— Как и говорила, я подчиню его себе. Соблазню, если потребуется, — она отшагнула назад, вырываясь из липких лап, и строптиво отвернулась. — Он почти готов. Хватило всего одного поцелуя, чтобы он подошел к рубикону.
— Мне нравится, с какой решимостью ты толкаешь этого человека в бездну, Лилит, — хор голосов разделился, теперь часть его издавала раскатистый смех. — Но я чувствую, как ты колеблешься.
Она обернулась, холодея. В глубине подрагивающей маслянистой массы ей почудилось лицо Ярослава. Девушка стиснула кулаки.
— Тебе кажется, — её голос дрогнул.
— Я знаю всё о тебе, каждую твою мысль и сомнение! Не забывай, кто дал тебе это тело и вторую жизнь в океане кванты, — голоса загрохотали и взвились к чёрному небу. — Я жду, Лилит. И если этого не сделаешь ты, наш договор рассыплется прахом.
— Но ведь и ты останешься ни с чем? — усмехнулась она, натягивая кривую улыбку.
— Если не сможешь ты, я найду, кого использовать вместо тебя, — голоса снова хрипло рассмеялись.
— Я сделаю, — девушка отвернулась и решительно пошла прочь от студенистой черной громады, заполонившей всё вокруг. — Всё в силе. Он оказался сильнее, намного сильнее любого из людей. Идеальным для наших планов. Он почти раскрылся мне. Сейчас между нами связь, которой он не может сопротивляться. Ещё один шаг… дай ещё немного времени.
Вместо ответа раздался влажный щелчок, как если бы осьминог щелкнул как хлыстами всеми щупальцами разом, — и перед ней раскрылся портал.
— Сделай этот шаг.
Не поворачиваясь, она с сожалением посмотрела на ладонь, еще хранившую тепло его руки. На губах ещё остался сладковатый привкус какао.
— Хорошо, — шепнула Лили и шагнула в портал.
Поместье Вайнеров.
Концентрация альва-частиц 4,4 на миллион.
Время близилось к полуночи. Лили давно вернулась в квантовый мир, а я решил не возвращаться сразу домой и уже полчаса бродил по заметенным снегом дорожкам в парке около особняка, пытаясь собраться с мыслями.
В голове смешались в кучу все пережитые события: гибель Ани, допросы, турнир, лица дворян с фальшивыми улыбками… После всего пережитого дерьма я чувствовал внутри такую пустоту, что всё нутро холодело.
Даже наш вечерник пикник с Лили не принёс успокоения. Я хотел разделить одиночество с боевым товарищем, а она зачем-то полезла целоваться. Не то, чтобы это было плохо, но…
Я хотел не этого.
Закончив, наверное, десятый круг по парку, я остановился и посмотрел на особняк, выдохнув облачко пара.
Это уже не мой дом. Не тот, в котором мы играли с Есеней, бегали от Вари и учились этикету, доводя преподавателя до белого каления. Здесь всё было иначе. Даже я не был прежним.
— Вот бы как раньше… — вырвалось у меня. Так внезапно, что я невольно усмехнулся. Тоска по прошлому, да?
Я с усмешкой набрал снега и растёр им щеки.
— Хватит на сегодня, пора домой.
Поместье уже погрузилось в сон, свет горел только в паре окон в комнатах прислуги. Я разделся и уже хотел идти к себе, как повел носом, уловив знакомый запах.
Пахло булочками с корицей. Как в детстве.
Варя любила печь их нам в награду за хорошие оценки. А мы любили красть их с кухни, из-под самого её носа. Добывать шёл, конечно же, я — очень хотелось порадовать Есеню с Полей! Набирал полные руки горячих булок и мчался от Вари к девчонкам, роняя по дороге половину добычи. Ох и влетало мне потом…
Я прислушался: ни звука, все спят. Идеально.
Улыбаясь, как бандит, почуявший наживу, я тихо прокрался в кухню. Здоровенное блюдо, благоухающее корицей и тестом на всё поместье, стояло посреди стола под полотенцем.
А рядом бумажка: «не трогать!»
— Ну, Варя… — я с ухмылкой убрал полотенце, открывая золотисто-коричневые завитушки.
Набрав полную чашку ароматных, еще теплых булок, я тихонько сбежал с кухни и шмыгнул в коридор, к комнатам прислуги. Всё так же тихо прокрался к дальней двери, из-под которой лился слабый желтый свет.
Ещё не спит. Вот и хорошо.
Спрятав чашку за спину, я постучал. Один тихий стук, за ним еще два коротких — шифр, которым мы пользовались с детства. Поля его знала.
Послышались тихие шаги, дверь заскрипела и в щелочке показалось настороженное личико Поли.
— Княжич?..
— Привет, — чувствуя неловкость, я улыбнулся. — Что-то мне не спится совсем. Вот я и подумал, если ты не спишь, можно к тебе в гости? Не с пустыми руками, конечно.
Я достал из-за спины чашку с теплыми булочками. Поля округлила глаза.
— Вы стянули Варины булочки?..
— Будешь?
Куснув губу, она впустила меня, быстро закрыла дверь и завозилась с защелкой.
Я осмотрелся, прижимая к груди угощение.
Её комната была просторнее той, что была в нашем старом поместье. С моего прошлого визита сюда, перед войной — боже, это было будто в прошлой жизни, — всё осталось так же, по-домашнему тепло и уютно.
Возле подушки на расправленной кровати лежал старенький плюшевый мишка, тот же самый, что я подарил ей в далеком детстве, когда отец решил устроить ещё не говорившей девочке настоящий день рождения. Удивительно, но Поля до сих пор его хранила. А на столике с зеркалом, под тёплым желтым светом лампы, стояла подставка с потрёпанным бантиком, который ей сделала Есеня. Полина бережно хранила их, как свои сокровища.
Даже воздух здесь был не как везде. Пахло свежим постельным бельём, нежными духами и чем-то настолько родным и знакомым, что в груди потеплело. Мы жили здесь чуть больше месяца, но ощущалось, что комнату давно обжили.
Меня окружал домашний уют, словно на миг я оказался в детстве. Снова пахло булочками с корицей, цветами и чистой формой. Закрой глаза — и снова окажешься посреди двора, где мы учили уроки, втроем ловили кузнечиков и божьих коровок, убегали и прятались от разгневанной Вари, замахивавшейся на нас полотенцем.
— Княжич, вы присаживайтесь, — тихий голос Поли вернул меня в реальность. — Что вы хотели?
— А… да, — я замялся и протянул Полине добычу, лихорадочно соображая, что сказать.
Но в голову ничего не шло. Хотелось просто поговорить с ней, но в голову лезла какая-то ерунда про погоду и прочую чушь.
До чего же глупо и неловко я себя сейчас чувствовал. Да и выглядел не лучше. Припёрся посреди ночи с чашкой булок, как ни в чём ни бывало, и даже придумать тему для разговора не могу.
— Знаешь, я тут понял, что мы очень долго не говорили с тобой просто так, по душам.
Я положил чашку на стол, взял пару булочек и протянул одну девушке.
— Как у тебя дела, Поля?
Она взяла булочку и пристально посмотрела на меня. Невысокая, с огненно-рыжими волосами и в уютной, пушистой домашней пижамке. Вся такая родная, что руки сами тянулись прижать её к себе.
— Вы и правда пришли просто узнать, как мои дела, княжич?
Я кивнул и откусил булочку.
— Эм, ну… — растерялась Полина и задумчиво коснулась пальчиком щеки. — Знаете, у нас много чего произошло. Как война началась, я стала в местное капище ходить. Сперва за вас молилась, а потом — и за всех остальных. А ещё Варя согласилась снова поучить меня готовить, представляете? Правда, пока я только борщ готовлю. И, честно говоря, не особо получается. А ещё у нас недавно один работник уволился, его Лука звали, помните? А ещё…
Она замолчала, беспокойно посмотрела на меня — и отложила булку.
— Слава, у тебя что-то случилось, да? Я ведь вижу.
— Кажется, да, — я пожал плечами. — Только так сразу это и не объяснить.
— Тогда ничего и не объясняй, — она шагнула ко мне и обняла, так сильно, как смогли её худенькие нежные руки.
Я ощущал её всем телом. Её нежное, доверчивое тепло. Отчаянно бьющееся сердечко, упругую грудь и мягкие, ласковые руки. Одно её прикосновение, словно лавина, смыло к чёрту все тревоги и тяжёлые мысли. Её тепло наполняло меня, замещая холодную пустоту.
Мой маленький кусочек тепла и добра в этом океане лжи и лицемерия.
— Моя Поленька, — переполненный чувствами, прошептал я и обнял девушку, прижимаясь к её тёплой макушке.
Её плечи вздрогнули. Поля ухватилась за меня и, уткнувшись в грудь, заплакала в голос.
— Слава!.. Я!..
— Всё хорошо, — прошептал я, гладя её по голове. — Теперь всё хорошо…
Теперь и я понимал её без лишних слов, как она меня минуту назад. Одному Всеотцу известно, сколько всего накопилось в душе у этой хрупкой девчонки и сколько она пережила, пока меня не было рядом. И сколько добавилось, когда я вернулся.
— Поленька, я понимаю, что тебе пришлось пережить, но обещаю — всё обязательно будет хорошо, — ласково шептал я, гладя вздрагивающую девчонку. — Теперь всё в прошлом. У нас есть наш дом, а скоро и Есеня вернётся, и мы снова заживём как раньше. Мы снова будем вместе, как одна семья.
Она подняла зарёванное, красное от слёз личико — и, шмыгнув носом, с надеждой посмотрела на меня.
Я стёр пальцами слезинки с щёк и поцеловал её.
— Ты веришь мне?
Она кивнула и поцеловала меня в ответ.
Императорский дворец, покои государя.
Концентрация альва-частиц 2,1 на миллион
— Изволь объясниться, — Император швырнул на другой конец стола папку с отчетом. — Как такое вообще вышло?
Стараясь сохранять невозмутимую улыбку, профессор Потёмкин пролистал папку с ворохом фотографий и спутниковых снимков. На несколько мгновений его лицо потеряло былую уверенность, вытягиваясь в удивлении.
— Я предполагал, что и такое может быть.
— Предполагал? — государь едва сдерживал злость. — Их третьим испытанием должен был стать бой с группой ракшас, не более! Откуда там оказался доминатор, да еще и такой силы, а? Даже кодексы убивают подобных тварей только группой!
— Возможно он мигрировал из дальней зоны, или вырос в этой, пожирая кристаллы других монстров, — начал рассуждать Потёмкин. — Генезис таких монстров до сих пор не изучен до конца. К счастью, всё ведь обошлось, насколько я полагаю?