ликих полководцев, правителей и князей прошлого, — уверен, многие из них когда-то учились в этих же стенах.
На полу вдоль стены тянулся ряд манекенов в воинской форме всех эпох: от первых славянских витязей в кольчугах с латными перчатками и до современных спецназовцев в мультиплексной броне с фильтрующими шлемами и экзоскелетами. Правда, клапан на нагрудном кармане с неудобной пряжкой, царапавшей руку, исправить так и не додумались.
Я прошел мимо выставки и шагнул в приоткрытую дверь аудитории первого курса.
Просторный класс. Кафедра у одной стены, пять рядов учебных столов, опоясывающих кафедру полукругом — с другой. И почти все заняты студентами. Точнее — молодыми наследниками и будущим цветом интеллигенции всей Империи. Красавицы-студентки, умники в тонких очках с золотыми оправами, взволнованные ученики, не отводящие взглядов от книжек… просто красота.
Разношерстная группа, уже успевшая разбиться на стайки по интересам и, конечно же, родовитости и благосостоянию. А пока внутренняя иерархия только зарождалась, самое время занять в ней своё место.
Наставница однажды сказала: чтобы быть успешным среди сверстников, тебе нужно достаточно читать, заниматься спортом и не пренебрегать общением. Ничего сложного, если делать это регулярно и относиться как к упражнениям. В училище у меня было много времени на это.
Поймав на себе заинтересованные взгляды девиц с первого ряда, я подмигнул им и посмотрел выше.
На среднем ряду за крайним местом вразвалочку сидел Егор Кирсанов и со скучающим лицом смотрел в альвафон.
Так мы в одной группе? Настоящий подарок судьбы, не иначе.
— Весело, — я натянул ехидную улыбку и пошел к нему. Но не прошел и половины аудитории, как раздался пронзительный перезвон мелодии альвафона.
— Да? — гаркнул Егор, — Да блин… сейчас.
Он поднялся и, не заметив меня, вышел из класса.
Чудненько. Я с усмешкой подошел к месту, где он сидел, и кивнул девушке с соседнего ряда.
— Здесь же не занято?
Под обалдевшими взглядами соседей, я сдвинул в сторону его учебник и тетрадь для заметок, небрежно брошенные на край стола. Туда же отправилась и блестящая кожаная сумка пижона. Закончив с перестановкой, аккуратно вытащил свои вещи к первому занятию и расслабленно откинулся на спинку скамьи.
Не прошло и пяти минут, как Егор вернулся — и в недоумении уставился на меня.
— Это мое место, урод.
Я невозмутимо посмотрел на него.
— Разве на нём написано?
— Здесь лежали мои вещи, — Кирсанов скривился, пытаясь скрыть свое негодование. «Золотой мальчик» явно не привык получать отпор.
Ну-ну, то ли ещё будет, дружок. У меня на тебя большие планы.
— Вот же они, — я дружелюбно кивнул на его сумку.
— Я сказал — убирайся нахрен отсюда.
— А если не уберусь, то что? — я недобро сверкнул глазами. — Пожалуешься старосте? Кстати, это её ты утром толкнул, девчонка сейчас в медпункте. Лучше иди и извинись перед ней.
Я почувствовал, как на нас устремляются взгляды всех ребят в группе. Разговоры стихли, даже успевшие сбиться в стайку девушки из обеспеченных семей повернулись с первого ряда и внимательно смотрели на нас.
Будущее группы зависело от исхода этой перепалки, это понимали все. И особенно — Егор. Как человек, решивший диктовать свою волю другим, он понимал: даст заднюю сейчас — и считаться с ним больше никто не будет, будь он хоть цесаревич.
— А иначе я размажу тебя по всем стенам, и мне плевать, кому ты побежишь жаловаться, безродный ублюдок. — он оскалился, зыркая на остальных, и сгреб меня за грудки, поднимая с места.
Ой зря.
Силищи в нем было достаточно, чтобы поднять меня, но и на такого лба можно найти управу. Едва он выпрямился, я провел руки между его локтей и коротким движением вывел суставы здоровяка на излом.
Застонав от боли, он ослабил хватку. Я без труда стряхнул его руки и вцепился в ухо с блестящим частоколом пирсинга.
— Жаловаться на такого придурка — ниже чести дворянина, — тремя пальцами я выкрутил его ухо так, что острые иглы пирсинга ощутимо впились в кожу. Здоровяк застонал и согнулся в три погибели. Улыбнувшись застывшим в ужасе сверстникам, я практически под ручку спустил Егора к кафедре и, выпустив ухо, коротким пинком под зад отправил на пол.
Первые ряды дружно охнули.
Довольно технично кувыркнувшись, он тут же вскочил на ноги и принял боевую стойку. Я с трудом сдержал уважительный кивок, глядя на его движения. Даа, он явно был не дурак в боевых искусствах. Впрочем, таким должен быть любой дворянин.
— Мальчики, пожалуйста, не ругайтесь! — не выдержала стоявшая у доски тихая девчонка в толстых очках. На дворянку не похожа, так что едва к ней обернулись несколько учеников, она опустила глаза и отвернулась обратно к доске.
Кирсанов же и бровью не повел. Продолжал пялиться на меня так, словно дыру хотел прожечь.
— Из какого ты рода, свинья? — прорычал он, до скрипа сжимая кулаки.
— Вайнер, — в гробовой тишине ответил я.
Трое девиц на первом ряду напряженно переглянулись. Парень, сидевший за ними, напряженно кашлянул, кто-то поднялся с места, явно намереваясь вмешаться.
Мне уже было понятно, какой будет реакция ребят. И неотрывно смотрел только на Кирсанова.
Он разжал кулаки и, обнажив крупные зубы, засмеялся.
— Вайнер! И это ты распинаешься тут о чести? Нищеброд и предатель, ты совсем свихнулся? Не, вы видели этого урода? Сын изменника будет мне рассказывать о чести!
Кто-то из одногруппников облегченно выдохнул, парочка даже засмеялась вместе с Кирсановым. Я с улыбкой обвел взглядом аудиторию.
Терпение, Ярослав, этот придурок уже почти на крючке. Пусть раздухарится посильнее. Нужно только забить очередной гвоздь в его самолюбие.
— Для дворянина ты слишком много болтаешь, — я хищно улыбнулся в ответ. — Ни дисциплины, ни мозгов. Такие, как ты, только на людях храбрятся, а на деле — ты очередной мамкин сосунок.
Кирсанов изменился в лице. Лицо побледнело, на глазах расцветая багровыми пятнами злости. Яростно раздув ноздри, он навел на меня напряженный палец и процедил, чеканя слова.
— Жалкое, обнищавшее посмешище. Я слышал, как десять лет назад, когда опричники пришли карать Вайнеров за измену, твой отец на коленях умолял их сохранить тебе жизнь. А твоя мать, как последняя шлюха, предлагала себя какому-то солдату, только бы её не убивали!
Смеявшиеся с ним минуту назад студенты мгновенно замолчали. Даже девчонка в толстых очках, протиравшая доску, застыла как вкопанная, уставившись на нас. Десятки глаз смотрели на меня.
Вот и оно. Слово сказано.
Непростительное оскорбление чести дворянина.
Похоже, до раздухарившегося Кирсанова тоже начало доходить, что он сделал. Натянув кривую усмешку, он уставился на меня и добавил.
— Я могу сделать так, что через месяц ты прибежишь ко мне и будешь на коленях умолять о дозе альвитина. Нихрена ты не сделаешь мне, Вайнер. У тебя ни власти, ни денег, ни силы. Ты просто мелкий, зазнавшийся прыщ, возомнивший себя наравне с дворянами.
Резко, на каблуках я повернулся — и подлетел к девчонке, застывшей у доски с тряпкой в руке. На ходу вырвал мокрую, пропитанную грязью тряпку, я рванул обратно. Краем глаза заметил, как в приоткрытой двери аудитории показалась Софья.
Она что-то сказала, но я даже не расслышал — в ушах боевыми барабанами гремела разогнавшаяся кровь.
— Ты… — начал Егор, но едва открыл рот, как я занес руку — и врезал тряпкой по роже Кирсанова.
Окружающие нас студенты застыли в изумлении. А я громко и отчетливо произнес.
— Егор Кирсанов. Я вызываю тебя на дуэль.
Глава 6
Измазанная в серых следах мела и грязи, рожа Кирсанова вспыхнула от гнева.
— Принима…
— Оба, прекратите немедленно! — звонкий голос прервал его, не дав договорить.
В кабинет влетела Софья и встала между нами.
— Пошла вон, староста, — Егор сдвинул её в сторону и потянулся ко мне, явно намереваясь начать дуэль прямо здесь. Но едва он коснулся моей формы, как сзади донесся суховатый скрипучий голос.
— В чем дело, молодые люди?
— Профессор Потёмкин! — прошептала Софья, глядя на дверь восторженными глазами.
Цыкнув, Егор отпустил мою одежду. Мы оба обернулись к двери. В аудиторию вошел высокий, подтянутый мужчина в сером костюме с лацканами, отороченными золотой нитью. Блеснув узкими очками, он прошел через весь кабинет и, смерив нас строгим взглядом, обернулся к застывшим на своих местах ученикам.
— Ну?
Один из студентов поднялся с места.
— Ваша светлость, ээ… Вайнер вызвал на дуэль Кирсанова!
— Вот как? — он обернулся к нам с усмешкой. — И что же вам сделал господин Кирсанов?
— Оскорбил честь моей семьи.
Профессор взметнул седые брови.
— В первый же день учебы? Очень интересно. И что же, сударь, — он посмотрел на Егора. — Вы приняли вызов?
— Принял, — усмехнулся тот.
— Верно, вы не могли не принять, — заложив руки за спину, кивнул Потёмкин. — Иначе какой же вы дворянин. Честь нужно отстаивать, а за слова — отвечать, таков закон. Что же до господина Вайнера…
Он строго посмотрел на меня из-под седой чёлки.
— Я бы рекомендовал ему тщательнее выбирать себе соперников. Секундантов выберете после лекции. Господа студенты, садитесь на свои места. Начинаем занятие.
Ученики быстро уселись за парты. Я сел на бывшее место Егора, сразу за Софьей. Кирсанов, вытерев перепачканное лицо платком, на миг замер у моего стола, всем видом давая понять, чтобы я убирался отсюда. Но натолкнулся на полный игнор с моей стороны.
— Двигайся, — прошипел он.
— А не подвинусь, вызовешь на дуэль? — тихо усмехнулся я. — Обойди.
Поняв, что выглядит глупо, он скрипнул зубами и сел рядом со мной, — ровно туда, куда я сдвинул его вещи.
— Тебе конец, Вайнер, — просипел он, глядя на то, как профессор поднял тряпку и, положив ее у доски, взялся за мел.