Не могу дождаться, когда она сломается, узнав правду.
Я мог бы сделать это сейчас, поддаться безумному огню в своих венах и вытащить ее из лабиринта. Я мог бы нарушить наше соглашение и провозгласить ее своей королевой, отказавшись от плана психологических пыток.
Но она была так прекрасна, когда страдала. Так потрясающа, когда проклинала и плакала. Когда ее эмоциональная крепость рушилась, и она погружалась в полное и абсолютное отчаяние. Знание того, что я был единственной причиной всего этого, делало все еще более сладким.
Кроме того, возможно, я и был бездушным, черствым монстром, как утверждали многие, но я был монстром, держащим слово. Я мог набраться достаточно терпения, чтобы дождаться, пока ее время истечет.
Три дня — ничто по сравнению с тем, как долго моя маленькая воровка будет принадлежать мне. Мгновение по сравнению с вечностью.
А пока я буду ждать, пока она не станет умолять меня о помощи. Я ей помогу. Взамен — буду использовать ее, играть с ней, пробовать ее на вкус. Она будет готова. Впервые я трахну живую женщину. Ту, которая не будет съеживаться и рыдать при виде меня.
Мои пальцы сжали серьгу, лезвие прорезало мою плоть. Выругавшись, я сунул палец в рот, чтобы слизать кровь.
— Должно быть, у тебя сейчас чертовски тяжелый период, раз ты сосешь собственные части тела, брат, — прошипел голос за моей спиной. Я обернулся и увидел мужчину с угловатыми щеками, зеленой чешуйчатой кожей и змеиными глазами, который гневно смотрел на меня из зеркала в углу.
Черт. Обычно я накрывал это чертово зеркало простыней, чтобы мои братья не могли со мной связаться, но после разговора с Асмодеем я забыл вернуть ее на место.
Конечно же, один из них связался со мной, когда я хотел побыть наедине со своими мыслями. Когда увидел, кто это, меня охватило раздражение.
— Чего тебе нужно, Левиафан?
Он рассмеялся зловещим смехом, который разнесся по комнате, как шипение змеи, вызвав у меня чувство беспокойства.
— Почему я должен чего-то хотеть, чтобы поговорить с тобой?
Мои прищуренные глаза светились злобой.
— Ты — Владыка Зависти. Ты всегда чего-то хочешь.
— Справедливо, — прошипел он, двигаясь в зеркале. За ним я видел кусочек темной, влажной пещеры, со свисающими с потолка сталактитами. Между его словами слышалось слабое, ровное капание воды. — Маленький упырь сказал мне, что ты устраиваешь вечеринку в канун Дня всех святых и что я приглашен. Я был немного расстроен, что не получил личного приглашения.
Черт. Я должен признать, что был настолько поглощен восхитительными страданиями своей маленькой воровки, что почти забыл о своей сделке с Асмодеем. В обмен на возвращение Хольги я должен был устроить вечеринку. Маскарад.
По-видимому, весть быстро разнеслась по слоям ада.
— Ах, — сказал я, прочищая горло. Я ненавидел всех своих братьев, это правда. Но были двое, с которыми мне было легче общаться, чем с другими. Левиафан, несмотря на его эгоизм и хитрость, был одним из тех, с кем мне не было неприятно разговаривать. Обычно. По крайней мере, он не ругал меня за то, что я появился в своей «слабой» форме. Если бы это был Асмодей или Бельфегор, я бы никогда от них не отделался. — Да, что-то в этом роде. Мои глубочайшие извинения, брат. Я был немного… занят.
Я не упустил из виду, как его желтые глаза загорелись при моих словах, и дьявольскую улыбку, исказившую его лицо.
— Если не обязанности, то, что же может занимать столько твоего времени? — Прежде чем я успел ответить, в животе зародилось предчувствие беды, и Левиафан не стал ждать ответа. — Может быть, ты нашел себе новую маленькую зверюшку?
Я замер, мысленно благодаря маску, которую носил. Асмодей явно был занят тем, что рассказывал моим братьям о том, что я снова призвал Хольгу.
— Не твое дело, чем я занимаюсь, — твердо ответил я, пытаясь скрыть резкость в голосе, но безуспешно.
Улыбка Левиафана только расширилась.
— Ты не учишься на своих же ошибках, да?
Он не спрашивал ничего, о чем я бы не спрашивал себя сам. Все они предупреждали меня раньше, когда речь шла о Катрин. Они думали, что я повторяю те же ошибки. Мне не нужны были их учения. На этот раз все было по-другому.
Я нашел королеву, которая хотела меня, даже если мне пришлось извращать и мучить ее, чтобы заставить признаться в этом.
— Надеюсь, ты приведешь свою маленькую любимицу на маскарад, — продолжил он, игнорируя мое молчание. — Я не видел живой души уже тысячелетие. Не уверен, что смогу удержаться, чтобы не вонзить в нее свои клыки.
Его слова вызвали во мне ярость, и я, повинуясь гневу, сделал несколько шагов к зеркалу. Меня охватила слепая ярость при мысли, что кто-то из моих братьев, любой из них, может прикоснуться к ней. Они не могли умереть, но я мог заставить их страдать. Она была моей, и только моей. Любой, кто осмелится посмотреть на нее не так, как надо, поплатится за свою дерзость.
— Ты не тронешь ее, — мой голос был полон яда, и Левиафан отшатнулся от зеркала.
— Успокойся, успокойся. Ты упрямый и жадный, Белиал, — произнес он, и я захотел пройти через зеркало и ударить его по клыкам.
— Чего ты хочешь, Левиафан? — прорычал я, желая поскорее закончить этот разговор. — У меня много дел, а ты тратишь мое время.
— Твоего питомца зовут «много»? — Он усмехнулся, явно довольный собственной шуткой. — Тогда я не буду больше тебя задерживать. Приготовь этот пыльный развалившийся замок. Скоро увидимся.
Его образ замерцал, а затем исчез, оставив меня смотреть на свое собственное отражение.
Если Левиафан знал о моей маленькой воровке, можно было с уверенностью предположить, что остальные мои братья тоже знали, и это меня беспокоило. Я не доверял половине и мертвые души, не говоря о живой. И тем более мою хрупкую маленькую смертную.
Я боялся того, что может случиться, если все они окажутся в одной комнате с ней, но не за нее. Я боялся за них. Боялся, что разорву их на куски и нарушу древний баланс между уровнями ада, если они прикоснутся к ней. И я сделаю это с улыбкой на лице.
Взяв темное полотно со стола, я накинул его на зеркало, бормоча ругательства, и направился к двери. Как бы мне ни хотелось этого признавать, Левиафан был прав. Мне нужно было привести замок в порядок, если через три дня по его залам будут разгуливать восемь других королей ада. Было так много дел, так много вещей, которые нужно было подготовить.
Для начала мне нужно было убрать с территории часть душ, которые ждали Суда. Все они знали, что я на несколько десятилетий отстаю из-за нехватки душ, попадающих в нижние слои, но вид того, сколько их сидит без дела, привел бы их в ярость.
Несмотря на всю серьезность ситуации, маскарад был последней вещью, о которой я думал. В канун Дня всех святых должно было произойти нечто гораздо более важное. В полночь время моей маленькой воровки истечет, и она станет моей навсегда.
Эта мысль подстегнула меня, и я ускорил шаг, направляясь к Библиотеке душ. Чтобы вовремя привести это место в порядок, понадобилось бы много душ, но это было возможно. Это будет самая великолепная вечеринка, которую когда-либо видели девять кругов ада.
Кроме того, это будет первый случай, когда в одном из кругов появится Королева.
Я взглянул в окно и заметил кроваво-красное небо. В моем царстве небо окрашивалось в красный цвет, как жестокая смерть, с наступлением ночи.
Первый день прошел.
Она все еще не звала Белиала.
Это не имело значения. Я скоро увижу ее как Владыка Костей. Рэйвен должна была знать, что я наблюдаю, жду.
Считаю дни, пока она не станет моей.
Глава 17
Рэйвен
Небо стало кроваво-красным, когда стемнело. Это был закат?
Скоро наступит ночь, и у меня останется всего два дня, чтобы сбежать. Фрустрация скручивала мне внутренности. Я так мало достигла.
Снова пошел дождь, пропитав землю, создавая на ней грязные лужи. Я промокла до нитки и замерзла, а с темнеющим небом становилось все холоднее.
Боль пронзила мои ноги, когда я медленно пробиралась по извилистым тропинкам лабиринта, надеясь найти выход.
— Ты ужасно выглядишь, — сказала одна из голов в кустах, когда я проковыляла мимо. У нее не было носа и половины уха.
— По крайней мере, у меня все еще есть тело, — пробурчала я, проходя мимо нее.
— Как грубо, — ахнул впереди другой труп.
— Очень грубо, — крикнула голова, что была позади меня. — Посмотрим, помогу ли я тебе найти сад.
Я замерла на месте и резко обернулась к голове, которая меня оскорбила.
— Что?
— Сад Хозяина, — сказала она, и я сделала несколько осторожных шагов к ней. Она смотрела на меня молочно-белыми глазами и кривой улыбкой. — Ты же туда направляешься, не так ли?
— Я ищу выход, но сад может быть полезен, — задумчиво сказала я. — Он там выращивает еду? Фрукты? Или только цветы?
— Там ты найдешь прекрасную сливовую рощу.
Мой желудок затрепетал при мысли о сочной сливе, которую я съела, и обо всем, что произошло после этого. В моей голове всплыли грязные мысли, образы трона и цепей. Вино и воск. Я покраснела, вспомнив все это. Я умирала от голода и еще от кое-чего.
— Это прекрасно, — сказала я, и мое настроение поднялось. — Ты можешь сказать мне, как туда добраться?
— Куда? — сморщился лоб головы.
— В сад, — прошипела я. — Ты можешь сказать мне, как добраться до сада твоего хозяина?
— Я не знаю никакого сада, — она сжала губы.
— Но ты сказала… — разочарование в моем голосе было очевидным, и я ненавидела себя за то, что на мгновение возложила на это надежды.
— Я ничего не говорила. Лабиринт сводит тебя с ума.
— Сумасшедшая, как мелодия, — сказала другая голова, и последние остатки моего терпения лопнули, как сухие спагетти.
Глупые, бесполезные трупы. Не успев себя остановить, я потянулась к обезглавленной голове, схватила ее за спутанные волосы и вытащила из куста. Она закричала, издавая хриплый, сдавленный звук.