— Екатерина, кончай браниться, — крикнул я, припав к отверстию в стене. — Где твое воспитание?
Но девушка никак не отреагировала.
— Эй, слева! Кто там, Роман? А нет, это же ты, Маханов? Слушай сюда!
Я нахмурился. Она меня не слышит, но явно слышала кого-то из левой комнаты. Странно… Замкнутая система?
— Катя! — снова крикнул я, припав к дыре в стене. — Морозова, слышишь?
Ноль внимания. Мой голос она не слышала!
— Чего молчишь, оглох? — донеслось из трубы. — Ах вот оно что! Ну точно, звук здесь идет только в одну сторону! Получается, я тебя слышу, а ты меня нет.
Я кивнул, соглашаясь с ее умозаключениями, и обернулся к другой стене. Выходит, меня слышал тот, кто был в комнате справа…
Шесть игроков. Шесть комнат.
— Да это же «глухие альвафоны», — осененный догадкой, я добежал до правой стены. — Слушай, друг! Не знаю, кто ты, но слушай внимательно. Ты можешь меня слышать, а я тебя — нет, то же самое с твоей комнатой! Передай это дальше! Я попробую найти разгадку, и если найду, сообщу тебе.
Посмотрев наверх, — сосуд над головой угрожающе покачивался, — я метнулся к левой стене и прислушался к голосу Морозовой.
— И где шифр? Эта ерунда на стене, что ли? Тоже мне, загадка!
Она оказалась права: на стене возле двери виднелась полустертая серебристая цифра «4» и странный квадрат, усеянный числами. Я нахмурился и опустил взгляд: на полу камеры, под слоем грязи проступали линии, складывавшиеся в число.
— Загадка на стене, — крикнул я и принялся очищать руками забитые грязью линии на полу. — А это…
Очистиу линии, я присмотрелся: проявилась цифра пять.
— Число на полу, — я задумчиво потер щеку. — Номер комнаты? Посмотри внимательно! Число на полу, это номер комнаты! Но получается…
Я снова посмотрел на загадку.
Четверка стояла слишком обособленно от головоломки.
— Шифр из моей загадки отпирает дверь номер четыре? — предположил я. — Но если моя комната — пятая, выходит…
Из трубы донесся возглас Морозовой.
— Хитрые ублюдки! Значит, числовые ряды, да? — усмехнулась она. — Так… три, пять восемь, тридцать один…
Я нахмурился. Знакомая последовательность, но что-то было не так.
— Так, и еще… — голос Екатерины стал тише. — Пятьдесят пять, девяносто восемь… и? И что же, мне вычислить следующее число? Ну, давай… сумма, хм…
Пока девушка рассуждала, я вернулся к своей загадке.
Похоже, в каждой комнате была своя головоломка. Морозовой достались числовые ряды, а у меня была какая-то матрица из квадрата разделенного на клетки. На каждой стороне — по девять клеток, часть из них была заполнена числами, на первый взгляд, совершенно бессмысленными. Семь, два, четыре, девять, пять… Часть клеток была пустой, и очевидно, мне следовало заполнить их числами.
— Так, — я нахмурил лоб, отступая назад. — Моя загадка — числовая матрица для комнаты номер четыре. Получается, надо найти закономерность и высчитать…
Тихо пискнул монитор: прошло уже пять минут из отпущенных нам двадцати. Время стремительно уходило, и пока я понятия не имел, как выбраться из комнаты.
— Да черт! — донеслось из трубы.
— Что за… — я прислушался к голосу Морозовой.
— Долбанные загадки, Велес вас дери, тупые деревенщины! — дворянка разразилась отборной бранью. — Да пошли вы на!..
Я невольно заулыбался, выслушивая затейливые и витиеватые непотребства. Из потока её слов пополам с матюками я понял — мои слова о шифре для других комнат прошли по всем игрокам и вернулись к ней. Чему она, конечно, была не рада.
Но вскоре до неё дошло, что я всё слышу. Притихнув, девушка с полминуты напряженно пыхтела. А потом подошла к моей трубе.
— Эй, ты! — сердито рыкнула она, понизив голос. — Ты ведь всё слышал, да? Кто бы там ни был, если посмеешь кому-то разболтать, я клянусь, мой род сделает всё, чтобы твоя жизнь стала сущим адом, понял? А теперь слушай. Мой шифр — числовой ряд, три, пять, восемь, тридцать один… Над загадкой — цифра один, первая комната. А решение — триста семьдесят семь! Понял? Передай дальше!
— Триста семьдесят… — я нахмурился. — Разве сумма? Так, стоп.
Поозиравшись, я нашел небольшой острый камешек и принялся записывать её числа. Три, пять, восемь, тридцать один…
Когда последовательность дошла до сказанного ей числа, я покачал головой.
— Ты ошиблась, Катя. Это не простая последовательность, это…
На пол над нацарапанным рядом чисел плюхнулась серебристая капля и растеклась неровной кляксой. А за ней — еще одна.
— Ох чёрт, — я поднял голову. Висящий над головой сосуд с ртутью покрылся рядом мелких трещин, сочившихся жидким металлом. Капли одна за другой скапливались снизу и падали на пол, с каждой секундой их становилось больше.
— Дерьмо… какое же дерьмо! — прошипел я и припал к числовому ряду. — Морозова, дура, это ряд Фибоначчи! В твоей загадке подвох! Каждое четвертое число читается задом наперёд! Триста семьдесят семь, а потом — шестьсот десять, но наоборот! Твой шифр, шифр… ноль шестнадцать!
Я вывел число на земле, и его тут же окропили серебристые капли. В носу едко засвербило, а от пола, где скопилась небольшая лужица ртути, поднялась едва заметная струйка пара.
Нельзя терять время. Подскочив к трубе в правой стене, я заговорил.
— Послушай, друг! Шифр для первой комнаты — ноль шестнадцать! Передай дальше, первая комната — ноль шестнадцать! Запиши на стене, чтобы не забыть! Чтобы нам всем выбраться, нужно передать по кругу все отгадки из каждой комнаты! Если не можешь решить, передавай как есть саму загадку! Как только узнаю другие числа, я передам!
Вернувшись к своей загадке, я покосился на расползающуюся лужу ртути. Постепенно капель перерастала в непрерывную струйку, металл потёк по контурам номера комнаты. Нарастающее жжение в носу и горле намекало, что в сосуде было кое-что помимо ртути, куда более едкое. Еще минут десять, и здесь будет невозможно дышать от испарений.
Закрыв одной рукой лицо и вооружившись камешком, я присмотрелся к числовой матрице. На первый взгляд бессвязные числа явно складывались в систему. Если провести линии, соединявшие каждые девять чисел, выходило, что ни одно из них не повторялось.
— Выходит, нужно заполнить пробелы для каждой линии, — рассуждал я, прислушиваясь к голосу Екатерины. — Так, если тут девять, то здесь… пять, один, два…
Кашлянув, я принялся вписывать числа. Но задача оказалась куда сложнее, затылком я ощущал дыхание смерти, а журчание текущей на пол ртути действовало на нервы так, что сосредоточиться было просто невозможно.
— Ну, ваше величество, — усмехнулся я, стараясь не замечать возникшего во рту привкуса крови. — Хитро вы придумали, дать испытание, где нужна холодная голова, и заставить игроков кипеть! Ничего, ничего…
Пару раз неглубоко вдохнув, я очистил разум. Девять вертикальных линий. Девять горизонтальных. И две диагонали. И на каждой не должно быть повтора. Чисел не так много, но стоило ошибиться в одной, как вся стройная система летела к чертям.
— Так, поехали… три, — я проследил линию от цифры. — Пять, два…
— Комната два, шифр пять два три девять! — раздался крик Екатерины. — Передавай дальше! Комната три, тысяча двадцать семь!
— Комната два!.. — крикнул я, передавая её сообщение дальше. Судя по приглушенному крику, девушка завязала себе чем-то рот и беспрестанно кашляла. Похоже, ртуть добивала и её.
Идиотка, шла бы лучше…
Стоп. Как только она узнает своё число, то введет код, откроет дверь и уйдёт. И тогда некому будет передать шифр от моей комнаты. И шифр, который отгадываю я, вполне может остаться со мной.
Если кто-то из нас струсит и уйдет раньше времени…
— Вот дерьмо, — прошипел я, сглатывая кровавую слюну. — Разве не следующее испытание — на предательство?
Мерзкий холодок пробежался по спине. Если кто-то догадается, что я здесь, или отгадает мою загадку неправильно, я останусь тут навсегда.
Это испытание было куда сложнее предыдущего.
— Ну нет… — стиснув кулак, я закашлялся. — Здесь я не останусь… два, пять… так, а здесь? Семь? Нет, шесть!
Одно за другим, я вписывал и перепроверял числа. Матрица не терпела спешки, здесь была нужна холодная логика, её невозможно заполнить, просто угадывая и подставляя цифры.
Оставалось меньше половины, и них был зашифрован код для кого-то, кто вполне мог сейчас отгадывать код от моей двери.
— Эй, там! — крикнула Морозова, заходясь кашлем. — Комната шесть, шифр пять-пять-семь-девять!
— Комната шесть! — повторил я и осекся. Если Морозова из четвертой комнаты, я из пятой, то комната справа — шестая. Стоит мне назвать шифр, незнакомец в ней введет код и уйдет. Шифра для моей двери всё ещё не было.
Один к четырем, что там может оказаться Роман, или Феникс, желавшие мне смерти. Равно как и Руи, с которой мы не были близки, но и предавать меня она бы не стала.
Оставалось только довериться. Вслепую. Что ж…
— Комната шесть, — громко повторил я. — Пять-пять-семь-девять. Не спеши уходить, я почти закончил с шифром от комнаты Морозовой.
Переступив с ноги на ногу, я поднял взгляд на матрицу. Под ногами уже противно хлюпал жидкий металл, в глазах плыло. Я ощущал, как из ноздрей течет кровь.
Оставалось еще два числа — и шифр.
— Пять, — прошептал я, кашлянув в рукав. — И… три? Нет, было…
От ощущения близости разгадки сердце заколотилось как бешеное. Скорее, каждая секунда на счету! Давай же, чертово число!
Нет, стоп. Успокойся, Ярослав. Ещё раз проверь всё как следует. Цена ошибки — чья-то жизнь. Может, Морозовой, или Маханова. А может, Руи.
— Так… готово, — я вписал последнее число и отошел назад, скользя по залитым ртутью камням. — Теперь шифр…
Закусив губу, чтобы сдержать кашель, я нацарапал на стене все вписанные числа. Шестнадцать, четыре ряда по четыре… и какой же шифр?
— Четыре числа, — прошептал я. — Сумма чисел каждой строки… Всеотец, лишь бы я оказался прав.