Еще одним взмахом руки Белиал достал кусок хлеба. Я была так счастлива, что для меня это было как праздничный ужин в День благодарения.
— Еда, — сказал он. — Чтобы поддерживать силы.
Я хотела сказать ему, что кусочек хлеба не даст мне почти никаких сил, но я была так голодна, что мне было все равно. Хлеб был лучше, чем ничего.
Я потянулась за ним, но остановилась, приподняв одну бровь.
— Мне же за него не придется платить, правда?
— Подарок есть подарок, — его губы под маской изогнулись в улыбке. — Ты мне за него не должна.
Я не слишком элегантно выхватила его у него из рук, сунула в рот и откусила кусок. Я была уверена, что это последствия голода, но этот хлеб был самым вкусным, что я когда-либо ела.
— Вино, чтобы запить, — сказал он, вытащив бутылку с красной жидкостью.
При виде нее у меня защемило в груди. Это была не вода, но лучше, чем ничего.
— Э-э, спасибо…
Я выпила примерно четверть бутылки, и мои щеки покраснели от алкоголя.
— Спасибо, — я была благодарна, признательна и более чем когда-либо в долгу перед ним.
Когда я вернула ему бутылку, он поднес горлышко к отверстию в маске и провел языком по краю. Пробуя на вкус место, где были мои губы.
Звук, который он издал, был чем-то средним между стоном и рычанием. Он отбросил бутылку в сторону, и она исчезла в облаке мерцающей голубой магии, не успев разбиться о надгробную плиту.
— Можешь не благодарить меня, — его глаза потемнели, когда он подошел ко мне, как хищник, собирающийся наброситься. — Ты сейчас покажешь мне, насколько благодарна.
Глава 20
Рэйвен
В движениях Белиала было что-то, что заставляло меня нервничать и сердце биться чаще.
— Ты должен был сказать мне, чего хочешь, прежде чем давать ботинки, — сказала я.
— Эта игра устроена не так, малышка. Правила устанавливаю я, — его голос был мрачным и полным жажды, но я все еще слышала улыбку в его голосе.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Он подошел ко мне, его глаза скользили по моему телу и сияли от удовлетворения, видя, как покраснела моя кожа.
— Я хочу, чтобы ты поклонялась мне… пока Владыка Костей смотрит.
Холодок пробежал по моей спине, и я начала беспорядочно оглядываться по кладбищу в поисках монстра. Мои мышцы расслабились, когда мой взгляд остановился на статуе Короля Лимбо. Боже, я действительно была на грани, если думала, что он имел в виду, будто Владыка Костей был здесь и наблюдал за нами из кустов.
С другой стороны, после вчерашней встречи с ним под сливовым деревом, мою паранойю нельзя было винить.
— Так что именно ты хочешь, чтобы я сделала? — я скептически подняла бровь. Может, он заставит меня встать на колени и попросит поклониться тому, что создает выпуклость в его штанах… — Молиться, петь гимн?
— Единственный гимн, который я хочу услышать, — это гимн твоих стонов, когда я буду использовать твое тело так, как захочу. А сейчас я хочу наказать тебя.
— Наказать меня? — я ахнула и сделала шаг назад. — За что?
— За то, что не позвала меня раньше. Я мог бы помочь тебе с кровавым дубом.
— Мне не нужна была твоя помощь, — закатила я глаза.
— Ты могла сломать себе шею, черт возьми, — в его голосе прозвучала резкость. — Я поймал тебя только потому, что ты случайно порезалась моим клинком, пытаясь выбраться.
— И что с того, если бы и сломала? — мое терпение иссякало. Если бы он действительно беспокоился о том, что я могу умереть, он бы не оставил меня в лабиринте, на авось. Может, ему нравилась роль «девушки в беде»? Я задалась вопросом, не страдает ли он комплексом героя с навязчивым желанием приходить на помощь в последнюю секунду.
— Почему ты так заботишься о том, что со мной происходит?
Его глаза потемнели, в них появился опасный блеск.
— Повернись, наклонись над основанием статуи и подними платье.
— А если нет? — я была упряма и знала об этом, но, когда он смотрел на меня, словно хищник, готовый напасть на добычу, пламя во мне разгоралось так, будто он добавлял в него бензин. Я хотела вывести его из себя. Он был чертовски сексуален, когда раздражался. — Ты заберешь мои ботинки?
— Нет. Но ты все равно это сделаешь, — сказал он, сокращая расстояние между нами. То, как он смотрел на меня, его глаза излучали огромную силу, заставляя мое сердце биться чаще. — Не потому, что я заставляю тебя это сделать. В твоей душе есть темная часть, которая в этом нуждается. Разве не так?
Я не собиралась удовлетворять его, отвечая на этот вопрос, хотя уже чувствовала, как влага стекает по моим бедрам. Да, я нуждалась в этом. Я нуждалась в том, чтобы он использовал меня так же, как в своей постели. Я хотела, чтобы каждая его часть была на мне, но при этой мысли меня пронзила волна тревоги.
— Это будет больно?
— Ты хочешь, чтобы было больно?
Он подошел еще ближе, пока ткань его рубашки не затанцевала над моей обнаженной грудью.
Это был не настоящий вопрос. Я хотела всего, что этот демон мог мне дать, независимо от того, как он это сделает.
— Да.
— Я так и думал, — он кивнул рогами в сторону статуи. — А теперь делай, как я сказал. Наклонись и покажи мне свою красивую задницу.
Я колебалась, нервы были на пределе, но потом сделала, как он велел: подняла платье и наклонилась, положив руки на основание статуи. Камень был шершавым на ощупь, а прохладный ветерок обдувал мою обнаженную спину.
Я чувствовала себя совершенно обнаженной, но мне это нравилось… Даже несмотря на то, что каменные глаза Владыки Костей сверлили меня взглядом сверху.
— Молодец, хорошая девочка, — похвалил Белиал, и его грубый голос вызвал у меня мурашки по коже.
Взглянув через плечо, я почувствовала, как сердце подскочило к горлу, когда увидела, что он снимает перчатки. Я не должна была так возбуждаться от мысли о его обнаженной коже на моей, но я была вне себя, мою кожу покалывало от предвкушения. Я вздохнула, когда он сунул перчатки в задний карман и склонился надо мной, поглаживая мою задницу рукой.
— Тебе ведь понравилось жжение воска, когда я играл с тобой в своей постели, — его голос стал мягким, и я расслабилась в его прикосновении. — Правда?
— Да…
— Хорошо. Потому что сейчас оно будет еще сильнее.
— Я хочу, чтобы было больно, — подтвердила я то, что уже озвучила, скорее себе, чем ему.
Он был прав. Я не просто хотела боли, я нуждалась в ней. Эта боль облегчала остальные страдания, которые уже причинил мне лабиринт. Которые причинил мне Владыка Костей.
Наказание Белиала было той болью, которую я могла выбрать. И на мгновение она заглушала все остальное.
Он был чем-то большим, чем просто незнакомец в маске, спасший меня из зыбучих песков. Больше, чем герой, который унес меня прочь от кровавого дуба. Он быстро становился моим обезболивающим, моей спасительной веревкой, моим гребаным другом по телефону и надеждой, что он возьмет проклятый телефон.
Я была так упряма, что не просила о помощи. Я не привыкла просить что-либо у кого-либо.
Возможно, под всем этим вожделением и развратом скрывалась часть демона, которая действительно беспокоилась о моей судьбе.
Первый шлепок по заднице застал меня врасплох, хотя я и догадывалась, что он собирается отшлепать меня. Он был настолько сильным, что я невольно вскрикнула.
— Что скажешь, Рэйвен?
— Иди обдрочись? — пробормотала я, стиснув зубы. — Хотя, наверное, ты и без того делаешь это постоянно. Иначе почему твоя рука такая сильная?
Он снова ударил меня, на этот раз так сильно, что мои руки соскользнули с выступа статуи, и я едва не упала. Моя кожа горела, и, скорее всего, на ней остался отпечаток очень большой руки.
Моя киска сжалась от этой картины.
— Давай попробуем еще раз. Что ты скажешь, когда я причиню тебе боль?
Он снова ударил меня — еще один восхитительный удар, от которого у меня задрожали ноги.
— С-спасибо? — пробормотала я, и мое зрение затуманилось от горячих слез.
У меня были все причины ненавидеть происходящее, но я не ненавидела. Я плакала от чистой эйфории.
— Правильно. Каждый раз, когда твоя кожа краснеет и покрывается ссадинами от моих шлепков, и ты забываешь обо всех других плохих вещах, я хочу слышать это слово, — сказал он, проводя рукой по моей чувствительной коже и вызывая очередной стон. — Когда я защищаю тебя и спасаю от всего, кроме меня самого, ты должна благодарить меня.
Он выпрямился во весь рост, и тень его рогов упала на статую над моей головой. Ударив ногой по моей, он раздвинул мои ноги. Он погладил мою горящую кожу, а затем его пальцы скользнули к моей киске… где обнаружили, что я мокрая.
Тень его рогов опустилась, говоря мне, что он смотрит на маленькую лужицу, которая образовалась на камне между моими ногами.
— Черт возьми, ты чертовски идеальна, — сказал он мрачным рыком, когда его пальцы скользнули по моим складкам. Два пальца погрузились в меня, и он раздвинул их, заставляя меня сжаться вокруг них.
Я настолько сильно дрожала, что только чудом ноги все еще держали меня.
— А что ты говоришь, когда я доставляю тебе удовольствие? Когда заполняю тебя, и твои стенки сжимаются вокруг меня, надеясь, что я никогда не уйду? Что ты говоришь?
— С-спасибо? — простонала я.
— Моя хорошая девочка, — промурлыкал он, проникая в меня еще глубже. Это было так приятно, что из моего горла вырвался приглушенный стон, и я опустила голову, погрузившись в наслаждение.
Это было так приятно, что я могла бы заплакать. Я и плакала.
Хотелось, чтобы он был во мне еще больше. Я хотела, чтобы он трахал меня. Я хотела, чтобы он никогда не останавливался. Что бы я только не отдала, чтобы остаться с ним в этом моменте навсегда. Чтобы он никогда не уходил от меня, чтобы оставаться в том безопасном маленьком пространстве, которое я чувствовала, когда была рядом с ним.
— Не останавливайся… пожалуйста, не останавливайся.
— Черт, — прошипел он. — Сколько всего я хочу с тобой сделать, когда ты так меня умоляешь. Сколько всего я хочу тебе дать, — пока одна его рука двигалась во мне с такой скоростью, что за считанные секунды довела до предела, другая ласкала мою отшлепанную ягодицу. Его острые как когти ногти оставляли следы на моей коже, и по теплой дорожке, стекающей по моему бедру, я была уверена, что он поцарапал меня до крови.