– То есть война отменяется, брат? – В глазах Норты блеснул огонёк. – Небось это горькая пилюля для тебя?
– Как раз эту я проглотил с удовольствием.
Норта заметил холщовый свёрток, притороченный к седлу Огонька, и прищурился, но не стал углубляться в скользкую тему.
– Ладно, идёмте, – сказал он, жестом приглашая их следовать за собой и беря Артиса за руку. – Селла с ума сойдёт, когда тебя увидит.
Женщина как раз развешивала мокрое белье на верёвку, прикреплённую к стене одноэтажного дома. Рядом взад и вперёд расхаживала огромная кошка, на её спине подскакивала хохочущая девочка лет четырёх. Кошка зарычала, показав саблевидные клыки, и кони отпрянули. Всадники спешились, Аль-Сорна приказал Орвену разбить лагерь в стороне от дома. Селла с улыбкой подошла к Ваэлину, протягивая ему руку в перчатке. Она была все так же прекрасна и к тому же вновь беременна – развевающееся на ветру платье облегало огромный живот. «Близнецы, – сказали её руки, когда она перехватила его взгляд. – Мальчик и девочка. Мальчика назовём Ваэлином».
– Зачем же налагать на ребёнка такое проклятье? – сказал Ваэлин, стискивая её руку.
«Это не проклятье. Благословение». Она протянула руку Дарене, та подошла и взяла её в свои.
– Так много времени прошло.
К ним подбежала Снежинка, ставшая совсем взрослой со времени разрушения города, и ткнулась башкой в бок Ваэлину с оглушительным мурлыканьем. Ваэлин погладил её по густой шерсти. Девчушка, сидевшая на спине кошки, уставилась на него широко распахнутыми глазами. Песнь крови усилилась, узнавая своё подобие, и он вдруг увидел картинки в голове ребёнка: игрушки и сладости, смех и слёзы… Ваэлин хмыкнул и поёжился.
Селла хлопнула в ладоши, и картинки исчезли. Мать погрозила дочери пальцем, девочка надула губки. «Извини, – сказали руки Селлы Ваэлину. – Она у нас так здоровается. Просто пока не понимает пока, что не все способны делать то же, что и она».
– Я твой дядя Ваэлин, – сказал Аль-Сорна, присаживаясь на корточки. – А тебя как зовут?
«Лорен», – застенчиво прозвучало у него в голове. Селла вновь хлопнула в ладоши. Девочка насупилась и буркнула вслух:
– Лорен.
– Рад познакомиться с тобой, Лорен.
– А я тебя во сне видала, – ответила та, внезапно разулыбавшись. – Ты ходил по пляжу, и была ночь, а потом ты зарубил какого-то дядю топором.
Селла сняла дочь со спины Снежинки, показала руками «еда» и подтолкнула в сторону дома.
– Не дрейфь, – сказал Норта. – Слышал бы ты, что ей снится обо мне.
Селла подала им пирог с рыбой и тушённый в луковой подливке картофель, пока Норта рассказывал об их путешествии в Пределы.
– Путь занял у нас добрых четыре месяца, и не все его пережили.
– Лонаки? – спросил Ваэлин.
– Нет, как ни странно, они нас не тронули. Холод. Зима в тот год пришла рано, застав нас ещё на равнинах. Если бы не эорхиль, мы бы все там перемёрли с голодухи. Одарённым доступно многое, но даже они не умеют извлекать еду из воздуха. Эорхиль накормили нас и проводили к башне, а там уже лорд Аль-Мирна, благодаря заступничеству госпожи Дарены, разрешил нам поселиться на пустошах мыса Нерин.
– А как поживают твоя мать и сестры? – спросил Ваэлин.
– Матушка умерла за год до нашего переезда. А сестры… – Лицо Норты потемнело, он замолчал, и Селла взяла его за руку. – Что говорить, не все способны побороть свой страх перед Тьмой. Когда слышишь в голове голос племянницы, лежащей ещё в пелёнках, это может кого угодно привести в замешательство. Халла вышла замуж за сержанта гвардии, Керран – за купца. Они живут в Северной башне и не рвутся нас навещать.
– Харлик с тобой? – покончив с угощеньем, спросил Ваэлин, прежде чем разговор потёк по другому руслу.
– Ну, если можно так сказать, – ответил Норта. – Живёт один в хижине на берегу и строчит что-то от рассвета до заката. А что уж он там пишет, никому не известно, почитать-то ничего не даёт. Если бы не Плетельщик, про него бы и думать уже забыли. Тот делает корзины на продажу и покупает еду для них обоих.
– Мы с госпожой должны срочно поговорить с ним, так что прошу нас извинить… – Ваэлин поднялся из-за стола.
«Но переночуете вы у нас, – сказали ему руки Селлы. – Места всем хватит».
Дом действительно был достаточно велик, чтобы принять всех гостей. Норта рассказал, что строил его изгнанник из Альпиранской империи, не пожелавший отказаться от принятого в его племени многожёнства.
– Он побил одну тётю, – встряла Лорен. – Сильно побил. Тогда другие тёти разозлились и зарезали его ножиком. Вот так. – Девочка крепко схватила вилку и начала с размаху тыкать ею булку. – Раз, раз, раз!
Селла хлопнула в ладоши, и Лорен, скорчив гримаску, отложила вилку.
– Я с радостью принимаю ваше приглашение, – сказал Ваэлин Селле и повернулся к Дарене. – Как насчёт прогулки по пляжу, госпожа?
– Я видела войну, огонь и души страшных людей, – сказала Дарена, когда они шли по пляжу к хижине Харлика. Приближалась ночь, и вода стояла высоко. Ветер шевелил чёрные волосы Дарены. – Но эта маленькая девочка пугает меня больше всего остального, вместе взятого.
– Да, такая сила поневоле внушает страх, – согласился Ваэлин. – Когда она станет старше, её дар тяжело будет вынести.
– Сейчас, по крайней мере, у неё есть дядюшка, который сможет её защитить.
– Это правда.
– Когда вы в последний раз видели учителя?
– Почему вы так его называете?
– Так он зовёт себя сам. Собственно, этим он и занимается. Шесть дней в неделю дети и те взрослые, которые не в ладах с цифрами и буквами, приходят в его школу. Он учит их всех, и учит прекрасно. В определённом смысле у него тоже есть свой дар.
Ваэлин вспомнил, как терпеливо Норта возился с Дентосом, натаскивая того перед испытанием знаниями. Или как тот умудрялся заставить непоседливого Френтиса заниматься. А уж о быстроте, с которой он обучал лучников Бегущих Волков, и говорить нечего. «Все эти годы в душе он был учителем. А останься он в ордене, без сомнения сделался бы мастером по стрельбе из лука».
– Мы не виделись свыше восьми лет, – сказал Ваэлин. – Ещё со времён разрушенного города. Хорошо, что он поселился здесь.
– Кое-кто советовал моему отцу спровадить пришельцев восвояси. Эорхиль так красочно описали их возможности, что люди испугались.
– Но он все-таки прислушался к вам?
– Честно говоря, я думаю, отец в любом случае дал бы им убежище. У него было доброе сердце, и столь щедрый подарок – вполне в его духе.
Её слова невольно напомнили Аль-Сорне о Шерин, и он обрадовался, когда невдалеке показалась хижина. Это было ветхое строение из плавника, крытое сланцевыми плитками, с криво торчащим дымоходом. Окон хижина не имела, однако через полуоткрытую дверь виднелся огонёк свечи. У входа на песке сидел широкоплечий человек в безрукавке, его кудрявые светлые волосы шевелились на вечернем ветерке. Мускулистые руки мужчины сноровисто сплетали широкие ленты водорослей, а у стены хижины высилась пирамида уже готовых корзин.
– Рад снова увидеться с вами, Плетельщик, – поприветствовал его Ваэлин.
Тот поднял широкое дружелюбное лицо и улыбнулся. Перевёл взгляд голубых глаз на Дарену, моргнул и вернулся к работе.
– Не сломано, – произнёс он.
Дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда выглянул сухощавый человек с длинными седыми волосами и более чем негостеприимным выражением лица.
– Чего вам надо? – набросился он на Ваэлина. Может, из-за их неурочного вторжения, а может – из-за страха, который внушил ему Аль-Сорна во время их последней встречи.
– Все того же, брат, – ответил Ваэлин. – Ответа на трудный вопрос.
– Нету у меня для вас никаких ответов, – замотал головой Харлик, ретируясь. – Оставили бы вы меня в покое…
– Думаю, ваш аспект с этим не согласится, – произнёс Ваэлин, и Харлик замер. – Я виделся с ним недавно, и в беседе всплыло ваше имя. Вам не хочется узнать почему?
Библиотекарь резко выдохнул сквозь сжатые зубы и скрылся внутри, оставив дверь нараспашку. Ваэлин кивнул Дарене:
– Пойдёмте, госпожа?
Из мебели в хижине были лишь простой стол, стул и узкая койка. В углу помещалась железная печь с только что закипевшим чайником, из носика поднимался парок. Стол был весь завален пергаментами, перьями и чернильницами, преимущественно – пустыми. Но больше всего в хижине было свитков. Они были сложены у дальней стены, и огромный ворох достигал потолка.
– Вы, что, просто бросаете их? – поинтересовался Ваэлин. – Пишете, а потом оставляете тут?
Харлик то ли фыркнул, то ли рассмеялся и направился к печке.
– Прошу прощения, госпожа, – опомнился Ваэлин. – Позвольте представить вам брата Харлика из Седьмого ордена, бывшего учёного Главной библиотеки Варинсхолда. А это – госпожа Дарена Аль-Мирна, Первый советник Северной башни.
– Очень приятно, госпожа, – поклонился Харлик. – Простите за убогость моего жилища и позвольте предложить вам свежего чаю.
– Не в этот раз, господин. – Дарена наклонила голову и вежливо улыбнулась.
– Что ж, тем лучше. – Харлик снял чайник с плиты. – Потому что чаю у меня всего на одну чашку. – Он высыпал из глиняного кувшинчика несколько листочков в небольшую фарфоровую чашку и залил их кипятком.
– Ваш аспект рассказал мне интересную историю, – продолжил Ваэлин. – О лесе и о мёртвом мальчике.
Его впечатлило, что рука, помешивающая чай, даже не дрогнула. Однако Харлик метнул осторожный взгляд на Дарену.
– У меня нет секретов от госпожи, – добавил Ваэлин.
– Не лгите, милорд. – Харлик со вздохом покачал головой. – У нас у всех есть секреты. Подозреваю, у вашей госпожи их целый мешок, да и у вас тоже, готов поклясться.
«А Харлик изменился, – подумал Ваэлин. – Перестал всего бояться. – Он покосился на свитки. – Может, начитался чего?»
– Скажите мне, – начал Харлик, усаживаясь на свой единственный стул и отпивая чай. – Аспект ничего не просил мне передать? Не приказал ли он отвечать на ваши вопросы?