ватило, чтобы оцепенение Лирны прошло. Она сжала скользкий от крови нож, вскочила на ноги и кинулась в темноту.
Соллис подбросил ещё одно полено, и костёр полыхнул с новой силой. Командор пригнулся, держа окровавленный меч, – стрела свистнула прямо над его головой. Двое других братьев, Гервиль и Иверн, стояли с натянутыми луками у входа в шатёр. Где-то в темноте, вне круга света от костра, кипел бой. Непонятно, было, кто побеждает, а кто проигрывает.
– Оставайтесь на месте, ваше высочество! – приказал Соллис. Брат Гервиль схватил принцессу за руку, принуждая встать на колени.
– Прошу прощения, принцесса, – улыбнулся Гервиль. Это был испытанный в боях воин, резкие черты лица его отсвечивали красным в свете костра.
– Сколько их? – спросила она.
– Сложно сказать. Мы уже человек десять убили. Эта лонакская сучка нас поимела. – Он снова улыбнулся. – Простите за выражение, ваше высочество.
– Эта лонакская сучка только что спасла мне жизнь. Вы не знаете, она не ранена?
Резкий крик заставил их посмотреть на юг. Три лонака, дико вопя, выскочили на свет, размахивая дубинками и топорами. Двигаясь с такой скоростью, что невозможно было уследить, брат Гервиль выпустил одну за другой две стрелы: двое нападавших упали. Соллис походя зарубил третьего, одним плавным движением парируя удар и атакуя. Лонак с раной на горле упал навзничь, и Гервиль на всякий случай пронзил стрелой его грудь.
– Тринадцать, – осклабился он. – Давненько не было такой урожайной ночи.
Слева что-то тренькнуло. Гервиль повалился на Лирну, погребая её под своим дёргающимся телом, при этом раздавалось какое-то громкое чмоканье. Она в панике забилась, пытаясь выползти из-под давящей тяжести и закричать, и вдруг почувствовала, как тёплая жидкость заливает её ночную сорочку. Обмякшее лицо Гервиля с полуопущенными веками оказалось в нескольких дюймах от её глаз. Лирна провела ладонью по угловатым скулам, ощущая, как жизнь покидает его. «Спасибо тебе, брат».
– Принцесса! – Соллис перевернул труп, поднял Лирну, и его глаза расширились при виде крови, текущей по её груди и животу. – Вы ранены?
– Нет-нет, – замотала она головой. – Где лорд-маршал?
– Сражается, я полагаю. – Он обернулся, опустив меч и обшаривая глазами темноту. Звуки боя стихали, вопли и звон мечей звучали все реже, пока наконец северный ветер не унёс последний крик.
– Они ушли? – прошептала Лирна. – Мы победили?
Внезапно из мрака метнулась какая-то гибкая белёсая тень. Перепрыгнула через костёр, поднырнула под меч Соллиса, уклонилась от стрелы брата Иверна и с поднятым топориком кинулась на Лирну. Время словно замедлилось: потрясённая принцесса смогла до мельчайших деталей рассмотреть несущуюся на неё фигуру. Это была девушка-лоначка, одетая в волчью шкуру, лет шестнадцати от силы, её мускулистые руки уже начали опускать топор, а лицо… Не было ни ярости, ни злобного оскала, лишь безмятежная радость светилась на кукольно-красивом личике.
Принцесса отпрянула, инстинктивно взмахнув ножом. Лезвие что-то задело и тут же вырвалось из руки, теряясь в темноте. Лоначка отпрянула, увернувшись, и припала к земле. Её взгляд мазнул по лицу Лирны, и та заметила краснеющую полосу, протянувшуюся от подбородка до брови. А ещё – ярко-синие глаза.
Меч Соллиса уже готов был перерубить лоначку надвое, но вместо этого воткнулся в землю: девушка отпрыгнула в сторону и повернулась лицом к воину, держа наперевес свой топор.
– Кираль! – Из мрака появилась Давока с окровавленным копьём.
Девчонка снова взглянула на Лирну, её синие глаза сверкали от радости, из раны лилась кровь, а рот растянулся в свирепой улыбке. Внезапно она пропала, растворившись в ночи, словно кто-то задул свечку.
– Кираль! – закричала ей вслед Давока, останавливаясь у костра. – Юбе’ ве’ла, акора!
«Прошу, вернись, сестра!»
Нирсу они нашли в нескольких ярдах от её палатки. Она была мертва, пронзённая стрелами. Лирна подумала, что лонаки, должно быть, ошиблись из-за темноты. Если так, то фрейлина спасла ей жизнь, приняв удар на себя. Сержант завернул тело в плащ и отнёс к подножию холма, где уже складывали погребальный костёр.
– Подождите! – окликнула Лирна, когда он поднял тело. «Здесь нет моей вины, я же её не убивала», – подумала она, зная, что сама себе лжёт. Она провела рукой по волосам служанки. Пальцы наткнулись на дешёвенький черепаховый гребешок. Лирна забрала его, поблагодарила сержанта и отошла.
Они насчитали около ста трупов лонаков, в основном мальчиков и мужчин. Но были также и женские трупы, где-то около десятка. Лорд-маршал Аль-Смолен, щеголявший перевязанной рукой и впечатляющим кровоподтёком под глазом, доложил ей о гибели двадцати трёх гвардейцев. Ещё трое были ранены. Половина лошадей разбежалась или была убита, среди них оказался и Воронок. Лирна не особенно любила этого коня, но тем не менее расстроилась. Остались только боевые кони, ездить на которых было не слишком приятно.
Давока сидела у догорающего костра, прислонив копьё к плечу. С тех пор как бой закончился, она не проронила ни слова, не пытаясь ни оправдаться, ни покаяться, несмотря на звучавшие со всех сторон требования немедленно казнить предательницу. Впрочем, Лирна сразу же их пресекла.
– Это она завела нас в засаду, ваше высочество, – настаивал Смолен. – Из-за этой сучары я потерял половину своих людей.
– Я всё сказала, лорд-маршал. Не заставляйте меня повторять.
Лирна присела напротив Давоки и заметила грусть на её лице.
– Пора все прояснить между нами, – сказала она ей по-лонакски. Та подняла голову. Слабый проблеск удивления мелькнул во взгляде.
– Я тоже так думаю, – ответила Давока.
– Похоже, что власть Малессы не так уж непререкаема, да?
– Она хочет помириться с мерим-гер, самым лютым и коварным нашим врагом. Некоторые кланы… воспротивились. Зазвучали недовольные голоса. Мы, разумеется, убили бунтовщиков, но их оказалось слишком много. Малесса объявила их отверженными, и их изгнали из кланов. Тогда они образовали собственный: клан Лонакхим-Сентар.
– Сентар? Я не знаю этого слова.
– Сейчас его редко употребляют. Оно пришло из легенд, сложенных задолго до того, как ваши люди пришли из-за моря и украли наши земли. Так назывался отряд доблестных воинов, избранных за своё выдающееся мастерство и отвагу, ставших сияющим копьём Малессы. Они одержали славнейшую победу, разгромив народ сеорда: благодаря им мы овладели всем континентом. Так было до прихода мерим-гер. Все сентары погибли во время Великого Исхода, прикрывая отступление лонак-хим в горы, которые стали нашим новым домом. И вот как они возродились… дурное потомство некогда прославленного народа.
– Девушка, которая пыталась меня убить, – твоя сестра?
– Кираль, – кивнула Давока, прикрыв глаза. – У нас общая мать. Ей повезло, что боги забрали её до того, как она увидела, во что превратилась дочь.
– И во что же?
– В мерзость. В то, что убивает без причины и изрыгает яд.
Она сделалась их лидером, «истинной Малессой», как называют её Отверженные. – Давока подняла веки, взглянув прямо в глаза Лирне. – Кираль не всегда была такой, что-то… изменило её.
– Что же именно?
– Это ведомо одной Малессе, – поморщилась Давока.
– Понятно, – кивнула Лирна, понимая, что расспрашивать бесполезно. – Она вернётся?
– Отправив меня на перевал, Малесса послала три отряда на поиски сентаров. Была надежда, что сентары будут сражаться вместо охоты на тебя, королева. Но, похоже, моя сестра ухитрилась ускользнуть от преследователей. – Давока оглянулась на подножье холма, куда гвардейцы Смолена стаскивали трупы лонаков. – Сентаров много, и они не остановятся.
– Тогда нам не стоит здесь задерживаться, – отозвался Соллис на языке Королевства. Позади него пылал погребальный костёр: тело брата Гервиля, лежащее наверху, уже было окутано пламенем. Орден никогда не медлил с преданием огню своих мёртвых. – Если мы поторопимся, уже к вечеру вернёмся к перевалу. Я подберу вам подходящую лошадь, ваше высочество, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.
– Брат, – задержала его Лирна, – эта экспедиция находится под моим командованием, а я не давала приказа её прерывать.
– Вы разве не слышали, что она сказала, принцесса? – Соллис перевёл взгляд с Лирны на Давоку. – В следующий раз отбиться нам не удастся. Ещё одно нападение мы не переживём.
– Он прав, – кивнула Давока, переходя на язык Королевства. – Слишком много людей, слишком много раненых. После нас остаётся след, по которому моя сестра пройдёт с закрытыми глазами.
– Нет ли другого пути? – спросила Лирна. – Тропинки, по которой пройдёт небольшой отряд – так, чтобы за ним трудно было проследить?
– Ваше высочество… – начал было Соллис, но Лирна оборвала его:
– Брат, орден не в ответе перед королём, это так. Посему я благодарю вас за службу и дозволяю покинуть нас, если хотите. – Она вновь повернулась к Давоке. – Так что, есть иной путь?
– Да, – медленно кивнула лоначка. – Но он очень опасен, и там смогут пройти только… – Она запнулась, поморщившись, и показала раскрытую ладонь. – Столько. Не больше.
«Пять человек, включая меня. То есть четыре меча против всех сентаров, и только Ушедшие знают, сколько их там прячется». Она понимала, что Соллис прав и разумнее всего повернуть назад, на перевал, а там уже и рукой подать до безопасного дворца. Однако слова Давоки подстегнули её желание узнать истину. «То, что ведомо только Малессе…» Вот же оно, доказательство, Лирна чувствовала это. Наверняка на горе верховной жрицы найдутся и другие. Она поднялась и позвала Смолена:
– Выберите трёх лучших людей, которые будут сопровождать меня на север, а брат Соллис проводит вас до перевала.
– Я бы предпочёл остаться, ваше высочество, – подал голос брат-командор; Лирна могла бы поклясться, что слышит в нём подавленную злость. – С вашего дозволения, я и брат Иверн пойдём с вами.
– А я – лучший из всех моих людей, – произнёс Смолен. – Но даже если бы это было не так, я бы никогда не покинул вас по доброй воле, принцесса.