– Придержи-ка язык, брат! – рявкнул Соллис.
– Но нам обязательно надо на ту сторону, – стояла на своём Давока.
– Лично я согласна с братом Соллисом. – Лирна скрестила руки на груди, стараясь говорить как можно более властно. – Нужно подыскать другую переправу, не такую глубокую… – Она замолчала, увидев, что Давока решительно направилась к ней. – Не смей! – выкрикнула она.
Лоначка быстро нагнулась, взвалила Лирну на плечо и вернулась к реке.
– Даже горные обезьяны умеют плавать, а их никто не учит.
– Брат Соллис, я приказываю вам… – только и успела заорать Лирна, как оказалась в реке.
Ледяная вода, в которую она тут же погрузилась с головой, обожгла кожу. На Лирну навалилась глухота, вокруг было лишь облако пузырьков, а потом её вдруг вытолкнуло на поверхность, где она судорожно начала хватать воздух ртом. Соллис оказался прав: река была слишком быстрой. Лирну успело отнести футов на двадцать вниз по течению, прежде чем она, бултыхая руками и ногами, не нащупала каменистое дно. Ползком выбралась на берег, дрожа и отплёвываясь. К ней тут же подбежал Смолен и заботливо помог подняться.
– Ты оскорбила её высочество! – накинулся он на подошедшую Давоку.
– Видишь, – обратилась та к Лирне, не обращая на Смолена внимания. – Ты тоже уме…
Лирна размахнулась и со всей силы двинула её в челюсть. Лоначка даже не пошатнулась, а кулак Лирны свело болью.
Воцарилась полная тишина. Смолен положил руку на рукоять меча. Лирна, морщась, потрясла рукой. Давока потёрла скулу, где уже начинал наливаться кровоподтёк, затем крякнула и скривила губы в ухмылке.
– Держись в следующий раз за шею пони, и все будет хорошо, – посоветовала она Лирне и пошла прочь.
В общем, переправа оказалась не столь опасной, как предрекал Соллис. Хотя на середине реки Смолена оторвало от пони, и Иверну пришлось спасать лорда-маршала, которого унесло течением. Молодому брату удалось схватить Смолена за рубаху, когда тот проплывал мимо. Лирна крепко обнимала пони за шею, пока животное переплывало поток. Пони, похоже, совершенно не боялся воды, хотя фырканьем давал понять, что принцесса на его шее – совсем не то, о чём он мечтал. Вскоре все пятеро, целые и невредимые, выбрались на противоположный берег. Насквозь мокрые и донельзя уставшие – кто больше, кто меньше.
– Некогда отдыхать. – Давока тут же вскочила в седло и двинулась на восток.
Они ехали следом, пока не добрались до густого соснового бора милях в десяти от реки. Лоначка отыскала в ущелье неглубокую пещеру, в которой они посменно проспали остаток ночи. Лирна замёрзла и дрожала, но болезнь, сразившая её на горе Нишака, не возвращалась. Утром все её тело болело, и тем не менее она чувствовала себя достаточно бодрой, чтобы продолжить путь. Подошла к Давоке – та сидела у входа в пещеру и внимательно осматривала склоны ущелья.
– Ни следа преследователей? – спросила Лирна. Та покачала головой.
– Ни следа, ни запаха. Они охотятся за нами, но не в этом лесу. – По её тону нельзя было сказать, довольна ли она этим фактом.
– Извини, что ударила тебя.
– Из-ви-и-ни-и? – Давока недоуменно уставилась на принцессу.
Лирна попыталась подобрать лонакское слово и обнаружила, что точного перевода не существует.
– Илле’а, – наконец произнесла она. «Сожаление или вина – в зависимости от интонации».
– Лонакхим постоянно дерутся, – пожала Давока плечами. – Вот если бы ты попробовала пырнуть меня ножом, тогда всё кончилось бы по-другому. – Она встала, вошла в пещеру и пинками растолкала спящих мужчин. – Подымайтесь, вялые стручки! Пора в путь.
Поздним утром они наконец выехали из леса и поскакали на северо-восток. Местность здесь была менее гористая, между скалами то и дело попадались широкие, поросшие травой проплешины. Вновь обретённое умение Лирны ехать верхом позволило ей выдерживать заданную Давокой скорость. Какое-то время они двигались бок о бок, но внезапно лоначка осадила своего пони, уставившись на восток. Лирна проследила за её взглядом и увидела на горизонте пыльное облачко.
– Сентары? – спросила она.
– А кто ж ещё? – отозвался Иверн.
– Ваше высочество! – Смолен привстал в стременах и указал ещё один столб пыли на юге.
Лирна повернулась к Давоке. Та смотрела на горную гряду на севере, очевидно, прикидывая расстояние.
– Слишком далеко, – заметил Соллис, снимая с плеча свой лук. Особой тревоги в его голосе не было, лишь покорность судьбе.
– Королева должна ехать дальше, – сказала Давока. – А мы их задержим.
Лирна присмотрелась к туче пыли на востоке, стала считать тёмные пятнышки в ней, дошла до пятидесяти и бросила.
– Их слишком много, – сказала она. – Но все равно спасибо тебе, сестра.
Взгляды женщин встретились, и впервые Лирна увидела замешательство в глазах Давоки, её нежелание смириться с тем, что всему конец. Похоже, лоначка никогда прежде не испытывала подобных чувств.
– Из-ви-ни-и, Лир’на, – произнесла Давока.
К своему удивлению, принцесса ответила искренней и непринуждённой улыбкой:
– Я сама это выбрала, – ответила она, а затем повернулась к мужчинам, окружившим её: Иверн и Соллис стояли с луками на изготовку, Смолен – с обнажённым мечом. – Благодарю, господа, за вашу верную службу и выражаю искреннее сожаление, что вовлекла вас в эту безумную авантюру.
Соллис лишь фыркнул, Смолен низко поклонился, а Иверн сказал:
– Ваше высочество, если вы подарите мне поцелуй, то на том свете я не буду ни о чём сожалеть.
Она пристально посмотрела на него и с удовольствием заметила, что парень покраснел.
– Простите меня, ваше высочество… – пробормотал он.
Лирна подъехала к нему и прикоснулась губами к его губам, продлив свой поцелуй чуть дольше, чем полагалось.
– Достаточно? – спросила она.
Казалось, впервые в жизни Иверн утратил дар речи.
– Сек’ара ке Лесса Илвар! – вскричала Давока.
«Мы живем пред очами богов. Выражение благодарности за подарок судьбы, как правило – нежданный», – перевела Лирна, отворачиваясь от остолбеневшего брата.
Лоначка всматривалась в облако пыли. Теперь всадников вполне можно было разглядеть как следует. Впереди ехал крупный мужчина в медвежьей шкуре со здоровенной дубиной в руке. Альтурк!
Вначале Лирна подумала, что вождь клана собирается присоединиться к их врагам, что было бы довольно странно, ведь у него оставалась возможность убить всех гостей разом, если бы ему этого захотелось. Однако Альтурк направил свой отряд на восток. Около пяти сотен воинов скакали во весь опор, отрезая Лирну и её спутников от приближающихся сентаров.
Оба отряда встретились где-то в двухсот шагах от них. Сильный ветер быстро уносил пыль, поэтому сражение было видно как на ладони: лонаки бились свирепо, мелькали дубинки, топоры и копья, все это сопровождалось непрерывными криками и ржанием пони. Альтурк, вооружённый дубиной и топором, находился в самой гуще схватки, враги падали перед ним как снопы.
Давока издала вопль, подстегнула пони и вскоре скрылась в сутолоке боя, однако Лирна то и дело видела отблеск её копья.
Вдруг трое сентаров отделились от остальных и с воинственными криками понеслись в их сторону. Братья сняли двоих стрелами, третьего встретил Смолен – пригнулся, избегая удара копья, и рубанул пони мечом. Иверн прикончил упавшего воина выстрелом из лука.
Сражение, казалось, завершилось так же быстро, как началось. Уцелевшие сентары сложили оружие, а Серые Соколы, спешившись, прикончили раненых. Альтурк с окровавленным топором за поясом и перепачканной в крови дубиной в руках подъехал к Лирне и её спутникам. Рядом с ним был и тот самый молодой парень, которого принцесса видела в хижине.
– Приветствую тебя, королева. Ты не ранена? – спросил вождь.
– Нет, – помотала головой она. – Теперь я дважды в долгу перед тобой, талесса. Однако с твоей стороны было опрометчиво не поставить нас в известность о своих намерениях.
– Какая ж ловушка без приманки? – Губы Альтурка чуть скривились, и непонятно было, улыбка это или гримаса презрения.
Внезапно со стороны усеянного телами поля битвы послышался гневный крик, и Лирна увидела, что Давока тащит к ним связанную пленницу, обмотав верёвку вокруг её шеи.
– Заберёшь её на Гору? – спросил Альтурк, когда Давока рывком вытащила сестру в центр круга. Лирна не без удивления услышала в его голосе скрытое беспокойство.
– Её будет судить Малесса, – ответила Давока.
– Я видел, как она убила пятерых мужчин. – Взгляд вождя вперился в покрытое шрамами лицо девушки. – Я требую её по праву крови.
– Ты несколько припозднился с требованиями, – отрезала Давока, покосившись на молодого воина рядом с Альтурком. – К тому же тебя ждёт собственный суд.
– Твоя правда, – мрачно кивнул вождь, и тень пробежала по его лицу.
– Но отец… – нахмурился парень.
Дубина Альтурка стукнула того по виску, и парень свалился как подкошенный. Вождь кивнул двум находившимся неподалёку воинам:
– Связать этого предателя. Вечером будем его судить.
У Давоки был глубокий порез на плече, который Соллис обработал и умело забинтовал. Пока он занимался раной, воительница потягивала настойку красноцвета и шипела от боли, стискивая зубы. Они расположились на равнине вместе с воинами клана Серых Соколов. Последние казались подавленными, а не ликующими в честь победы: у костров не слышалось ни песен, ни радостных возгласов. Причина этого стояла на коленях со связанными руками и склонённой головой перед костром Альтурка: сын ожидал приговора отца. Парень бушевал в течение многих часов, пока солнце не склонилось к закату и тени не удлинились. Он кричал, обзывая и оскорбляя своих бывших соплеменников:
– Вы предали лонакхим… сделали нас рабами мерим-гер… открыли для них границы, вскоре они заберут все, ради чего мы сражались… они осквернят нас… ослабят… превратят в таких же, как они сами… Лже-Малесса… её слово больше не отражает волю богов…