— Ярослав Андреевич, постойте!
— Шагай, — зашипел мне в спину князь и развернулся, его развернулась во всю мощь, обдав меня волной энергии. Охранники тут же кружили нас, оттеняя от входа.
— Не приближайся, девчонка, — бросил князь, наставляя на неё свою трость. Охранники, окружившие нас, преградили девушке дорогу. Я увидел, как Поля замерла у входа, в её глазах читался испуг. Встретившись с ней взглядами, я покачал головой.
Девушка обернулась назад — и, куснув губу, бросилась ко мне, через заслон из охранников.
— Ярослав Андреевич, вы должны помочь, прошу вас!
— Я сказал — назад! — рявкнул Аракчеев, занося трость как клинок. По рукояти побежали искры энергии, воздух засветился от магии.
Я накрыл его руку своей и, сжав могучее запястье старика, с силой отвел трость в сторону. Аракчеев вперил в меня пылающий гневом взгляд.
— Тронешь девушку — и нам будет не о чем говорить.
Раздув ноздри, он вздохнул и опустил трость.
— Идём, — буркнул он, кивая на машину.
Я обернулся: Поля, побледнев как бумага, отступила от наставленных на нее автоматов охраны.
Мы сели в машину и, едва закрылись двери, «орион» взревел мотором и поехал к выезду из поместья.
Подмосковье. Резиденция Аракчеевых.
Концентрация альва-частиц 7,8 на миллион.
Мы вошли в небольшую комнату, едва ли походившую на рабочий кабинет. Скорее, на комнату для допросов. Тусклый свет, два стула один напротив другого, одинокое окно с задернутыми шторами. И две фигуры, застывшие у окна.
— Я привёл его, Александр, — произнес мне в спину великий князь, убирая сжимавшую плечо руку.
— Спасибо, отец, — из тени вышел высокий худощавый мужчина с неуловимо знакомыми чертами лица. А за ним — женщина, в которой я безошибочно узнал мать Анны. Они были похожи как две капли воды, даже черты лица были те же, разве что женщина выглядела старше. И явно была измождена бессонными ночами: под покрасневшими глазами залегли глубокие тени, губы искусаны, на бледных щеках — ни кровинки.
— Давайте приступим немедля, — бросила она, смерив меня враждебным взглядом. Я ощутил в воздухе запах озона и лекарств, не предвещавший ничего хорошего. Женщина шагнула ко мне, в её руке блеснул шприц с голубоватой жидкостью.
— Так, давайте мы все успокоимся, сядем и поговорим, как цивилизованные люди, — я поднял руки, машинально облекая себя барьером. — Я пришел сюда добровольно не затем, чтобы меня кололи какой-то дрянью.
Но слушать меня никто не собирался, князь снова коснулся моего плеча, без труда пробивая барьер, и нажал что-то на шее. Ноги тут же ослабли, его сын подхватил обмякшего меня и усадил на стул.
— Ты был с ней в тот день, когда она умерла, — Мать Анны сноровисто воткнула шприц мне в плечо и ввела всё его содержимое, но я ощутил, как подрагивает её рука. — Ты должен рассказать мне всё, что знаешь.
Я почувствовал, как холодная жидкость вошла в ткани, по телу расползлись ледяные ниточки. Рука потянулась к гримуару, но пальцы лишь мазнули по обложке. Мышцы начали наполняться немотой, а голова легонько закружилась.
— Это всего лишь успокоительное, — бросила женщина, извлекая шприц. Её голос теперь казался отдалённым и размытым.
— Вы мне солгали, князь, — усмехнулся я старику, отошедшему к двери. — Разве не вы хотели просто поговорить?
Дверь за его спиной открылась, и в комнату вошел ещё один человек. Его аура ровно светилась фиолетовым свечением, а в воздухе тут же разлился запах озона. Электромаг.
Они оба подошли ко мне, маг взял старика за руку и положил вторую мне на голову. Ох чёрт!
В памяти всплыли слова Карины: «не позволяй больше залезать к тебе в голову, иначе!..»
Я мгновенно сжал кулаки, пытаясь призвать всю мощь альвы, направить её в стигматы… но энергия во мне даже не отозвалась.
— Нет, сударь, — произнёс Аракчеев-старший, садясь напротив меня. — Приношу свои извинения, но разговора не будет.
Глава 20
— Ах ты лживая сволочь… — еле ворочая языком, выдавил я.
Мой голос плыл, а лица окруживших меня Аракчеевых двоились в глазах. Что там было в шприце, успокоительное? Да этим успокоительным можно лошадь свалить.
— Заткнись, князь, — сухо бросила женщина и взглянула на электромага. — Начинай.
Рука мага сжала мою голову, и я ощутил чужеродное сознание, решившее вторгнуться в мой разум. Меня бросило в холод.
Ну уж нет! Впервые, когда это делал Темников, я не мог ответить ему, но сейчас уже не тот беззащитный человек!
— Пошел к черту! — заорал я, и стигматы вспыхнули режущей болью. По комнате словно пробежался сквозняк, а плети чужого разума испуганно отпрянули, как ошпаренные.
Маг с криком отнял руку и отшатнулся, а я попытался вскочить со стула, преодолевая силу державших меня мужчин.
— Черт, он защищается!
— Еще раз! — надавил Аракчеев-старший и вцепился в мои плечи, наваливаясь всеми силами. — Ты что ему вколола, Наташа?
— Твари! — почуяв альву в теле, я рванулся снова, фокусируя энергию. В лицо ударило мощным потоком воздуха, кто-то рядом закричал, раздался гулкий удар чего-то тяжелого об стену. Лица окруживших меня дворян смазались, троясь и кружась как в приступе похмелья.
Вспышки аур стали ярче, и теперь к ним примешались всполохи моей альвы. Не разбираясь, я направил концентрированную энергию вперёд. Комнату осветила яркая вспышка, за которой последовали изумленные вскрики.
— Держите его! — вскрикнула женщина. — Я введу вторую дозу!..
— Да хрен тебе! — зарычал я, вырываясь из цепкой хватки двух магов. Зрение почти пропало, а тело отяжелело.
— Сын, вместе! — гаркнул Аракчеев-старший, и оба мага навалились на мои руки, вжимая в заскрипевший стул. Я ощутил, как холодный металл начинает покрывать ладони и предплечья, его сияющая аура смешивалась с моей. Словно две жидкости, стремящиеся вытеснить друг друга, они смешались в мощном вихре.
Альва в венах забурлила, я направил все оставшиеся силы навстречу магам — и снова меня обдало волной холода, а рядом раздался грохот свалившегося стула и чей-то болезненный крик.
— Отец, откуда у него второй атрибут?..
— Наташа, коли!.. — вскричал дед, ослабляя хватку — и я тут же ударил ему навстречу, отшвыривая могучего старика назад…
В этот же момент холодная сталь иглы вошла мою шею. по вене заструилась ледяная жидкость, а мир вокруг с нарастающим гулом замедлился. Меня словно вырвали из обмякшего тела, лишь до слуха отнеслись обрывки фраз.
— … двойную дозу, и все равно он сопротивляется!..
— … чудовище… давай, пока он!..
Ох чёрт. Лили, если ты меня слышишь, самое время тебе вмешаться!
Но кодекс не отозвался. Чьё-то сознание осторожно, боязливо коснулось моего разума и, не встречая сопротивления, вошло в него.
— Теперь показывай!.. — взвинченный до предела голос матери растаял вдалеке, сменившись знакомым до боли смехом. Из молочного тумана полузабытья проступили знакомые девичьи черты.
Аня…
Я ощутил глухую боль в сердце, веки зажгло от подступивших слёз. Перед глазами снова замелькали сцены из прошлого, с первого дня, когда я встретил Аню в парке госпиталя Лендафарм.
Аракчеевы проматывали в моей памяти все эпизоды, в которых была их наследница. Может, из-за дряни, которую мне вкололи, а может, из-за повторного вмешательства, на этот раз я ощущал всё ярко и чётко, как в реальности. На губах заиграли вкусы кофе в кафешке около парка и шампанского с Осеннего бала. Я ощущал запахи листьев, выпечки, аромат её духов и волос, промозглый горный ветер и жар пытающей лаборатории. Тепло её тела и колючий холод сжатого в руке ядра владыки.
Они заставили меня пережить всё заново, от первого до последнего дня. Всё путешествие с Аней, до последней минуты её жизни. Я смотрел в её глаза и улыбался ей, точно зная, чем всё закончится.
Мы танцевали в свете луны, под взглядами десятков дворян, а уже через минуту она кружилась на берегу реки, осыпая всё вокруг искрами бенгальских огней. Где-то на задворках сознания я ощутил взгляды её родителей, и сквозь смех Ани услышал их еле уловимые голоса.
— Наша девочка…
События понеслись безудержной вереницей. Битва у прорыва и серебряная Титания в окружении десантников. Бой на перевале, её отчаянный голос в рации, взорванный мост и мой побег. Плен, бегство и падение в ледяную реку. Пещера, тьма и два тела, жмущиеся друг к другу в поисках тепла. Её признание, слёзы по погибшим и новая надежда. Наш единственный поцелуй, до сих пор горевший на губах.
Лаборатория. Вереница жестоких боёв, пробуждение Владыки Грома, вереницы молний, пронзающих истерзанный доспех Титании. Отчаяние в её глазах, и новая надежда. Каждый удар, что она терпела, отдавался глухой болью и во мне.
Мы снова повергли Владыку, ценой неимоверных усилий и жертв. И снова поднимались наверх, теперь уже точно зная, что нас там ждёт.
— Всё закончено, Слава, — устало улыбалась она, сжимая рану на боку. — Мы возвращаемся…
Я машинально стиснул кольцо и силился сдернуть его с пальца, вручить ей, дать хоть шанс. Пусть хоть на этот раз всё будет иначе. Я призову Лили, или роран, или кого угодно ещё, вернусь назад, упаду в недра шахты — меня точно найдут! — но пусть она уйдет первой.
И всё равно история шла по заранее проложенному пути.
Кончились патроны, в ход пошёл практически бесполезный нож.
— Держись ближе!.. — бросил я, вонзая клинок в череп очередной твари. Анна мазнула по мне взглядом, и только теперь я понял — Титания уже решила остаться здесь. Когда подменила моё кольцо своим.
В небе показались две мчащиеся на нас огненные вспышки.
— Уходи!..
— … прости.
Горькая улыбка тронула её губы. А глаза, как и в первую нашу встречу, лучились теплом.
Всё это время я пытался её спасти, оградить от гибели, вытащить из лап смерти. Но в конце концов, шанс спастись был только у одного из нас. И она сделала выбор за нас обоих.