Черт. Если этот план не сработает, что тогда? Я содрогнулась, представляя себе ужасающе короткий список оставшихся вариантов. Нет, это должно сработать.
Я прижалась к кровати, присела и с силой толкнула массивное сооружение. К моему облегчению, она сдвинулась, эхо от того, как она волочилась по ковру, разнеслось по комнате. Но, к сожалению, сдвинулась она совсем немного.
Я повторила попытку, направив все силы. Руки горели, пальцы ног ныли от того, что ботинки впивались в пол, но я не сдавалась. Стиснув зубы, ругаясь и потея, я сдвинула чертову кровать на пару футов. Когда больше не могла ее двигать, перепрыгнула на другую сторону и потянулась к верхнему среднему ящику стола.
Я застонала, борясь с разочарованием, которое сковывало плечи, и попыталась снова, стараясь дотянуться как можно дальше, в то время как металлический ошейник жестко врезался в нежную кожу шеи.
С криком я ухватилась за ручку и дернула, открыв ящик. Облегчение разлилось по телу, когда я увидела, что он полон всякой всячины. Я лихорадочно копалась в бумагах, лоскутках ткани и разных мелочах, пока пальцы не наткнулись на нож для писем. Нож для писем! И оружие, и вполне приличная отмычка. Хотелось заплакать.
Достав его из ящика, я едва успела полюбоваться изящной белой костяной ручкой и тонким лезвием, как сразу же развернула ножик к ошейнику и вогнала металл в замочную скважину. Я молча молилась всем богам, которые могли меня услышать, пока крутила и вертела лезвие. Сердце едва не остановилось, когда замок щелкнул. Надежда взмыла вверх. Дрожащими пальцами я сняла ошейник и бросила его на пол, металл громко звякнул о пол.
Я глубоко вдохнула, наполнившись облегчением от свободы, но не стала терять времени и побежала к двери. Я не знала, как долго его не будет, и была намерена исчезнуть задолго до его возвращения.
Замок на двери я вскрыла быстро, почти разочарованная, что он оказался таким простым. Осторожно приоткрыла дверь и выглянула в пустой коридор. Вокруг царила тишина, а мрачная, готическая атмосфера навевала холодок, заставляя мурашки бегать по рукам.
Сжав ножик в руке, как миниатюрный меч, я сглотнула, ощущая, как сердце колотится в горле, и прокралась в коридор, внимательно всматриваясь в темноту в поисках признаков движения.
Мне казалось, что монстр, который меня похитил, будет не в восторге, если обнаружит, что я сбежала, но я была почти оскорблена тем, что он даже не подумал о том, что я смогу это сделать. Я была одной из лучших воровок, которых когда-либо знала, и он думал, что пара простых замков свяжет мне руки? Я усмехнулась.
В следующий раз ему придется постараться намного лучше, если этот следующий раз вообще будет.
Я старалась идти как можно тише, насколько это возможно в моих громоздких сапогах, и торопливо двинулась по коридору, внимая каждой детали вокруг. Богато украшенные светильники, хаотично расставленные доспехи, черные, изящные карнизы, обрамляющие каждый дюйм стен. Вычурные лестницы, ужасающие и в то же время прекрасные картины в тяжелых рамах, и завораживающая темная атмосфера, достойная любого готического фильма ужасов.
Это было самое потрясающее, что я когда-либо видела. И я ненавидела, как сильно мне это нравилось.
Я понятия не имела, куда иду и где находится выход. Все это место сбивало с толку все органы чувств, поэтому я пыталась запоминать повороты на случай, если придется возвращаться назад. Налево у доспехов, направо у картины с женщиной в черном, налево вниз по лестнице. Коридоров и лестниц было так много, что пытаться запомнить их все было бессмысленно, но я старалась, хотя, по-видимому, заблудилась еще больше.
Налево у доспехов, направо у картины с женщиной в черном, налево вниз по лестнице…
Я замерла на начале лестницы, ощущая покалывание знакомой тревоги, пробегающей по позвоночнику.
— Что за… — мой голос оборвался, когда я обернулась к картине женщины в черном, чьи темные волосы волной спадали за спину. Ее лицо было пугающе красивым, худое, угловатое, с темными, вечно печальными глазами. Они казались знакомыми, ведь я проходила мимо этой картины как минимум дважды.
В животе все перевернулось. Я никак не могла ходить по кругу. Ни за что на свете. Я спустилась по крайней мере по четырем лестницам. Как же я снова оказалась в том же самом месте?
Сердцебиение участилось, мысли начали путаться, и я помчалась вниз, перепрыгивая по две ступеньки за раз. Вместо того, чтобы внизу повернуть направо, как в прошлый раз, я пошла прямо, бросаясь в незнакомый коридор, сжимая нож в руке. Налево, потом направо, я сознательно старалась заблудиться среди бесконечных коридоров, которые казались разными, но на самом деле были одинаковыми.
Единственное, что было страшнее повторяющихся пейзажей, — это нереальная тишина. Ее нарушали лишь мои короткие, прерывистые вдохи и мягкий стук от моих шагов по полированному полу.
Где же существо, что привело меня сюда? Прячется? Ждет? Следит?
Его нигде не было видно, но я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. И что тот, кто изучает меня, видит не только сквозь стены. Он заглядывает прямо мне в душу, и видит, как растет моя тревога.
Издевается надо мной. Получает удовольствие от моих мучений.
Я повернула налево у еще одних доспехов и вдруг остановилась как вкопанная, снова передо мной была та самая картина. Печальная женщина смотрела на меня с выражением жалости в глазах, словно видела мое будущее.
В животе все сжалось, я смотрела на нее, а разум сходил с ума.
Невозможно, чтобы я снова оказалась здесь… если только все это здание не было каким-то волшебным лабиринтом, который специально возвращал меня назад к началу.
Черт. Черт. Черт! Как, черт возьми, мне отсюда выбраться?
Позади что-то зашуршало, и я вздрогнула, резко обернувшись, размахивая ножом для писем, как мечом. Я ожидала увидеть чудовище, его огромная черепастая голова должна была нависнуть надо мной, готовящееся убить меня, но никого не было. Вместо этого одна из стен медленно двигалась, проглатывая коридор за ней.
Рот открылся в ужасе, когда проход коридора сузился и в конце концов полностью закрылся, оставив передо мной голую стену. Как будто коридора никогда и не существовало.
Легкие сжались, паника пронзила меня, и я с недоверием уставилась на стену. Мои подозрения подтвердились.
Это место полно магии, которая оживляет стены — это каменный лабиринт, оживленный темной энергией.
А я — беспомощная мышка, затерявшаяся в его середине.
Глава 5
Белиал
— Разочаровывает… — пробормотал я, в который уже раз проходя вдоль ряда гробниц душ, наверное, в двенадцатый раз. Недовольство просачивалось в мои кости, превращая костный мозг в кислоту. — Я провел вечность как владыка этого царства, бесчисленные века отбирая души… и это все ведьмы, что у нас есть в библиотеке?
Отвернувшись от книжной полки, я увидел Сесила, смотрителя Библиотеки Душ, стоящего за моей спиной. Он был высоким и худощавым, как скелет, с увядшей плотью, закутанный в проеденный молью жакет из парчи. На его шее красовался пожелтевший шарф, туго завязанный узлом. Он носил очки, которые косо сидели на его лице. Одна из линз треснула, отчего он казался еще более неприятным.
У Сесила не было глаз. Личинки давно их съели. На их месте выросло то, чего всегда было в изобилии в моем королевстве. Кости. Точнее, зубы. Его глазницы были усеяны десятками неровных зубов.
Когда-то он был красивым, если мне не изменяет память. Время здесь исказило его, как и всех нас. Хотя, по крайней мере, теперь у него есть предназначение — он Хранитель Душ.
Даже несмотря на рост Сесила, он казался крошечным, утопая в тени моего звериного облика. Для существа с таким пугающим внешним видом он был удивительно нервным.
— Е-если позволите, осмелюсь заметить, вы редко оставляете души себе, милорд, — пробормотал он. Помимо легкого заикания, у него постоянно цокали три ряда зубов. — Большинство этих книг пустые.
Я отвернулся от Сесила и посмотрел вдоль длинных проходов между возвышающимися книжными стеллажами, казавшимися бесконечными. Столько пространства, и все же он был прав. Я не привык собирать души. Большинству я позволял уйти в нижние круги Ада… если вообще вспоминал, что их нужно туда отправить.
Признаю, с момента смерти Катрин мои обязанности отошли на второй план. Образовалась длинная очередь душ, ожидающих перехода в следующее царство. Если я хотел оставить душу себе, ее нужно было каталогизировать, записать в одну из книг моей библиотеки. Если нет, я отправлял ее на второй уровень. Те, кто ждал Суда, бродили по моим залам, вселяясь в находившие предметы.
Души, которые я отбирал по каталогу, должны были быть знатными, умелыми людьми. Души, которые я мог бы превратить в своих слуг, когда возникнет необходимость.
— Так не пойдет. Мне нужна ведьма, Сесил.
— Возможно, одна есть в очереди, где-то в замке… Кажется, сейчас она вселилась в вешалку.
— Сколько она уже ждет, если она в вешалке?
— По меньшей мере сто лет, милорд.
— Значит, она меня не интересует. Очевидно, она не подходит для той работы, что мне нужна.
— М-милорд… А что это за работа?
— Нашей новой гостье нужен присмотр. Кто-то, кто будет обеспечивать ее базовые потребности… В основном, чтобы она оставалась жива.
— Жива? — Сесил заморгал, и его глазницы, усеянные зубами, на мгновение выглядели почти… нормальными. — Еще один человек в замке?
Опасения библиотекаря витали в воздухе, и от них можно было поперхнуться. Я не мог его винить. Пребывание Катрин в этих стенах стало травмой для всех нас. Лимбо и так угнетало души, которые называли мое царство — домом. Им и так хватало страданий, лишний смертный, кидающийся на каждый острый нож или срывающийся с балкона в отчаянной попытке сбежать из моего лабиринта, был последним, чего они заслуживали.
— В этот раз все будет иначе. Я заставлю ее страдать. Я сам буду вершить ее боль, ее наказание. Каждая капля ее крови прольется по моей воле.