– Принцесса! – воскликнул лорд Дарнел. Осадил коня, спешился и опустился перед ней на одно колено. Свита из более чем пятидесяти рыцарей также преклонила колени. – Я приветствую вас в Ренфаэле. Простите, что я не могу оказать вам должный приём: новость о вашем визите дошла до меня лишь вчера.
– Лорд Дарнел, – ответила Лирна и указала на Давоку. – Позвольте представить вам… госпожу Давоку, полномочного посла лонаков.
Дарнел поднялся и с плохо скрытым отвращением посмотрел на воительницу.
– Так значит, это правда? Дикари наконец сдались?
Лирна увидела, как ладонь Давоки сжала копьё, и почувствовала сильное искушение позволить ей утолить свой гнев. Она слышала немало историй о поведении Дарнела во время падения Марбеллиса – и ни одной лестной для лорда.
– Никто нам не сдавался, – ответила Лирна. – Мы заключили с ними мир, только и всего.
– Жаль, жаль. Мы в результате лишились прекрасного развлечения. Первый человек, которого я убил, был именно лонаком. Если, конечно, считать их людьми.
– Я прошу тебя не убивать его, – быстро проговорила Лирна на лонакском, увидев, как воительница поднимает копьё.
– Вы даже выучили их язык? – расхохотался Дарнел. – Потрясающий успех для такой очаровательной…
– У вас случайно нет каких-нибудь других дел, милорд? – оборвала его Лирна. – У нас впереди долгий путь, король ждёт моего возвращения.
– Ах да. У меня действительно есть одно довольно важное дельце. Не могли бы вы уделить мне минутку для разговора наедине?
Лирна хотела было послать его куда подальше, но не решилась на подобную грубость в присутствии королевской гвардии и рыцарей лорда.
– Хорошо. – Принцесса спешилась, шепнув Давоке на лонакском: «Будь поблизости».
Они с Дарнелом отошли немного в сторону, но Лирне очень не нравилось множество глаз, наблюдающих за ней.
– Есть тут один человечек, – начал Дарнел, – который под меня копает. Распространяет всякие небылицы, на каждом шагу пороча мою честь. Думаю, вы согласитесь, ваше высочество, что измена мне равносильна измене королю?
– И кто же этот злодей? – ответила Лирна вопросом на вопрос, преодолевая внутреннее сопротивление.
– Бендерс! – сказал, как выплюнул, Дарнел.
– Что? Барон Хьюлин Бендерс? Самый почитаемый рыцарь в Ренфаэле? Один из капитанов, покрывших себя неувядаемой славой во время альпиранской войны? Этого человека вы назвали предателем?
– Я управляю фьефом от имени короля, согласно законам, соединяющим воедино наше Королевство.
«Как это возможно, чтобы человек столько видел – и ни на йоту не изменился?» – удивилась про себя принцесса. Вот оно, то самое, что заставило её в один миг отказать отцу, – в этом лице, в этой позе. Непоколебимая уверенность в собственной правоте, осознание своей исключительности. «Каким, наверное, ужасным ребёнком он был… И остался».
– Это свободная страна, – холодно заметила она. – Где каждый без страха может выражать своё мнение.
– Но не тогда, когда его речи отдают крамолой. Этот человек держит открытый дом, ваше высочество. И благородные, и простолюдины идут к нему за советом – при том что он никто в этом фьефе. Нищеброд, и только.
– Так вы хотите расправиться с нищебродом? Это был бы не очень благородный поступок.
– Разумеется, несмотря на всю ту ложь, которую он распространяет обо мне, милосердие не чуждо вашему покорному слуге. Я бы удовлетворился его вечным изгнанием.
«А заодно избежал бы восстания своих подданных». Глупость и коварство Дарнела начали её утомлять. Она бы предпочла просто глупость.
– Положим, изгнание с конфискацией, – рассуждал владыка фьефа. – О его подданных я, конечно же, позабочусь.
В последней фразе прозвучала некая недомолвка, заставившая Лирну задуматься. «Он хочет не просто отомстить сопернику, ему нужно нечто большее».
– Я поведаю о ваших заботах королю, – сказала она, поворачиваясь, чтобы уходить. – Если у вас всё…
– Осталась только моя неизбывная любовь к вам.
Искренность его слов и выражение лица покоробили Лирну. Прежде она не замечала, какие синие у него глаза. В другое время, будь это другой человек, она могла бы поддаться обаянию этих синих глаз. Единственное, чего ей хотелось сейчас, – это вернуться к своему пони и убраться отсюда подобру-поздорову.
– Этот вопрос уже давно закрыт… – тихо сказала она.
– Только не для меня. – Дарнел подошёл ближе, и Лирна почувствовала, что он едва сдерживается. – Ни на мгновенье! Вы никогда не спрашивали себя, почему я до сих пор так и не женился? Почему всего себя я отдаю без остатка ради сохранения мира во фьефе, хотя справедливость вопиет о том, что я должен немедленно собрать вассалов и сжечь дотла замок Бендерса вместе с его хозяином? А заодно замки всех остальных неблагодарных негодяев в этом проклятом фьефе. Все ради вас, Лирна! Если бы вы могли увидеть, как я…
– Я уже всё видела, – твёрдо ответила Лирна. – И видела достаточно.
На его скулах заходили желваки, Дарнел опустил взгляд. Когда он вновь заговорил, его голос был тих и полон глубокой печали:
– Это ваш окончательный ответ?
– Окончательный ответ на этот вопрос я дала своему отцу восемь лет назад. И не вижу причины изменять своё решение.
– Если бы ваш брат погиб в Линеше, сейчас вы были бы королевой. – Искренняя любовь всё ещё светилась в лице Дарнела, хотя оно и окрасилось гневом. – Уверен, вы были растроганы до слёз, когда он вернулся домой живым и невредимым.
– Уверяю, если бы мой брат тогда погиб, вас за ваши преступления отправили бы в цепях обратно в империю на первом же корабле.
– Преступления? – хрипло хохотнул он. – Вы рассуждаете о каких-то преступлениях, будто война – это игра и правила что-то значат в бойне. Как будто эти правила хоть что-нибудь значат для таких, как мы, Лирна. Я же вас насквозь вижу. – Он подошёл ещё ближе, его тёмные глаза пристально смотрели на неё. – Я вижу то, что вы прячете от придворных и простолюдинов. Но от меня вы не спрячетесь, поскольку все то же самое есть и во мне. Я вижу, кем мы могли бы стать. Если мы объединимся, через десять лет весь мир будет у наших ног.
– Когда же это случилось?
– Принцесса? – нахмурился он.
– Когда ваша жестокость превратилась в безумие?
Его лицо застыло, словно от удара. Дарнела обуяла ярость. Пони Давоки громко фыркнул, воительница как раз проезжала мимо владыки фьефа на расстоянии броска копья.
– Если не ошибаюсь, – прошипел мужчина, – в Королевство вернулся Аль-Сорна. И поскольку он уже не находится под защитой Шестого ордена, ничто больше не мешает мне вызвать его на поединок. Скажите, вы бы предпочли в качестве трофея его голову или сердце?
– Я искренне мечтаю, милорд, чтобы вы действительно его вызвали и я смогла выбрать себе трофей из ваших органов. Я бы даже отправила его в Марбеллис в качестве скромного возмещения за понесённый ущерб.
На несколько мгновений Дарнел словно окаменел от ярости, лицо исказила ужасная гримаса, но он сумел взять себя в руки.
– Надеюсь, ваше высочество, – тихо просипел он, – что вы хорошенько запомните свои слова. И, надеюсь, будете помнить их ещё очень, очень долго!
– С огромным сожалением вынуждена сказать, что намерена забыть их, едва вы исчезнете с моих глаз. Так что прошу сделать это как можно скорее.
Он мог отказаться, а у Лирны не было власти ему приказывать. Она могла только требовать. Как правило, этого было довольно, но подействует ли её воля на безумца?
Он прикрыл веки, часто дыша, с его губ сорвался шёпот:
– Спаси меня, Вера. Но я должен был попытаться.
Когда он открыл глаза, в них не было ни гнева, ни жестокости, лишь молчаливое смирение. Он учтиво, холодно поклонился и, не сказав больше ни слова, направился к своему коню.
– Позволь мне разобраться с ним, Льерна, – предложила Давока, провожая взглядом Дарнела и его рыцарей. – Сегодня же ночью всё закончится. Его сердце просто остановится во сне. Некого будет винить.
– Нет.
– Я хорошо знаю подобных мужчин, Льерна. Я убила их достаточно, чтобы узнать очень хорошо. Он не остановится, пока не выпьет из тебя всю кровь.
Лирна забралась на Крепконога, посмотрела Давоке в глаза и твёрдо покачала головой. Лоначка сжала зубы, но покорилась.
– Лорд-маршал Аль-Смолен, – окликнула Лирна.
Тот подъехал к ней и отсалютовал.
– Милорд, наши планы внезапно изменились. Мы направляемся в замок барона Бендерса.
Глава седьмаяРива
Шпили собора, которые виднелись над хребтом, они заметили ещё издали, ведя лошадей вверх по склону.
– О Вера! – выдохнул Аркен и, пока они не достигли вершины, не сводил с них глаз. Два шпиля высились над городом, словно две стрелы.
– Как думаешь, какой они высоты?
– Достаточной, чтобы соответствовать великой славе Отца, – ответила Рива словами священника.
Она никогда прежде не бывала в Алльторе, но священник многое рассказывал ей о городе, названном в честь величайшего пророка Отца Мира. «Во имя Отца был выстроен целый город, чудо, высеченное из мрамора, – чудо, призванное посрамить жалкие деревянные хибары азраэльцев». Глядя на город, раскинувшийся перед ней, Рива никак не могла отделаться от ощущения, что священник слишком приукрасил его в своем описании, полагая, что она никогда не увидит это место собственными глазами. Алльтор оказался меньше Варинсхолда, он стоял на окружённом стенами острове в середине Железноводной реки. С другой стороны, вонял город тоже куда меньше, по крайней мере на таком расстоянии. В общем, никакого чуда Рива не увидела. Нагромождение каменных зданий, над которыми висит дым из тысяч каминных труб. Разве что собор более-менее соответствовал картинке, нарисованной когда-то её детским воображением, но даже он был лишь закопчённой тенью её тогдашних фантазий: мрамор шпилей давно потемнел от грязного, дымного ветра.
– У тебя что, родные здесь? – спросил Аркен. В последние дни его вопросы участились и начали надоедать девушке. Между тем, врать она ему почему-то не могла и вынуждена была давать краткие, но всегда честные ответы.