Сила во мне не находила покоя, искала выход. Призывала действовать.
И такую же силу я ощущал в Лиливайсс. Мощь переполняла её, циркулируя между нами грозным водоворотом.
— Спускайся. Потом порадуешься, — я поднял с земли кодекс, закрыл на замок и подвесил на цепочку к поясу. — У нас есть дело.
Смерив меня оценивающим взглядом, она сверкнула глазами — и изящно спрыгнула на землю.
— Как скажешь, человек, — Лили ехидно улыбнулась. — Или мне теперь звать тебя «хозяин»?
— Без разницы, — я посмотрел на разрушенный особняк. — Уходим, у нас мало времени.
— Куда?
Я окинул взглядом догорающие развалины. Мой дом, где я появился на свет, где мы с Есеней и Полей вместе росли, где погибли мои отец и мать… а теперь и тётя, сделавшая для рода так много, и столь незаслуженно охаянная мной.
Всё лежало в руинах, чадя едким чёрным дымом. Балашов принёс горе и смерть в мои земли. Но видит Всеотец, я верну ему всё сполна, с лихвой, и рассчитаюсь за каждую унесённую жизнь.
И если б был хоть один способ излить на него ту ярость, что холодным пожаром горела во мне сейчас, от подонка не осталось бы и пепла.
Оторвав взгляд от руин, я с тоской взглянул на чадящие черным дымом остатки гаража — и обернулся к покосившейся конюшне. Испуганные лошади разбежались по уцелевшим кустам. А у покосившейся стенки конюшни на земле дрожала Полина, стискивая край подола в побелевшем кулачке. Перепуганная бедняжка не могла отвести расширенных от ужаса глаз от Лиливайсс.
Решив пока не трогать девушку, я подхватил с земли седло с упряжью и пошел к истерзанным кустам, откуда доносилось жалобное конское ржание.
Когда я вышел обратно, ведя под уздцы молодого жеребца, тревожно прижимающего уши, меня встретила Лили, упрямо скрестив на груди руки.
— Я на лошадь не полезу, — заявила она. — От коня пахнет. Я отобью себе все мягкие места.
Ты посмотри-ка, принцесса нашлась, пахнет ей…
— Ну так лети рядом, — проверив кодекс на поясе, я застегнул кобуру с отцовским пистолетом и один за другим вложил магазины с патронами. — Я знаю, ты можешь. Твои мягкие места мне ещё пригодятся.
Девушка фыркнула и с легкостью воспарила в воздух, на миг сделав видимыми энергетические крылья позади себя.
— Вот так, — кивнул я. — Готовься к охоте, Лиливайсс. Мы идём в земли Балашова.
— В логово князя? — усмехнулась она. — Ты же понимаешь, что это ловушка? Он ждёт тебя.
— Ага, — кивнул я, поглаживая взволнованную лошадь.
— Это самоубийство, — хмыкнула девушка.
— Ага, — я с ухмылкой посмотрел на неё и забрался в седло.
— Тогда зачем?..
— У этого ублюдка моя сестра. Что бы сделала ты на моем месте?
Лили отвела взгляд, на её бледное лицо набежала тень. Как тогда, на балконе под лунным светом.
— Я бы сделала что угодно, чтобы её спасти, — глухо ответила она и подняла взгляд, полный решимости. — Идём. Но учти, ты будешь мне должен.
Кивнув ей, я обернулся к служанке, сжавшейся в комочек у стены. Похоже, девушка была в глубоком шоке.
— Поля, никуда не уходи. Я скоро вернусь за тобой.
Та перевела взгляд на меня и, неуверенно моргнув, качнула головой.
— Д-да…
Я тронул лошадь пятками. Словно дожидаясь команды, жеребец припустил с места так, что из-под копыт полетели комья земли. Вцепившись в луку седла, я понесся галопом во тьму ночи, а за спиной беззвучно скользил по воздуху силуэт моего кодекса.
До рассвета оставалось около часа, когда я подошел к громадным воротам в имение Балашова.
Кованые створки с торчащими островерхими пиками прутьев казались огромной, хищно раскрытой пастью, ждущей свою жертву.
— Лили, не показывайся, — шепнул я пустоте позади себя. Моего кодекса нигде не было видно, но я чувствовал — она рядом. Следует за мной, готовая действовать.
Ворота были приветственно распахнуты. Длинная прямая дорожка, мощеная гладкой брусчаткой, вела к роскошному особняку, окруженному целым садом плодовых деревьев. Среди кустов, обрамляющих дорожку, в предрассветной тьме виднелось,как стелется жидкий белёсый туман.
Балашов ждал меня. Потому и оставил ворота открытыми, даже без охраны.
Я скользнул взглядом по кованым навершиям прутьев и тихо присвистнул. Даа, жирный подонок не жалел денег на украшательство. Да тут одна створка стоила полмиллиона, не меньше — Есене бы хватило на два месяца безбедной жизни в монастыре.
Есеня…
— Я иду, сестрёнка, — прошептал я, ступая за ворота.
Особняк приближался с каждым шагом. Я уже чувствовал резонанс альвы от чего-то очень мощного впереди. В логове князя затаилась целая прорва энергии. На её фоне слабо ощущались мерцающие точки — наверняка, альва-кольца. Их были десятки.
Едва я приблизился к особняку, как на длинном верхнем балконе показались люди. Один за другим поднялись охранники и,прильнув к прицелам автоматов, нацелились на меня. А в середине показался знакомый толстяк с мерзкой ухмылкой.
— Кня-яжич, какая встреча! Как ни погляжу, ты всё такой же тщедушный подросток. Неужели ты совсем один? Забыл своих друзей на арене?
Так он и на арене был. Всё-то он знает, сука такая.
— Князь Балашов, — я дерзко оскалился в ответ, поднимая голову. — Всё такой же жирный и мерзкий. Что-то маловато ты притащил охраны против одного тщедушного подростка. Уверен, что справишься? Может, позовёшь ещё кого-нибудь на помощь?
— Довольно, — нахмурился он. — Хочешь вернуть сестру — отдай кодекс.
Я снял с пояса перевитый цепью гримуар. Глаза Балашова жадно засверкали, словно я не кодекс достал, а жирный кусок стейка. Не тая усмешки, я швырнул гримуар к ступеням особняка.
— Возьми, если он тебе так нужен.
Он было дернулся, но остановился и с прищуром посмотрел на меня. На сальной роже снова появилась ухмылка. Князь поднял руку с горящим альва-кольцом.
— Давай.
Что?
В тот же миг меня пронзило чувство опасности. Единым движением я выхватил пистолет, как воздух впереди вспыхнул языками пламени и бушующий огненный столб, описав дугу, ударил в меня громадным мечом…
…и с шипением разлетающихся огненных брызг уперся в спиральное копьё, возникшее между нами из пустоты.
Пламя распалось на огненные язычки, а за ними показалась невысокая женская фигура в черно-алых одеждах. Её глаза светились голубым светом. И без лишних подсказок было понятно, кто она такая.
Кодекс подняла руки, на её ладонях сгустились огненные шары.
Она метнулась ко мне, атакуя снова. Но на её пути разверзлась чернота портала — и из него навстречу кодексу вышла Лиливайсс. Огненный шар ударил в девушку и растекся струями по сфере её щита, облизав брусчатку возле ног.
Кодекс отпрянула, гневно вскидывая брови.
— Не так быстро, девочка, — усмехнулась Лили.
— Ах ты дерьмо… — возмущенно прошипел Балашов. — Ты настолько обезумел, что притащил сюда кодекс⁈ Где ты его достал?
— А ты как думаешь? — осклабился я. — В эту игру можно играть вдвоём.
— Убей его! — бросил девушке Балашов. — И его, и эту девку!
Но кодекс не двигалась с места. Стиснув зубы так, что на скулах заиграли желваки, она сверлила Лили напряженным взглядом.
— Кто ты? — процедила она сквозь зубы. — Что ты такое?
— Это моя битва, — бросила мне Лили, грациозно уперев руку в бок. — Справишься с остальными один?
— Справлюсь, — бросил я, сжимая рукоять пистолета.
В тот же миг кодекс пламени метнулась влево, уходя от вонзившихся в землю копий. Окутанная струями огня, она взмыла в ночное небо, а за ней метнулась Лили.
Воздух вздрогнул от рева пламени, два ярких следа расчертили ночь, знаменуя начало боя двух кодексов. Я же метнулся вперёд, к лежащему на земле гримуару. Тут же раздался выстрел, пуля щелкнула по камню у моей ноги.
— Стреляйте! — рявкнул князь. — Не дайте ему забрать книгу!
Но было поздно: подхватив гримуар, я перекатился в сторону: над головой раздался сухой треск автоматных очередей. Каменное крошево брызгами разлетелось в стороны, пули терзали брусчатку за моей спиной, преследуя по пятам буквально вплотную.
— Да включите вы прицелы! — снова ругнулся Балашов, меняя опустевший магазин.
Счет пошел на мгновения. Едва я перекатился в сторону, как меня окружили алые и зеленые точки лазерных прицелов. Теперь не промажут. Нужно убирать с открытой местности, иначе изрешетят. В дом, скорее!
Я сорвался с места, привычно проваливаясь в квантовый скачок. И без того темная ночь подернулась синим, превращаясь в почти непроглядную тьму. Лишь оранжевые вспышки выстрелов прорезали её короткими всполохами.
А в меня разъяренным роем летел град пуль. Я мельком взглянул наверх: Балашов вскидывал руку с кольцами и что-то кричал.
Я прицелился — и заметил, как мягко светится отцовский пистолет в руках. Камни в рукояти мерцали даже сквозь пальцы. Оружие магов питалось альвой носителя, усиливая каждый выстрел… стоит попробовать.
Влив альву в рукоять, я бросился к массивной двери и на ходу выстрелил в одного из охранников на балконе.
Пуля пронзила воздух подобно лучу, даже в замедленном квантовом мире, и впилась в грудь стрелка. Позади него в стену ударил фонтан крови, а бедняга свалился с дырой в груди размером с хороший булыжник.
В тот же миг вспыхнуло альва-кольцо в руке князя — и меня вышвырнуло из скачка, да так, словно по голове ударили бревном. Оглушенный, я перекатился под нависающий над входом балкон и потряс головой.
Что это было?.. Магия прерывания? Это эффект кольца?
А стрельба наверху прервалась, с балкона посыпались камни и крошево. Похоже, пуля моего пистолета еще и стену разворотила…
— Прекрасно, — оскалился я, накачивая оружие, и наугад выстрелил в балкон несколько раз.
Пули прошили толстый бетон насквозь, выбивая фонтаны осколков. Острые камешки ударили в стены и посыпались вокруг, царапая кожу.
Черт, так ведь можно и убиться. Стоит применять его осторожнее.
— Неплохой ты себе ствол достал, отец, — прошептал я и примерился к двери.