Пошли-ка отсюда, – сказала женщина и повела его прочь. – Боюсь, для тебя это чересчур тоскливое зрелище.
Житель одной из платформ поменьше согласился купить их тележку и пони за пару квадров. Френтис переложил в свой мешок содержимое потайного ящика, и они отправились на постоялый двор, где сняли убогую комнатушку, за которую хозяин содрал с них непомерно высокую плату.
– Нынче ведь ярмарка, – сказал он, разводя руками. – Вам лучше было приехать завтра, граждане.
– А я что тебе говорила, олух?! – напустилась женщина на Френтиса. – Ну почему, почему я не послушалась мою дорогую матушку?
– Это вам за счет заведения, гражданин, – подмигнул Френтису хозяин и протянул ему бутылку. – Глядишь, и ночь пройдёт побыстрее.
Весь оставшийся день они провели в своей комнатке. На закате безымянный город на сваях затих. Рабовладельцы разобрали свои приобретения и повели в разные стороны навстречу невесёлой судьбе.
– В вашем Королевстве рабов не держат, так? – спросила женщина.
Френтис молча смотрел в окно на широкую, быструю реку.
– Да, у вас все свободны, – продолжила она. – Вот только вы – рабы своих суеверий. Тех, от которых мы освободились столетия назад. Скажи, ты действительно веришь, что после смерти продолжишь жить в каком-то там раю вместе со своими усопшими предками?
Он опять не ответил, но путы вспыхнули огнём. По-видимому, этим вечером она была настроена поговорить.
– «Что есть смерть?» – процитировал Френтис. – «Смерть – это врата в Горний мир и единение с Ушедшими. Это начало и конец. Страшись её, желай её».
– Что это? Одна из ваших молитв?
– Верующие не молятся. Молятся идолопоклонники и отрицатели. Я зачитал строфу из «Катехизиса Веры».
– И эта ваша Вера обещает вечную жизнь после смерти?
– Нет. Жить может только тело, тогда как Горний мир – это царство душ.
– Душ? – Она встряхнула головой и рассмеялась. – Так-так, твои Верующие, похоже, что-то таки знают. Представления, разумеется, донельзя наивные, но зерно истины в них имеется. Ладно, нам потребуется лодка.
Женщина достала из свёртка два узких кинжала и протянула один Френтису. Он спрятал клинок в кожаные ножны на предплечье.
Лодочный причал охраняли двое варитаев, вооружённых обычными для рядовых воларцев копьями с широкими плоскими наконечниками. Парочка часовых имела довольно жалкий вид: в плохо отремонтированной броне зияли прорехи, а тусклый взгляд говорил о том, что надсмотрщик плохо разбирался в дозировке дурманного снадобья.
– Свободных лодок нет. – Более рослый стражник загородил проход, глухо стукнув древком копья о доски. – Утром приходите.
Френтис ударил его кинжалом в лицо. Узкий клинок с одного удара вошёл в мозг, проткнув глаз. Женщина перепрыгнула через падающее тело, уклонилась от классического, но слишком медленного выпада второго солдата и вонзила свой кинжал в щель между нагрудником и оплечьем. Солдат повалился на колени, а она, зайдя сзади, прикончила его ударом в основание черепа.