– Забудешь всё, что было прежде? Родной город, собственную мать? – спросила Лирна и заметила, что удар достиг цели: его рот болезненно искривился. – Где она сейчас? Ты знаешь, что с ней произошло после падения города?
Фермин раскачивался взад-вперёд, обхватив колени руками. Он вдруг сделался совсем юным.
– Нет, не знаю, – прошептал он.
– Ты говорил, что заботился о ней. Поэтому и стал воровать, да? Для неё? Хочешь сказать, теперь тебе всё равно, жива она или нет?
– Но как узнать, остался ли там кто-нибудь в живых? Остались ли там свободные?
– Я знаю как. И ты, думаю, тоже.
– Когда городская стража меня арестовала, мама подкупила начальника тюрьмы, чтобы он позволил меня подкормить. Нынешний король дозволяет кое-какие послабления для заключённых, если они, конечно, могут за них заплатить. Точнее, дозволял. – Фермин закрыл глаза, вновь стискивая колени. – Она мертва, я это чувствую.
– Ты чувствуешь это всем сердцем? Моё же сердце говорит мне, что в Королевстве ещё остались свободные люди, и они дерутся за свою свободу, пока ты здесь пал духом.
Он открыл глаза, в которых блеснули слёзы.
– Ты не шлюха, – хрипло проговорил он. – Ни одна шлюха не станет вести подобных речей.
– Помоги нам, а? Мы захватим корабль и вернёмся домой. Даю слово, я сделаю все возможное, чтобы ты отыскал её.
Он сжал зубы, с шумом выдохнул.
– Обычно я использовал ласок, крысы мало подходят для воровского дела. Но сперва мне придётся закрепить связь и только потом дать ей серьёзное задание.
– Сколько времени тебе понадобится?
– По меньшей мере три дня.
Три дня. Неприятная задержка, однако до Воларии путь неблизок, а три дня хорошего питания никому не помешают. Лирна кивнула.
– Благодарю тебя.
– Надеюсь, среди нас есть опытные моряки, – слабо улыбнулся Фермин. – Иначе мы так и будем бесцельно дрейфовать по океану.
Крысёнок уронил ягоду у ног Фермина, сел, подёргивая усами, и уставился на него блестящими глазками. Парень ласково улыбнулся и подмигнул зверьку. Крысёнок порскнул в сторону, словно его и не было. Через несколько мгновений вернулся с другой ягодой, присоединив её к растущей на полу кучке.
– Не нравится мне это, – прошипел Илтис. Его лицо пряталось в тени, однако Лирна знала, что его аж свело от подозрительности. – Обращение ко Тьме – отречение от Веры.
Лирна хотела было заметить, что ни в одном из древних катехизисов нет и намёка на Тьму, а законы о преследовании тех, кто владеет Тёмными искусствами, появились в Королевстве только после эпидемии Красной Руки. Но вряд ли Илтис был готов дискутировать на подобные темы.
– У нас нет выбора, – прошептала она ему. – Другим путём ключ не добыть.
– Она права, – согласно кивнул громила со шрамами. – Я бы продал душу хоть кумбраэльскому богу, лишь бы отсюда выбраться.
– Когда слабеет Вера, приходит ересь, – зашипел Илтис, гневно подавшись вперёд. – Я от неё никогда не отступлюсь!
– Если мы не добудем этот ключ, тебя ждут годы рабства, чтобы испытать свою драгоценную Веру, – съязвил разбойник, чем вызвал новый рык Илтиса.
– Ссорами делу не поможешь, – сказала Лирна. Илтис поджал губы и привалился к борту, уйдя в тень. – Вы помните, что надо делать? – спросила Лирна у громилы.
– Ага, – кивнул тот. – Добраться до румпеля и убить рулевого. Со мной пойдут трое самых крепких.
– Отлично. А вы, брат? – Лирна повернулась к Илтису.
– После того как снимем кандалы, будем ждать, пока охранники не спустятся для вечерней проверки. Душим их цепями и забираем оружие. Раздаём его пятерым мужикам посильнее и идём разбираться с оставшейся на палубе стражей. Каюта надсмотрщика на корме, рядом с каютой хозяина. Сперва кончаем первого, потом второго.
– А я веду остальных драться с командой, – сказала Лирна. – Постараемся оттеснить матросов на бакборт и задержать их там. Вы должны управиться как можно быстрее, чтобы помочь нам прикончить всех.
– Если половина из нас доживёт до рассвета, будем считать, нам крупно повезло, – проговорил громила.
«Я посчитаю нас счастливчиками, если в живых останется четверть», – подумала Лирна, а вслух сказала:
– Я знаю. Как думаешь, остальные это понимают?
– Ещё бы. – Он вздохнул и принуждённо улыбнулся. – Но лучше быть свободным мертвецом, чем живым рабом.
На следующую ночь Фермин объявил, что крыса готова. Зверёк находился полностью под его контролем. Он сидел на ладони хозяина и с пугающей неподвижностью глядел перед собой.
– Он умный, – пояснил парень. – Не настолько умён, как ласка, но на сегодняшнее дело мозгов ему хватит.
Голову Лирны вновь пронзила боль, заставив поморщиться. В последние два дня боль изменилась и теперь концентрировалась в определённых местах – там, где ожоги были наиболее сильными. Вдобавок в животе поселился клубок тошноты. На лонакском это называлось «арак’ин» – слабость перед боем.
– Ну что ж, приступаем, – сказала она.
Фермин осторожно опустил крысёнка на пол. Тот метнулся к трапу, поскакал по ступенькам и исчез из виду. Фермин привалился к стенке, закрыл глаза. Лирна размеренно дышала, стараясь усмирить напряжённый комок в животе. Она чувствовала, как сгущается тишина: все ждали. Лирна поглядывала в лицо Фермину, тот продолжал сидеть с опущенными веками. Время от времени он морщился или хмурился, и Лирна принималась гадать, что это может значить. «Интересно, неужели он смотрит глазами крысы?» – подумала она, увидев лёгкую улыбку на губах вора.
– Он его взял, – прошептал парень, и сердце Лирны подпрыгнуло. – Та-а-к, теперь давай вниз и обратно под дв… – Вдруг он раскрыл глаза, по его телу прокатилась судорога. Парень задёргался, согнулся пополам, его стошнило.
– Фермин! – окликнула Лирна. – Что с тобой? Что случилось?
По верхней палубе загрохотали сапоги, топот эхом разнёсся по трюму. Взгляды людей не отрывались от потолка. Шаги замерли, затем что-то маленькое плюхнулось в освещённый луной прямоугольник залитого водой пола в трюме. Нечто покрытое чёрной шерстью, с перебитым хребтом.
Фермина прекратило тошнить, он выпрямился и сосредоточенно уставился в стену.
Надсмотрщик вразвалочку спустился в трюм, постукивая кнутом по деревянным ступеням. Остановился в лунном свете и поддел мёртвого крысёнка носком сапога.
– Очень интересно, – пробормотал он на воларском.
Фермин застонал от боли. Он тяжело дышал, продолжая неподвижно смотреть в стену, его кожа блестела от пота.
– Магия, – сказал надсмотрщик на языке Королевства и осмотрел рабов. – Один здесь владеть магия. Кто? – Одно движение запястья, и кнут, подобно змее, скользнул по настилу. – Всех здесь обменять на одного с магия. – Он подошёл к громиле со шрамами на щеках и посмотрел ему в глаза. – Понимать меня?
Разбойник закивал. Казалось, он настолько испуган, что вот-вот выдаст все их секреты. Но вместо этого тот закрыл глаза и покачал головой. «Лучше быть свободным мертвецом, чем живым рабом».
Надсмотрщик пожал плечами, отступил, развернулся, и его кнут, двигаясь быстрее молнии, рассёк кожу на уже изуродованной щеке мужчины. Звук удара расколол тишину трюма.
– Кто? – опять спросил надсмотрщик, его взгляд перебегал от одного пленника к другому. Разбойник скулил от боли.
Фермин громко всхлипнул, обмяк, по его спине обильно струился пот. Наконец это привлекло внимание надсмотрщика, и тот направился к парню. Лирна приподнялась на несколько дюймов – сколько позволила звякнувшая цепь – и выкрикнула на воларском:
– Это я! Я владею магией!
Надсмотрщик прищурился, искривил губы в усмешке и подошёл ближе.
– Я мог бы и сам догадаться, – заметил он на воларском. – Такие редко встречаются, но всегда это – самые умные. – Он приподнял цепочку с ключом, висевшую у него на шее. – Послала своего маленького дружка за ключиком, да? Умно, умно. Почти сработало. Однако сейчас мне придётся убить с десяток ублюдков, чтобы преподать урок. Не тебя, разумеется, ты стоишь тысячи таких, как они, но выбирать будешь сама.
Он отступил в квадрат лунного света и захохотал, раскинув руки.
– Выбирай же, сука! Выбирай, кого хочешь увидеть мёрт…
Корабль резко накренился. Надсмотрщик пошатнулся. Обшивка борта позади него треснула, внутрь полились фонтанчики воды. Воларец полетел вперёд, рухнул на Илтиса и разбойника. Несколько секунд он с одуревшим видом хватал воздух ртом, в упор уставившись на брата. Илтис двинул квадратной головой, ломая надсмотрщику нос. Раздался хруст, потекла кровь. Надсмотрщик обмяк. Разбойник обхватил его ногами за талию, не давая возможности шевельнуться, а Илтис продолжал наносить удары головой, ломая кости. Кровь текла ручьями.
– Ключ! – напомнила Лирна.
Илтис повернулся к ней измазанным в крови лицом, сморгнул, ярость оставила его, глаза приобрели осмысленное выражение. Вместе с разбойником они перекатили тело воларца на спину и принялись обшаривать его в поисках ключа.
– Я не могу… – бессильно проговорил Фермин, и Лирна увидела кровь, текущую у него из носа и глаз. – Я не могу удержать её. Вам нужно… поторопиться.
– Есть! – воскликнул Илтис, пытаясь короткими пальцами вставить ключ в замок на своих кандалах.
Что-то вновь ударило в корпус судна. Доски обшивки разошлись сильнее, течь усилилась, вода в трюме стремительно прибывала. Илтис ругнулся, ключ мелькнул в воздухе и шлёпнулся у ног Лирны. Она нагнулась, шаря в воде и чувствуя, как паника лишает её способности соображать… Вот он! Пальцы коснулись гладкого металла. Схватила, поднесла к кандалам, стараясь унять дрожь в руках, развернула замок. «Аккуратно, не торопись…» Ключ скользнул в замочную скважину, повернулся, кандалы упали на пол.
Она встала, не обращая внимания на боль в затёкшем теле, и увидала лица, те немногие, что были на свету. Люди смотрели на неё с ужасом и отчаянной мольбой. «Трап совсем рядом, а корабль скоро потонет…» Она освободила Илтиса, затем разбойника.