— Да. Х-хорошо… — шепнула она и закрыла глаза. По ее грязной, пыльной щеке скатилась капелька пота.
— Холь шефтен!.. — рявкнул швед. Пистолет в его руке вздрогнул.
Не хотел я доводить до такого. Но вариантов не оставалось.
— Холь!.. — снова вскрикнул швед. Его аура вспыхнула золотым светом, воздух вокруг меня задрожал от роя материализующихся каменных пуль. Вот же урод!
Я скользнул вперед и в сторону, накачивая альвой третью стигмату, когда боец выстрелил. Волна энергии ударила в стороны, сметая его магию. Броня на Ане с тихим звоном исчезла, а я метнулся на пол в рвущем жилы прыжке. Он снова выстрелил, пуля прошла выше. Инерция протащила меня по полу, я развернулся и навел ствол на незащищенный бок его доспеха.
Один за другим грянули три выстрела.
Под звон гильз, упавших на пол, швед сполз и рухнул лицом вниз, в лужу расплывающейся крови. А за ним, как подкошенная, упала и девушка.
— Аня!
Бросив пистолет, я подхватил её на руки. Девчонка вымученно посмотрела на меня, прижимая ладони к боку. Сквозь пальцы виднелась кровь. Ублюдок успел прострелить ей бок.
— Ярик!..
— Сейчас-сейчас, шшш… — прошептал я, стягивая липкую от крови перчатку, и прижал к ее рукам кольцо с голубым камнем. — Потерпи немножко.
Сглотнув кровь, наполнившую рот, я зажмурился и привычно направил альву в руку. Но тело, онемевшее после второго удара антимагией, отозвалось с большой неохотой. Альва, до того текшая свободно, будто истощилась.
— Да черт, работай же… — прошипел я, прикусывая губу. — Не время сдаваться!
Наконец, привычное тепло пробежало по венам, стекаясь в ладонь. Кольцо вспыхнуло, озаряя бледное, изрезанное прожилками альва-распада лицо Ани голубоватым светом.
Исцеляющая магия наполнила её тело. Мучительное выражение на ее лице исчезло, сменившись облегчением. Из мертвенного цвет кожи стал просто бледным, и даже жутковатые светящиеся трещины от использования родовой магии начали истончаться.
— Тише, всё будет хорошо, — не отнимая руки от её раны, я прижал девушку к себе. — Всё хорошо… я с тобой.
Мы сидели на полу минуты две, пока кольцо лечения работало с её раной. Наконец, голубой свет померк, а камень в кольце треснул, испустив легкий дымок.
— А теперь уходим, — я поднял девушку на ноги. Она едва держалась, после невероятного напряжения всех сил на ее бледном, как мел, лице читалась слабость. Я помнил ее слова, что каждая минуты в доспехе пожирает её жизнь. Девчонка еле держалась на ногах, но ее рука крепко сжимала моё подставленное плечо. Волевая девушка ни в чем не показывала слабости. Как и следовало настоящему бойцу.
— Я ничего им не сказала, — прошептала она. — Не выдала ни слова.
— Хорошо, — кивнул я. — А теперь давай уходить отсюда… нас ждет Лили, уйдем через портал в лагерь, а там разберемся.
Мы выбрались из палатки наружу. Лагерь, усеянный горящими огнями и телами, заметал снег. Метель крепчала, грозя перерасти в настоящий снежный буран.
— А где остальные? — Аня посмотрела по сторонам. — Где твой отряд? Группа эвакуации?
— Её не будет. Я пришел один. Да где Лили носит?
Сжав гримуар, я собрал крохи альвы и влил в ладонь.
— Лиливайсс!
Я поозирался, но знакомого силуэта нигде не было видно. Только воющий над палатками ветер нет снежную пыль, заметая еще тёплые тела. Оставив девушку на минуту, я поднял свои пистолеты, собрал с тел убитых несколько магазинов и вернулся.
Сквозь шум ветра сзади донёсся треск рации. А следом резкий голос на шведском принялся вызывать командира.
— Их капитан, Йорген, отправил отряд на разведку в горы, — Аня посмотрела на меня. — Они возвращаются.
— Вот что, — прижав девушку к себе, я посмотрел на размеченную догорающими фаерами площадку. — Давай-ка убираться отсюда, пока они не поняли, что их больше не ждут.
— Тогда нам лучше поспешить, — она кивнула на склон, откуда я пришел несколькими минутами ранее. Там виднелись далекие голубые лучи фонарей. Они уже близко.
Придерживая Аню, я поспешил на дальнюю сторону площадки. Холод и раны начали делать свое дело, движения замедлились, я стал мерзнуть. А главное, вернулся липкий, неприятный страх. Куда пропала Лили? И как отбиваться от второго отряда? И куда теперь деваться нам обоим?
Мы быстро прошли мимо площадки, на которой начали нарастать сугробы, и вышли к узенькой тропке, уходившей из лагеря вглубь территории шведов. Аня держалась молодцом, хоть и еле переставляла ноги. Но вот мне стало труднее.
— Погоди минутку, — я остановился и, привалившись к скале, расстегнул поясной подсумок с медикаментами. Наощупь нашел нужную упаковку — игла с мягким корпусом, и зубами сорвал обертку. Игла вошла в плечо, пальцы сжали эластичный шприц, вводя в кровь гремучий коктейль отборной имперской химии.
Ну, Карина Михайловна, злобная ты козявка, не подведи!
По венам словно пустили жидкое пламя. Затуманенный взгляд прояснился, а начавшие путаться мысли выстроились боевыми порядками. Ослабевшее тело возвращалось в форму, готовясь рваться в новый бой.
— Вот так, — отбросив пустой шприц, я взял Аню за руку. — Уходим!
Позади раздались крики, мы оглянулись: люди уже были в лагере Сквозь полупрозрачную завесу снега показались лучи фонарей, а за ними — силуэты шести десантников в броне.
— Бежим!
Собравшись с силами, мы бросились по тропинке, подальше от лагеря. Но шведы все равно нас заметили. Послышались новые вскрики, а за ними — отрывистые хлопки очередей. Мы юркнули за выступ скалы: пули прощелкали о камень с недолетом, осыпав дорожку каменным крошевом.
— Вот упорные гады! Держись, Аня, уходить будем быстро!
Я подхватил ойкнувшую девушку на руки — она с готовностью обняла мою шею и прижалась, не проронив ни звука, — и рванул по узенькой тропке вниз по склону. Слева, внизу обрыва в тридцати с лишним метрах петляла некогда мелкая, а теперь весьма полноводная и бурная река. От одного взгляда вниз голова закружилась.
И как вообще они собирались здесь идти? Или планировали уходить а вертолетах? К черту!
Боевая химия работала как часы. Адреналин хлынул в кровь, придавая сил, я рванул по дорожке с такой скоростью, будто бежал марафон по шоссе. А за спиной громыхали выстрелы. Тяжелые пули высекали искры и каменные брызги у моих ног, глухо щелкали по скале позади. Казалось, один случайный рикошет — и стальная смерть клюнет меня в спину, или пронзит затылок.
Скользкий снег комьями уходил из-под ног, в обрыв летели мелкие камешки и выскальзывавшие из-под ботинок булыжники. Скорее! Еще десяток метров, еще один поворот на извилистом серпантине — и мы уйдем!..
Вперед замаячил тот самый поворот. Виляющая дорожка круто уходила вправо, скрываясь за острым выступом скалы, нависающим над пропастью. Последний бросок, еще немного!
Сцепив зубы до скрежета, я бросился вперед. И как назло, преследователи пристрелялись. Ноги ужалили горячие осколки щебня, выбитого пулями у самых ног. Я буквально затылком чувствовал их прицелы — и их взгляды. Ну же!..
Последние четыре метра я даже не пробежал — пролетел в рвущем жилы, нечеловеческом прыжке. Едва ноги коснулись земли, меня по инерции потащило в сторону обрыва. Аня вскрикнула, я рефлекторно вцепился в торчащий гранитный край скалы, заворачивая вправо. На миг я оглянулся: силуэты преследователей были едва видны. Они остановились и прицельно стреляли нам вслед. И прежде, чем мы окончательно скрылись за скалой, я разглядел яркую вспышку у ствола одного из бойцов.
Раздался хлопок — и до боли знакомый свист гранаты.
— Ложись! — заорал я, прижимая к себе драгоценную ношу, и прыгнул прочь от ставшего смертельно опасным выступа.
Мы плюхнулись на землю и заскользили по скользкому снегу, а за спиной раздался оглушительный грохот. Нас подбросило ударной волной, в спину больно забарабанили обломки гранита. Земля под ногами содрогнулась, норовя нас сбросить в пропасть.
— Осторожно! — взвизгнула Анна. Обдирая руку, я вцепился в торчащий из стены валун и каким-то чудом удержал нас обоих.
А между гор уже вовсю гуляло эхо от взрыва. Казалось, скалы резонировали и дрожали, и гул нарастал, приближаясь откуда-то сверху. Но не усели м поднять головы, как на нас обрушилась целая волна тяжелого снега, сметая с узкой тропинки прямиком в ущелье.
Мир перед глазами закрутился с бешеной скоростью. Вцепившись друг в друга, мы заорали изо всех сил. Но наши голоса потонули в гуле и грохоте сходящей лавины.
— Держи-ись!..
Каким-то невероятным чудом не расшибившись об камни на стенах ущелья, мы пролетели вниз и свалились прямиком в бурную горную реку.
Мы упали в обжигающе ледяную воду, уйдя вглубь на пару метров. Течение мгновенно закрутило нас как щепки в водовороте. Ослепнув и оглохнув, я первым делом пошарил руками вокруг под водой — и вцепился во что-то мягкое.
Стиснув зубы, я изо всех сил рванулся наверх, вытягивая за собой свою ношу. К счастью, это оказалась Аня. Мы вынырнули, и, крутясь, как листики в бурном водовороте, понеслись вниз по течению, окруженные комьями потемневшего снега. Позади грохотала сходящая лавина, в воду летели сотни тонн грязи, камней и льда. В голове пронеслось — как же хорошо, что мы не там!
Ледяная горная вода была еще хуже лавины. Обжигающие брызги беспрестанно били в лицо, вода заливалась в нос и рот, заставляя кашлять и дышать одновременно. Нас несло вниз с такой скоростью, что впору молиться всем богам, чтобы нас не размазало о торчащий острый край скалы или не затянуло под воду.
Бесцеремонно обхватив Аню сзади так, чтобы ее голова была выше моего плеча, я едва успевал озираться. Казалось, угрозы были везде. Но главная угроза была в самой воде. На краю сознания билось: в ледяной реке даже самый сильный не выживет больше десяти минут! Если мы не выберемся как можно скорее на берег, мы умрём!
После очередного крутого поворота, когда бурное течение едва не размазало нас о коварный порог, речка расширилась, замедляясь. А справа показался довольно пологий берег. Но с таким сильным течением нас просто пронесет мимо! Я попытался достать ногами до дна — бесполезно, нужно грести.