В своей наивности он инстинктивно продолжал искать несуществующее убежище и в этом порыве отошёл далеко в сторону от основной массы людей.
В течение долгого заката беженцы успели преодолеть впадину кратера и подняться на крутой перевал, где сохранилась припорошенная вездесущей пылью старая дорога. Аргел, двигаясь вдоль неё, внезапно увидел древнюю постройку с провалившейся внутрь крышей.
Сердце юноши трепетно ёкнуло, он подумал, что нашёл наконец место, где можно укрыться от пробирающего до костей холода, и не обратил внимания на странную металлическую поросль, которая густо оплетала вход в руины здания.
Он просто пошёл напролом, раздвигая руками жёсткие пружинящие ветви и, как следствие, тут же порвал свой защитный костюм, до крови оцарапав бедро.
Почувствовав, как по ноге струится горячий, липкий ручеёк, он испытал мгновенный ужас, инстинктивно рванулся вперёд, продавливая грудью сплетение упругих металлических ветвей, и вдруг оказался внутри сумрачного, давно заброшенного помещения.
Споткнувшись, он упал на пол, чувствуя, что погиб. Могильный холод уже подобрался к телу, просочившись сквозь широкую прореху окроплённого кровью балахона, в ушах начало звенеть от внезапного резкого недостатка кислорода, он в последнем инстинктивном усилии попытался вскочить, но не смог.
Сознание помутилось, шум в ушах стал тяжёлым, басовитым, голова разламывалась от внезапного приступа боли, а ноги не ощущались вообще, будто холод, пробравшийся под разорванную одежду, превратил их в куски льда.
Ужас окончательно сковал его волю, не осталось сил даже на крик, лишь перед глазами, на фоне радужных кругов, ещё некоторое время плавал призрачный образ наместника Регула, который, в окружении стражников, стоял на балконе своей резиденции, свысока обращаясь к собравшейся внизу толпе:
— Вы, никчёмные прожигатели жизни, не имеющие ни профессии, ни средств, чтобы оплатить вдыхаемый вами воздух, будете изгнаны из города. У нас больше нет ресурсов, чтобы содержать бесполезных членов общества. Так решил совет, и вы обязаны подчиниться его воле.
— Но мы же умрём!
— Это никого не интересует. По закону каждый из вас имеет выбор: заплатить, быть изгнанным или принять немедленную смерть при сопротивлении. Решение за вами. Можете выбирать.
Дальше наступил мрак, но лоснящееся лицо наместника Регула Аргеландер запомнил навеки.
Потеряв сознание на холодном каменном полу древних руин, юноша не понимал, что, оцарапавшись о металлический кустарник, он спас себе жизнь.
Микромашины, составляющие основу металлизированных растений, уже попали в рану, смешавшись с его кровью, и, подчиняясь неразгаданной древней логике своего поведения, начали стремительно размножаться, внося необратимые изменения в замерзающий организм Аргела.
Он очнулся спустя много часов, лёжа в той же позе на шероховатом каменном полу.
С прояснением сознания вернулся ужас, и Аргел инстинктивно дёрнулся, пытаясь вскочить.
Он действительно смог привстать, рывком поднявшись на одно колено, и застыл, дико озираясь по сторонам, ощущая, как что-то стягивает кожу на оцарапанном бедре, но странно: юноша больше не чувствовал холода, да и от дурноты, что предшествовала потере сознания, остался лишь лёгкий шум в голове.
Не решившись даже взглянуть на рану, он с усилием встал и, уже не заботясь о предосторожностях, продрался сквозь ветви металлических кустов.
Над отрогами кольцеобразного кратера всходило солнце, контрастный рисунок светотени лежал повсюду, пятная жёлто-коричневые скалы чёрными, резко очерченными тенями. Глухо хлопали, рассыпаясь в мелкий щебень, не выдержавшие резкого перепада температур камни.
Ориентируясь по собственным следам, глубоко отпечатавшимся в пыли, покрывающей старую дорогу, Аргел, прихрамывая, пошёл назад, туда, где на закате остановился караван обречённых.
Поднявшись на возвышенность, юноша взглянул вниз и застыл, поражённый открывшейся взору картиной.
Несколько десятков человек лежали на земле меж брошенных, перевёрнутых повозок. Солнце уже поднялось над вершинами гор, и под его палящими лучами от неподвижных, заиндевевших тел поднимался пар…
Смотреть на это было жутко, но ещё больший ужас внушили мальчику фигуры людей без защитных одежд, которые спокойно обыскивали перевёрнутые повозки, перегружая заинтересовавшие их вещи в мешки, притороченные к полусферическим телам приручённых сервов.
Он с первого взгляда понял, что перед ним изменённые — бывшие люди, которых коснулось проклятие Селена, но убежать или спрятаться Аргел не смог, — отряд мародёров оказался хорошо организованным: пока одни грабили скудное имущество изгнанников, другие стояли на страже, распределившись по периметру вокруг места массовой гибели людей, и один из наблюдателей сразу заметил подростка, как только он появился над гребнем возвышенности.
Аргеландер всё ещё пребывал в состоянии шока: он смотрел на истекающие паром тела мёртвых людей, когда последовал резкий взмах руки изменённого и два серва тут же рванулись в его сторону…
Минуту спустя над сбитым с ног Аргелом склонился один из мародёров. Бесцеремонно содрав с пленника порванный балахон, он взглянул на безобразную серебристую кляксу, полностью затянувшую порез на бедре юноши, и вдруг, криво усмехнувшись, проговорил:
— Добро пожаловать в новый мир, сервёныш.
Корабль «торговцев» возвышался неподалёку, сверкая в лучах восходящего солнца, словно ослепительная металлическая гора.
Реголитные копи Кол Адра, куда вместе с другими рабами попал Аргел, поначалу не произвели на него особенного впечатления.
Впрочем, измученному, подавленному юноше, после месячного заточения в трюме транспортного корабля торговцев, было всё равно, куда и зачем его привезли. Он всё ещё не оправился от страшных событий, предшествовавших пленению, Аргела по-прежнему мучил ужас от одной мысли — кем он стал, — и всё остальное тускнело, блекло на фоне постоянных мыслей о погибших родителях и павшем на него проклятии…
Страдания юноши были скорее моральными, чем физическими, — неглубокая рана, полученная в ту незабываемую ночь, давно зарубцевалась и не причиняла иных неудобств, кроме инстинктивного ужаса, который испытывал Аргеландер от тусклого ртутного блеска, тонкой полоской прочертившего бедро правой ноги.
Большинство товарищей по несчастью находились в точно таком же немом оцепенении моральной комы, когда после месячного путешествия над равнинами и кратерами Селена корабль торговцев наконец причалил к приземистому прямоугольному зданию, где, как выяснилось позже, квартировался гарнизон, охраняющий копи, и проживали чиновники, руководящие добычей воздушного камня.
Рабов выгнали из трюма корабля. Аргел, понукаемый охранниками, вместе с остальными вышел из тёмного грузового отсека и оказался на широком пандусе, который вёл от плоского каменного уступа, исполняющего роль причала, к узкому проходу между отвесными скалами.
Поначалу окружающий пейзаж не вызвал у него каких-то особенных чувств, — все ощущения и без того были новыми, не испытанными ранее, и сознание, взбудораженное резкой сменой обстановки, сосредоточилось на явственных метаморфозах, которые окончательно претерпел его организм. Солнце обжигающим горячечным диском висело высоко в небесах, посылая на раскалённую поверхность смертоносные лучи, воины, конвоировавшие рабов, опускали поверх прозрачных забрал своих шлемов особые дымчатые пластины, предохраняющие их лица от губительного излучения, а нестройная толпа несчастных, медленно двигалась без какой-либо защиты, но никто из проклятых Селеном рабов не падал в корчах и не задыхался, — понурив головы, они брели к двухэтажному зданию, будто изменение являлось не страшным проклятием, а непонятным, пугающим благом, позволяющим им спокойно переносить нестерпимую жару и вдыхать разреженный воздух…
Бесхитростная постройка, куда их ввели, была сложена из массивных каменных блоков. Внутри, несмотря на отсутствие окон, царил привычный глазу неяркий свет, исходящий от флюоресцирующих секций потолка, стены были покрыты тонкими, гладкими на ощупь панелями из неизвестного материала, пол устилали рифлёные металлические плиты, истёртые до блеска сотнями ног…
Аргел понимал, что здесь начнётся его новая жизнь, которая по предчувствию рисовалась ему короткой и ужасной… Поэтому, двигаясь вместе с остальными, он с ужасом поглядывал по сторонам, но взгляд не находил ничего примечательного: их вели по длинному тоннелю, проложенному внутри здания, и только в противоположном конце прохода, за мощными створами шлюзовых ворот, глазам юноши открылось нечто необыкновенное.
После заточения в тесном трюме и прогулки под палящими лучами дневного светила, казалось, уже ничто не в состоянии изменить покорное безразличие рабов, погружённых в собственные, внутренние переживания, но вид реголитных копий Кол Адра оказался столь необычен, что узники, выходя из ворот, невольно останавливались, поражённые увиденным.
Сразу за тесниной короткого ущелья, перегороженного зданием охраны, начинался глубокий, но небольшой по площади кратер, похожий на исполинскую выемку с отвесными стенами неприступных, обрывистых скал. Острые пики горных вершин вздымались к фиолетовым небесам, ограничивая площадь в несколько сот квадратных километров. Разрушительные процессы эрозии, вызванные резкими перепадами ночной и дневной температур, наполнили глубокий кратер миллионами тонн острого щебня, который скрывал под своей толщей огромный, практически не тронутый разрушительным влиянием времени город!..
Зрелище было потрясающим. Повсюду, куда ни глянь, из-под наслоений реголита виднелись плоские либо заострённые крыши зданий, о высоте которых можно было судить по немногочисленным раскопам, где в этот момент трудились сотни, если не тысячи рабов…
Подобных строений Аргел не видел никогда. По сравнению с обнажёнными фасадами многоэтажных исполинов цитадель родного Регула казалась ничтожно маленькой, лишённой даже намёка на царящую тут монументальность, сочетающую в себе не только масштаб, но и утончённое изящество форм…