Дешевые, простые, незаметные. С укрытием от дождя, снега и любопытных глаз, расширенной аптечкой, запасным костюмом, оружием и запасом еды на несколько суток, чтобы выжить даже в самой суровой глуши.
И сейчас я был в одном из них. За слоем бетона и дерева скрывалась комнатка с простенькой кушеткой, несколькими запаянными ящиками со снаряжением, а также аварийный комплект альвитина. На покрытых пылью ящиках — ни единого следа. Здесь давно никого не было.
И всё же, на душе было горько. Хошино… она была той, в кого я верил безоговорочно. Она бы никогда не предала, ни за что.
Но, оказывается, может быть что угодно. И получить нож в спину от неё было особенно тяжело. Я бы стерпел удар от Егора, или Софьи, или, чего уж там, даже от Поли с Варей.
Но когда предает женщина, которую ты добивался столько лет, которой грезил и внимание которой получил… это невероятно больно.
— Вот и всё, — тяжело вздохнув, я добил паёк и снял с пояса гримуар. — Лили, вылезай.
Тесную комнатку озарила вспышка света. В тусклом золотистом свечении передо мной появилась парящая в воздухе Лиливайсс.
— Как-то грязновато тут, — повиснув над полом в паре сантиметром, она сморщила носик. — И сё же ты меня не послушал и воспользовался порталом. Учти, через час-другой здесь будут сразу несколько кодексов.
— Через десять минут нас тут уже не будет.
— Хоо, — она приблизилась ко мне и бесцеремонно уселась на мои колени. Коснувшись пальчиком моего подбородка, она загадочно улыбнулась. — Так ты узнал, что хотел? Где вторая половинка, где Есеня?
— В самом охраняемом и недоступном месте Империи, — я встал, сбросив с себя ойкнувший кодекс, и вышел на улицу. Термоодеяло слетело с меня на пол, открывая солнечным лучам иссиня-черный боевой комбинезон «пантера» с висящими на боках кобурами для пистолетов.
За спиной покачивался длинный меч из иридиевого сплава, созданный специально против альва-монстров. Но я надеялся, что до него дело не дойдёт.
Лили присвистнула сзади, окинув меня изучающим взглядом.
— Так куда мы идём, мой хозяин? — ехидно ухмыльнулась она, пристраиваясь рядом. Я поднял взгляд и указал на громадное скопление облаков над хмурыми горами вдали.
— В летающую лабораторию «Белогорье». И ты, Лили, поможешь мне туда добраться.
Девушка вышла вперед, уперев руки в бока, и с ухмылкой посмотрела на горную гряду.
— Ну конечно, куда еще могли доставить твою сестру? Только в самое сердце красной зоны, куда сунуться не придет в голову даже самому отчаянному идиоту.
— Лили, она там, — повторил я. — Посмотри внимательнее. Ты же видишь то, что вижу я?
Девушка кивнула.
Вся громада облаков тускло мерцала ало-оранжевыми всполохами альва-аур. Зловещее свечение, видимое лишь самым чувствительным магам, заливало всё пространство под облаками, спускаясь до земли.
— Что ж, хорошо, — она обернулась ко мне и протянула руку. — Порталы тут не помогут, так что я сама донесу тебя туда. Держись крепче и не отпускай, понял?
Я сжал её тёплую ладонь и приобнял девушку.
— Знаешь, — порозовев, шепнула она. — А было бы неплохо перед боем немного восполнить мой запас альвы, м? По старинке… твоими жидкостями.
— Полетели, Лиливайсс, — твёрдо велел я. — время не ждёт.
Вздохнув, она стиснула меня за пояс — и оторвалась от земли. Сперва воспарив на десяток метров, мы заскользили в сторону гор — под нами понеслись верхушки деревьев, тонкая лента ручья и коробки домов, с каждой секундой становившиеся меньше.
— Держись! — крикнула Лили — и, наклонившись, рванулась вперед как выпущенная пуля. В лицо хлёстко ударил ветер, мы окутались коконом альва-энергии и, оставляя яркий золотистый след, устремились в самую гущу багровых облаков.
— Отец, почему так скоро?
Император обернулся. Цесаревич торопливо вошёл в покои государя и, кивнув сидящей в кресле Сирин, подошел к отцу.
— Я не понимаю, — хмыкнул он. — То сперва ты хотел скорее получить кодекс, а теперь спрашиваешь, почему так скоро? Где радость в твоих глазах, сын?
— Церемония уже завтра, — он покачал головой. — Почему? Что за спешка? Половина родов просто не успеет приехать.
— Они уже здесь, — подала голос Сирин. — Все главы великих родов были приглашены заранее.
— И почему я узнаю обо всем последним? — вздохнул Роман. — Значит, завтра. Наконец-то…
— Ты заслужил это, сын — кивнул Император. — День твоего триумфа. И начало новой Империи.
— А что с Вайнером и Лендой? — нахмурился цесаревич. — Я слышал, были какие-то волнения. Они тоже появятся?
— Не думай о них и готовься к церемонии, — отмахнулся отец. — Вайнер больше не твоя проблема, им уже занимаются другие люди.
От его слов веяло холодом. В такие моменты Роман не знал, радоваться ему от откровения отца, или наоборот, напрягаться.
— Ты хотел что-то ещё? — Император строго посмотрел на него, сдвинув брови. Его белый китель, обтянувший могучие плечи, блеснул вышивкой.
— Нет, ничего, — склонив голову, Роман шагнул назад. — Жду завтрашнего дня, отец. Ты своими глазами увидишь, что я достоин получить лучший кодекс!
Роман кивнул Сирин и вышел из покоев Императора.
— Ты уверен, что поступаешь мудро?
Государь обернулся к Сирин. Девушка неподвижно сидела в кресле, придерживая раненую руку. Её взгляд, всегда твердый и непреклонный, как дуло орудия, сейчас был обращен к нему.
— Никто не уверен, — хмыкнул он. — Ни сейчас… ни тогда.
— Твой сын не знает всего твоего замысла. Я сомневаюсь, что ты лично должен участвовать…
— Ты сомневалась и тогда, в тот день, — напомнил он. — Когда мы преступили законы альвы, мы оба знали, что ответственность рано или поздно настанет. Альва обязательно возьмёт своё. Мы можем только принять последствия.
Кодекс тяжело вздохнула.
— Я знаю, но… не уверена, что этот ребёнок справится с ношей, которую ты на него возложил.
— Которую МЫ на него возложили, — поправил он и подошёл к окну. — Пути назад нет. Пророчество исполнится всё равно. Вопрос только в том, как мы встретим его наступление.
— «Из океана кванты придёт последний Владыка с глазами из золота, каких не было прежде», — негромко произнесла Сирин. — «Взойдет кровавая луна, озаряя последние дни человечества. Из пустоты придут твари, и начнется Последняя Война».
— Мы готовились к этому сто лет, — он обернулся к кодексу и, подхватив бокал, протянул ей. — Если это и правда конец, я хочу увидеть его из первых рядов, Сирин. Но до тех пор я буду драться, как в последний раз, и сделаю всё, чтобы его отсрочить.
Глава 27
«Белогорье», где-то внутри.
Концентрация альва-частиц 27,9 на миллион
— Гхх…
Есеня медленно открыла глаза, приподнимаясь на локтях с жесткого металлического пола. Всё тело ныло от боли, а глаза слепил яркий белый свет, лившийся, казалось, отовсюду. В ушах гудело, то ли от усталости и истощения, то ли от работающих поблизости приборов.
— … не получишь… формула… не дам… — послышался сквозь гудение чей-то монотонный шёпот.
Кто здесь?
Протерев слезящиеся глаза, она огляделась.
Вокруг — серые стены узкой, тесной комнатки. Даже более тесной, чем была её келья в монастыре. Над головой — матово-белые панели, заливающие всю комнату слепящим светом. Жесткий стальной пол, узкая полка с простынёй вместо кровати. А одна из стен попросту отсутствовала — неширокий проход, за которым был коридор, перекрывала мерцающая желтоватая пленка барьера, уходящая в светящуюся щель по периметру прохода.
Силовое поле.
Она в тюрьме.
Есеня поёжилась от внезапно накатившего холодка.
— Егор? Слава? — дрожащим голосом позвала она.
Не дождавшись ответа, девушка не с первого раза встала на затекших, разъезжающихся ногах. Её мутило, взгляд не фокусировался, словно ей вкололи лошадиную дозу снотворного.
Держась рукой за стену, она подошла к выходу и потянулась к низко гудящему полю. Мелкие пылинки просачивались сквозь него. Куснув губу, Есеня коснулась барьера кончиками пальцев — и в ту же секунду мощный разряд прострелил её руку и всё тело.
Девушка с криком отшатнулась и, запнувшись, упала на пол. Пальцы от боли свело судорогой, а нутро скрутило так, что перед глазами поплыли круги.
— Прочь… убирайся из… моей головы… — бубнил кто-то поблизости.
— Чёрт, — прижав к груди руку, она посмотрела наружу, за пелену барьера.
На другой стороне неширокого, в пару метров, коридора четко виднелась еще одна камера. Есеня подобралась ближе и выглянула наружу.
Вдоль всей стены тянулись одинаковые проходы, перекрытые барьерами. Девушка застыла: в камере напротив, у дальней стены на полу лежал кто-то. Ей пришлось хорошенько присмотреться, чтобы различить в сжавшейся на полу фигурке знакомые черты.
В соседней камере лежала девушка. С белоснежной кожей, богато усеянной ещё свежими ссадинами и кровоподтеками, и в изорванной белой жилетке, покрытой пятнами грязи и крови. Её смятая юбочка бесстыдно задралась почти до талии, открывая здоровенный синяк на бедре.
Есеня узнала и её хрупкие черты, и некогда броский наряд, и спутанные, слипшиеся от пота черные волосы с упрямо торчащей лиловой прядкой.
— Карина!..
Наследница престола даже не двинулась. Только сквозь шум барьера слышалось ее невнятное бормотание.
— Карина, очнись! Это я! Вставай, ну же!
Бесполезно. Девушка словно оглохла. Закусив губу, Есеня в отчаянии заколотила кулаком по стене. Гулкое эхо разошлось по коридору.
— Приди в себя, ты!.. — крикнула она и ударила изо всех сил, оставляя на стене кровавый след. От боли и обиды на глаза выступили слёзы, Есеня отшатнулась от стены и, всхлипнув, рухнула на колени.
Ничего не помогало. У неё не было ни малейшей идеи, как выбраться из плена, а единственная, кто мог помочь, даже не реагировала на неё.
А может, Карина не выдержала долгих пыток и допросов, и попросту лишилась рассудка?