– Даже завидую тому, кто меня опередил. Я бы и сам был не прочь оторвать голову этому неприятному типу, – буркнул я, но все же вышел вслед за Астейном.
Коридор тюрьмы был не таким уж большим, как мне показалось сразу. Мрак, а если тот, кто смог убить Дариона в камере, проберется и ко мне? Я ведь тоже мешал его планам, и от меня старательно пытались избавиться еще пять веков назад.
Мы вошли в камеру под присмотром стражников. Я остановился, рассматривая в свете магокварца неприятное зрелище: обезглавленное тело Дариона с протянутой рукой, перепачканной бурой кровью. Голову в луже крови с выпученными глазами, словно перед смертью он увидел нечто ужасное. Взгляд все же был направлен, и я пытался понять, куда он смотрел. И рука… Откуда на руке первородного кровь? Значит, правда, что боги вовсе не бессмертны. Если отделить их голову, они умирают. Если вырвать часть ауры, рана никогда не затянется. Я мельком взглянул на Астейна, который что-то рассказывал стражникам, вспомнив о его проблеме.
– А что там, наверху? – спросил я, указывая на уходящий в туман потолок.
– Окошко, разумеется, чтобы в камеру поступал воздух.
Я и сам это знал, ведь моя камера построена по тому же принципу. Мне просто было интересно услышать объяснение от тех, кто бывал здесь чаще меня. Я недаром успел обследовать свою камеру. Решетка, которой закрыта небольшая продушина, была пропитана магией. Но само пространство между прутьями не имело никакой защиты. В камеру вполне могла залететь птица или летучая мышь.
Я подошел к Дариону вплотную, чтобы еще раз взглянуть своими глазами на мертвого врага. Жалости к нему я не испытывал, скорее, преобладало чувство отвращения. Но по выражению лица вдруг понял – Дарион пытался что-то сказать и не смог, потому что голова находилась отдельно от тела. Такое вполне возможно, ведь первородные – не люди.
Взгляд скользнул по направлению его руки. Я шагнул к стене камеры и вдруг увидел там пятна крови и отпечатки ладони. Но эти отпечатки ясно складывались в два слова, которые я смог прочитать, когда немного отошел в сторону: «Зал Истины».
Мне не нужно было объяснять, что означает эта короткая фраза. Очевидно, имелся в виду зал, из которого меня недавно увели, где первородные собирались по особым случаям. Значило ли это, что сообщник Дариона находился в зале? Вполне вероятно.
– Зал Истины… – задумчиво повторил слова Астейн, подойдя ко мне. – Зачем он это написал, когда его уже убили?
– По-твоему, он писал это с оторванной головой? – передернул я плечами.
– Кровь бурая, она уже начала сворачиваться, – ковырнул Астейн пальцем букву. – А во-вторых, буквы с наклоном влево, где лежит голова, словно он видел то, что творит рука, именно с того ракурса.
– А ты ведь прав, – склонил я голову. – Значит, он понимал, что смерть уже неизбежна, поэтому решил сознаться или что-то нам сообщить. Убийца проник в камеру через верхнее окно. Скажи стражникам, чтобы они обследовали крышу. Возможно, там остались следы.
– Что-то мне этот почерк кажется знакомым, – вдруг нахмурился Астейн. – Ротрес! А ну-ка, посмотри, что еще есть интересное в этой камере.
Монстропес поднял голову, всматриваясь в темноту. Ноздри его с жадностью вдыхали воздух, пока он пытался услышать посторонний запах. Шипы на загривке встали торчком, но он вдруг успокоился и подошел к первородному.
– Ничего. Он не оставил следов. И выбрался из камеры еще тогда, когда Дарион соображал. Видимо, спешил, и так знал, что Тиар умрет.
– Странно, но энергетический след Дариона словно и не принадлежит его ауре. Он изменен, как будто в ней не хватает части, – сообщил арфайр, который в это же время обследовал помещение.
– Час от часу не легче. Убийца забрал себе часть его ауры? – не понял я.
– Да. Худшую его часть, наполненную злобой. Лишь поэтому уже мертвый Дарион и оставил это послание, – отозвался страж Эливейта.
– Не нравится мне все это. А знаешь, Астейн, тебе нужно настоять на том, чтобы сюда привели Антора, будто бы для опознания тела. Хотя и так понятно, что это Тиар.
– Думаешь, поможет? А это идея. Если Антор поймет, что может стать следующей жертвой, то вполне возможно, сознается, – потер руки первородный.
Да уж, очень надеюсь, что признается.
Потому что следующей жертвой мог стать я, Лекси или Мия.
«Зал Истины».
Что-то в этом есть знакомое. Но пока непонятное мне. Когда будет проходить следующее заседание, я постараюсь внимательнее всмотреться в то, что меня окружает. Где-то должен найтись ответ на загадку, и я его обязательно узнаю.
Глава 9
Лекси
Ночь прошла ужасно: снилась Земля, куда меня забросило вихрем, как маленькую снежинку. И вот я лечу, приближаясь к городу, вижу свой район, свой дом, окно квартиры. И Глеба, что так никуда и не ушел. Он сидит на кухне и пьет чай, затем поднимается, берет в руки смартфон и смотрит в окно.
«Нет, тебя ведь не существует! – сопротивляюсь я. – Верните меня обратно, к Айтару!»
А он будто смотрит сквозь меня, но не видит.
Интересно, что стало со мной в том временном потоке? Хотя вот ведь я, здесь, помню все, что со мной случилось. А в другом меня давно нет, потому что я там умерла. Какой из путей верный? Могла ли я быть счастлива в том мире, если уже получила связь аур с моей половинкой, даже не догадывающейся о моем существовании? И лишь тогда, когда пришел нужный момент, он вспомнил и вытащил меня обратно, в другой мир.
Я проснулась в холодном поту и подумала, что никогда не постигну тайны пространства и времени. Вот Мия сможет, она рождена с магией перемещения.
Мия! Я вдруг вспомнила, что случилось вчера с Дарионом, и испугалась за дочь. Выскочила в коридор в одном лишь халатике, бросившись в сторону ее комнаты. Почему-то в доме Фрионы мне частенько становилось не по себе, а забота первородной о сыне Фэрлинга Бранна наводила на странные мысли, что все это неспроста. Ведь раньше она не особо заботилась об Айтаре, да и меня пыталась от него отдалить.
– Лекси, я здесь, – пискнула Мия и вышла из темноты ниши коридора.
– А ты от кого прячешься, милая? – присела я на колени, чтобы наши глаза оказались друг напротив друга. Так я пыталась уравнять нас, найти общий язык, сделать так, чтобы она меня услышала и не становилась вновь неприступной.
– Тут… Да, в общем, неважно. Сегодня опять будет суд? – серьезно спросила она, и я кивнула в ответ. – Я пойду с вами?
Я сжала ее плечи, затем нежно провела пальцем по щеке.
– Да, моя хорошая. Фриона сказала, что ты отправишься с нами.
Я смотрела в синие глаза девочки и не представляла, как могла прожить без них все эти годы. Наверное, если бы точно знала, что у меня есть дочь и нам пришлось расстаться, сошла бы с ума. Но при перемещении на Землю высшие силы решили смягчить мою участь, оставив лишь тень воспоминаний и неосознанное желание отыскать своего ребенка. Возможно то, что я не могла иметь детей на Земле – вовсе не следствие аварии, а так задумано свыше, ведь рано или поздно я должна была вернуться в Нортал, чтобы встретиться с Айтаром и Мией.
Айтар Винг Рагнар – моя судьба. И мне никогда не вырваться из плена его ярко-голубых глаз, в которых танцуют серебряные льдинки. Не человек, не совсем дракон. Полубог. Такие существовали и в легендах Земли. Интересно, жили ли когда-то первородные на нашей планете, в нашей реальности? И если да, то этим вполне можно объяснить мифы разных народов. Но есть нечто высшее, что не постигли даже они, – главный Вселенский разум. Или разумы. Звезды, как называют их жители этого мира. Те, кто дал мне возможность начать жить заново.
– Я рада. Хочу, чтобы Айтара быстрее отпустили на свободу. Знаешь, а я соскучилась по Норталу. По его снегу, по троллям, которые темными ночами выходят из камней, по элграм, которых я подкармливала, когда воровала еду с рынка.
– Думаю, тебе больше никогда не придется брать чужое без спроса, Мия. – Я почувствовала, как кровь отлила от моих щек. – И обманывать никого больше не нужно. Ты – законная принцесса Нортала, дочь Ши Айтара Винга Рагнара. У тебя будет все, что захочешь.
– Принцесса вечных снегов, – наморщила носик Мия.
– Пусть так. Но мы попытаемся выяснить, почему в Нортале больше нет лета. Правда?
Мия кивнула головой и отвернулась. Я почувствовала ее неловкость и решила не доставать вопросами. Когда-нибудь я смогу добиться от нее откровенности.
– Вот вы где? – послышался из конца коридора звонкий голосок вечно молодой Фрионы. – Я вас везде ищу. Нам пора. Гайт пришел, он будет сопровождать нас во дворец.
Странно, я пока еще не пряталась, чтобы меня искали. Похоже, Фриона ошиблась. Я просто проигнорировала ее вопрос.
– Быстро, завтракаем – и в путь. Сегодня сложный день. Астейн передал, чтобы мы не опаздывали, – щебетала Фриона, пока мы шли на открытую террасу, куда слуги тут же принесли тарелки с пыльцой ортании и ягодный чай.
Я мысленно заказала себе жареной картошки. Молодой, с поджаристой корочкой, посыпанной зеленью. К ней домашние рубленные котлеты в сухарях и хрустящие малосольные огурчики, которые материализовались на блюде по моему желанию. Вчера аппетита не было совсем, а сегодня просто чувствовала, что мне необходимо подкрепиться. Конечно, это все иллюзия, но я уже привыкла к чудесам Эливейта.
Вот погода портилась, что было не совсем привычно для теплого подпространства Нортала. Небо заволокли стальные слоистые облака с сиреневым оттенком, которые скрыли солнечные лучи. Из таких обычно идет снег. Сверху они стелились сплошной массой, снизу были тяжелыми с виду и походили на водяные мешки с резко очерченным контуром. Они не плыли по небосклону, их просто натаскивало поднявшимся ветром, в котором чувствовался холод. Не нравилось мне такое резкое изменение климата. На душе стало тревожно и неуютно.
На террасу явился собранный и предельно спокойный Гайт. Он склонил голову перед матерью, затем сообщил, что велел передать Лоррин, отстраненный от звания судьи, но все еще являющийся верховным богом Нортала.