— Лучники, стреляйте во врага, — получив команду, стрелки переориентировались на десант неприятеля. Теперь дело пошло быстрее, не приходилось окунать стрелы в горящую смолу.
— Копейщики, строиться, — зычный голос Лара привел воинов в движение: стена из щитов образовала каре, внутри которого лучники продолжали посылать во врага смертельные стрелы. От высадившихся на берег с двух кораблей врагов до нас всего метров тридцать. Их лучники с этого расстояния били неплохо и, если бы не кирасы и щиты, мы не досчитались бы многих. Момент атаки я прозевал, увидел неприятеля уже в десяти метрах, и от бедра уже не успевая прицелиться, произвел пять выстрелов из винтовки, убив троих.
— Копья, — раздался голос Лара, и набегавшая толпа врагов, превосходившая нас вдвое, буквально нанизала свой первый ряд на наконечники копий. На какой-то момент время словно остановилось: как в замедленном фильме вижу совсем рядом перекошенные лица неприятельских воинов, рвущихся мне навстречу. Понимая, что перезарядиться не успею, бросаю винтовку на песок и выхватываю катану.
С гулом, словно мимо пронесся снаряд, из-за моей спины и чуть сбоку на бегущих ко мне воинов обрушивается дубина Санчо. Двое первых воинов просто отлетели назад, согнувшись, словно тряпичные куклы. Выскочив вперед, прикрывая меня своим телом. Санчо завертел дубину с такой скоростью, что жужжание даже на секунду перекрыло крики сражающихся и стоны умирающих. Еще несколько воинов, получив удар страшной дубиной, упали на землю, а целый десяток попятился назад, устрашенный яростью неандертальца.
Получив необходимую передышку, вставил коробчатый магазин в винтовку и огляделся: копейщики отлично держали строй, а лучники буквально поливали врагов стрелами. С десяток вражеских лучников стреляли по моим, находясь у самой воды. Остальная масса неприятельских воинов упорно лезла вперед, пытаясь достать мое бронированное каре. Вскинув винтовку, тремя выстрелами снял трех вражеских лучников. В пылу боя на звук выстрелов никто не обращал внимания, но оставшиеся лучники побежали по берегу в сторону пристани.
Мы видели пять кораблей, остальные пять либо не участвовали, либо проплыли дальше, чтобы высадиться на пристани. Санчо вошел в раж, потом таких воинов викинги станут называть берсерками. Хриплый крик «Ааргкх» вырывался из его груди с каждым удачным ударом дубины.
Если первое время, мои воины шаг за шагом отступали под превосходящими силами противника, то теперь стальной квадрат оттеснял неприятеля к воде. Оставшихся уже ненамного больше, чем копейщиков, и Лар отдал приказ:
— Охват! — по команде передние ряды остались неподвижно, боковые и задние ряды начали забегать слева и справа, замыкая неприятеля в кольцо. Санчо добил последнего из десятка, что бросились на меня, и остановился: грудь ходила ходуном, а изо рта вырывался свист. Копейщики закончили окружение, египтяне внутри кольца напрасно кидались на щиты, пытаясь разбить эту живую стену. Три корабля горели ярким факелом, выбравшихся с них людей не заметил, надо будет попозже проверить все побережье. Лар здесь справится без меня, надо посмотреть, как развивается ситуация на пристани. Там был Бер со своим спецназом и Гау с Баром. Если мы здесь справились, то, думаю, и там дела не хуже.
— Лучники, за мной, — я бросился бежать в сторону пристани. С каждым шагом все отчетливей доносились крики и шум сражения. Уже рассвело, и метров с трехсот открылась картина боя. Четыре корабля неприятеля стояли у берега, и только один горел в море. С первого взгляда стало ясно, что на этом участке ситуация складывалась не в нашу пользу. Бой разбился на несколько фрагментов: копейщики, держа строй, нанося удары копьями, отступали. Еще в двух местах шел ожесточенный бой, где яростные крики перекрывали звон металла.
— Русы вперед! — заорал я со всей мочи, находясь в ста метрах от ближайших сражающихся. Группа воинов врага, бросавшаяся на копейщиков, побежала в нашу сторону.
— Лучники, огонь, — те не нуждались в моей команде, метнув стрелы при первых признаках опасности. Эту группу расстреляли не дав даже приблизиться. Присев на колено, я принялся тщательно выцеливать каждую мишень. Звуки выстрелов внесли некоторую сумятицу в ряды врагов, и воодушевили Русов.
— Макс Са, Макс Са, — нестройный хор креп с каждой секундой, становясь речевкой. Патроны закончились, положив винтовку на песок, выхватил катану. Иногда любой способен на безумие, забывая про осторожность. Громовое «Макс Са» лишило меня способности размышлять трезво, забыв, что я полководец, а не янычар какой-нибудь, с криком «ура» ринулся вперед. Хрипло дыша за мной рванул Санчо. Первого врага я рубанул катаной наотмашь, как казаки пластали врагов. Второй, третий… Врагов неожиданно оказалось много, дубина Санчо крушила самых нетерпеливых, но они лезли со всех сторон. Несколько ударов проскрежетали по моей кирасе, с ужасом запоздало подумал, что на Санчо нет защиты. Неандерталец крутился ежом, но все медленнее становились его удары: на груди я увидел две раны, из которых струйками текла кровь. У Санчо подогнулись колени, он рухнул на песок, с усилием поднял голову и впервые в своей жизни отчетливо произнес, четко выговаривая мое имя:
— Макс, Саншо все, — голова неандертальца бессильно упала на песок. Торжествующе взревели воины Зикура, увидев поверженного гиганта. Мир для меня перестал существовать таким, каким был прежде.
— Санчо, сынок! — катана в моей руке начала творить такое, о чем я и не подозревал. Словно обезумевший от крови барс, я метался в кольце врагов, кровь хлестала из перерубленных артерий, сине-сизыми змеями волочились по песку чужие кишки, но я не видел ничего, кроме умирающего Санчо. Со всех сторон ко мне бежали воины: свои, чужие. Не чувствуя усталости и боли, прыгал им навстречу, нанося колющие и рубящие удары, успевая заметить перекошенное от боли лица. В какой-то момент, воздух стал тяжелым и липким, катана выпала из рук, а сам я стал оседать на песок, задыхаясь от непонятных ощущений.
— Не умирай, Санчо, сынок, — была последняя мысль, прежде чем черная пелена заволокла глаза.
Глава 22. Вопрос цены
Голоса доносились приглушенно, словно мои уши были заткнуты ватой: Бер яростно спорил с кем-то, сразу несколько голосов ему возражали, но смысл разговора от меня ускользал. Попробовал открыть глаза: на веки навались тяжесть, такое ощущение, что я поднимаю веками стокилограммовые гири. Полоска света больно резанула, заставляя зажмуриться и выдавливая из груди слабый стон. Голоса моментально замолкли, я почувствовал руку на лбу и знакомый голос позвал:
— Макс Са, — голос знаком до боли, но я его не узнал. Сделав усилие, снова открыл глаза, слегка прищуриваясь. Размазанное пятно напротив меня постепенно обретало очертание, зрачки сфокусировались и навели необходимую резкость: Зик. Значит у меня галлюцинации, потому что Зик находится в Кипрусе и не может быть в Плаже. Устало закрыл глаза, пытаясь восстановить хронологию событий. Последнее, что я помнил — умирающий окровавленный Санчо, уткнувшийся лицом в песок. Потом я бросился в гущу врагов размахивая катаной. А что произошло дальше? Словно вспышки стробоскопа, память выхватывала фрагменты хоррора: Перерубленные шеи, кишки на песке, я кручусь в кольце врагов словно обезумевший… Помню лицо Бера, бегущего ко мне, пробиваясь сквозь стену врагов.
— Бер, — слабым голосом позвал приемного сына не надеясь на успех. В галлюцинациях персонажи не отвечают, но Бер отозвался:
— Да, Макс Са, — сильные руки приподняли мою голову, заставляя меня скривиться от боли в шее. Пелена с глаз спала, и я отчетливо увидел берег в районе пристани. Я полулежал на коленях Бера, который придерживал мою голову. Снова впереди меня возник Зик, поднося к моим губам глиняную миску:
— Выпей Макс Са, сразу станет легче. — Послушно сделал глоток и еле сдержался, чтобы меня не вырвало от горечи. Но парень прав, практически минуту спустя почувствовал себя лучше.
— Что это было, Зик, и как ты оказался здесь?
— Отвар полыни, я вернулся вместе с Тиландером, чтобы забрать часть своих приготовленных трав.
— Где враги, мы победили? — В ответ на мой вопрос, повисла тишина.
— Лар, Раг, Бер — я вас спрашиваю, — злость заполонила все мое существо. Рывком сделал попытку встать на ноги, но упал бы, если не Бер.
— Макс Са, — враги ушли на своих кораблях, но мы многих убили, — виновато потупился Лар, возникший откуда-то сбоку.
— Давно я без сознания? — до меня начало доходить, что я валялся не пару минут, потому что уже наступал вечер, и солнце клонилось к закату. Несколько человек вразнобой начали отвечать, но я остановил их:
— Лар, говори ты, — опираясь на Бера сделал пару шагов, окидывая взглядом берег: повсюду валялись трупы и отрубленные конечности, песок побурел от крови. — Когда мы закончили с теми, кто высадился выше, мы побежали сюда, чтобы помочь. — И что? — нетерпеливо прервал я его нескладный рассказ.
— Врагов было очень много, и наши воины отступали не разрывая строй. Мы бросились на врагов, и они стали садиться на свои корабли и отплывать, — Лар умолк, оставляя меня практически в неведении. Через пять минут путем опроса Гау и Бера я получил примерное представление о полной картине боя.
Высадка врагов на пристани прошла куда успешнее, чем на первом опорном пункте. Поджечь удалось только один корабль, да и тот, пылая, пристал к берегу. Таким образом, напротив второго опорного пункта на берег высадились колоссальные силы противника. Не окажись на этот участке Бер со своими спецназовцами, второй опорный пункт пал бы за считанные минуты. Черные спецназовцы умудрились клином разрезав наступающий вал противника, добраться до лучников и внести там хаос, практически за минуту уничтожив две трети стрелков. Затем их самих разорвало на две группы, и бой закипел одновременно в трех местах. Но самый сильный удар пришелся по квадрату копейщиков: враг, понимая, что основной урон им наносят лучники, бросил практически все силы против каре, внутри которого находились стрелки.