Роланд, находясь в пещере, лёжа на тёплых шкурах, услышал глухой голос верного главнокомандующего и, выскочив, метнулся к нему, хватая за загривок как огромного котёнка.
– Вугор, ты бы не прыгал с налёта в снег, а позвал бы меня для начала.
Тот, отплёвываясь от снежных комьев, с удивлением распахнул глаза.
– Как вы тут тренируетесь?
Роланд в ипостаси ворона, вынес его к самому входу в пещеру и опустил.
– Я тренируюсь внутри.
– Ясно. Не хочешь вернуться домой?
– Да нет, тут я отдыхаю и медитирую, сливаясь с первозданной Богом воронов природой, набираюсь сил. А что тебя привело ко мне? Соскучился? – усмехнулся, сверкнув чернотой глаз в свете факелов.
Вугор редко бывал внутри святая святых владыки и с интересом огляделся: каменная чаша в виде мидии, наполненная кристально чистой водой, стекающей по стене, удивила его. Огромный пещерный уступ, покрытый многочисленными шкурами, служивший владыке постелью манил прилечь или хотя бы присесть. Большой деревянный сундук, изукрашенный сапфирами, у другой стены завершал внутреннее убранство.
– Как у вас тут красиво. А что в сундуке?
– Сапфиры, – улыбнулся.
– Ого, а зачем они здесь?
– Я добываю их в дальнем отсеке этой пещеры.
– Так добычей сапфиров занимаются же ваши рабочие вороны, – совсем уже изумился.
Роланд похлопал его по могучему плечу и показал взглядом присесть.
– Да чтобы размяться и отвлечься.
– Вы так богаты, может вам и не стоит тогда жениться на госпоже, а просто пойти на небольшие поселения орлов и набрать в плен орлиц, чтобы нарожали нам сыновей. Пополним наши ряды.
Роланд напрягся при упоминании Сакуры.
– Я и не горю желанием жениться на ней или вообще на ком либо, но ты дело говоришь. Засиделся я здесь, пора бы и крылья размять. Холодновато, правда, для нападения. Да и мои воины восстановились ли уже от прошлого боя.
– Восстановились и отдохнули, я вижу по ним, что они уже не знают, куда себя деть, все мечи начистили до зеркального блеска. Тренируются и свирепеют друг на друга. Им надо выкинуть накопившуюся злость, чтобы дальше спокойно зимовать.
– Тогда решено, летим домой, и собираем войско. Нападём на селение орлов на юге, неподалёку от нашей границы, давно оно мне глаз мозолит.
Вугор кивнул и затеребил край шкуры бурого медведя.
– Что с тобой? – Роланд буравил его тяжёлым взглядом.
– Владыка… простите, есть ещё нечто важное. Очень важное.
– Говори.
– Прошу вас заранее, не сердитесь, пока во всём не разберётесь.
– Ладно, давай, выкладывай, – он насторожился, впервые видя верного воина в таком странном состоянии.
– Госпожа Сакура…
– И… что она натворила? – его голос обрёл сталь.
– Она снова родила.
– Фух, так это же отличная новость. И кто у меня на этот раз родился?
Вугор не знал, куда деть глаза, он готов был сейчас снова провалиться в тот же сугроб.
– Сына…
– Отлично!
– Орла, – выпалил, переведя дыхание и, вскочив, встал у входа, зная крутой нрав владыки.
Тот замер, а через миг поменялся в лице, обращаясь в ворона с боевыми когтями.
– Роланд, надо разобраться, возможно, это не то, что ты подумал. Она любит вас. Она не похожа на гулящую.
– Орла! Орла! – но он уже не слышал его слов, а рвал шкуры надвое боевым клювом и когтями.
– Владыка…
Роланд повернул голову и издал боевой клич – громкое карканье, раздавшееся эхом по всей пещере, оттолкнул верного подручного и вылетел, направившись в замок.
Вугор двинулся за ним, в глубине души надеясь, что владыка не разорвёт сразу орлёнка и Сакуру за компанию.
Сакура качала малыша, как вдруг окно вылетело вместе с оконной рамой с грохотом, падая на пол, рассыпаясь осколками. В комнате стоял ворон в боевом виде.
Она вскрикнула и, положив дитя в люльку, заметив его взгляд, преисполненный ненависти, попятилась назад.
– Роланд… любимый, что с тобой?
Он метнулся к люльке и, наклонившись, замер на минуту.
– Это правда. Ты родила орла.
Орлица осознала, что Вугор уже донёс до него эту новость, и напряглась так, что почувствовала тупую боль в висках.
– Это наш сын, я никогда не изменяла тебе. Я люблю только тебя.
Он повернулся и, в доли минут подлетев, схватил клювом её за шею, начав сразу сжимать.
– Шлюха, я убью тебя, лживая тварь.
Она захрипела.
– Я ни с кем не спала, но когда Грег хотел убить нашего сына, обласкала его член, только руками, чтобы защитить малыша от лютой казни.
Он выпустил её шею и ударил лапой по лицу, полоснув когтями по щеке и плечу, оставляя глубокие следы, кровь хлынула на платье.
– Шлюха, а дальше его член вошёл в твою вагину и сделал тебе орла!
– Нет! Клянусь памятью моего отца и нашими сыновьями. Я не изменяла тебе, – она упала на колени, положа руку на разорванную рану, но кровь прошла уже сквозь пальцы, заливая платье.
– Вугор! – проорал так, что стены содрогнулись.
– Возьми эту тварь и отволоки в подземелье.
Подручный поднял с пола госпожу, теряющую сознание от многочисленной потери крови.
– Стой, бери и этого выродка, пока я не разодрал его на части. Боги не простят мне этого. Наши законы запрещают убивать детей.
– Что мне с ним сделать? – его голос был глухим и надломленным.
– Отправь с кем-то из воинов в государство орлов Грегу. Передай мой приказ: пусть растит теперь своего сына, и жалеет всю жизнь, что его шлюху сожрут варки вместе с её гнилой душой.
Вугор, держа одной рукой госпожу уже потерявшую сознание, другой – взял укутанного в бархатную белую пелёнку малыша.
– Ещё и в мои цвета высшего ранга укутала его! – он вырвал ребёнка и сорвал пелёнку, оставив его голым. Орлёнок заплакал.
– Заткни ему пасть, иначе я за себя не ручаюсь.
Вугор прислонил ребёнка ртом к груди, так что тот задохнулся, выскочил в коридор, быстро принёс их в подземелье и откачал дитя холодной водой из стоящей рядом бочки. После оторвал нижнюю юбку госпожи и, бережно укутав, пошёл на выход.
– Госпожу закрыть на замок, и пока владыка не решит, что с ней делать к ней не подходить. Палачу пока нет работы, – вовремя он это произнес, так как тот уже взял плётку и начал с её крутить в массивных руках довольной рожей.
Охранники склонили головы. Он ушёл во двор и нашёл молодых расторопных воронов.
– Марк, Вог, собирайтесь в дальнюю дорогу и возьмите шкуру и молока да побольше для этого дитя. Заверните его и отнесите в государство орлов лично в руки главнокомандующему Грегу. Передадите приказ владыки: «Смотри своего сына и до конца дней сожалей о страшной казни госпожи Сакуры, её сожрут вместе с душой варки».
Те поклонились и забрали малыша.
Вугор пошёл к жене. Она как завидела его, испугалась.
– Что случилось, любимый?
– Возьми вино, чистые тряпки, иголки и крепкие нитки.
Девушка быстро всё схватила и встала рядом.
По дороге в подземелье, он объяснил жене в двух словах, что надо делать, чтобы госпожа осталась в живых.
Милана когда вошла в темницы, ужаснулась, при виде рваных ран у госпожи на лице и шее до плеча.
– Он зверь, – прошептала, руки затряслись.
– Он такой, каким его сделала суровая жизнь. И пока владыка не разберётся в этом деле, не успокоится и не примет правильное решение. Начинай, спасай её жизнь, пока она не истекла кровью.
Девушка промыла вином раны, взяла иглу с ниткой, окунула в графин с остатками алкоголя и принялась аккуратно зашивать. Орлица лишь слегка пошевелилась и единожды простонала, впав в небытие.
Роланд носился по замку как вихрь. После вылетел, разбивая очередное окно, и не смотря на то, что порезался о стёкла, полетел к лесу. Ночью найти какое либо бездомное животное, чтобы выместить на нём всю злость очень тяжело. Он долго рыл сугробы и безжалостно ломал ветки, вскоре ему улыбнулась удача, заметил такого же озлобленного и голодного волка. Тот оскалился в надежде, что это пища, но получилось наоборот. Роланд прямо врезался ему в бок и через миг разорвал в клочья, съедая внутренности. Обратился в человека и ударил в кору ближайшего дерева с такой силы, что оно пошатнулось, верхняя кора осыпалась в снег.
– Я убью его! Её! И этого выродка! Или погибну сам! – проорал и, упав на колени, закрыл лицо руками. Душу выворачивало наизнанку, сердце сжималось, сильный воин, не знавший ни жалости, ни боли, сейчас чувствовал боль в сердце, сдавливающую так, что даже закашлялся. «Что со мной? Надо лететь к мудрецу. Старый прохвост пусть объяснит, что со мной происходит. Откуда эта жуткая сердечная боль, не дающая дышать?» – встал, по не понятной ему причине пошатываясь, будто напился вина, схватился за ствол и расправил крылья.
Мудрец не спал, предчувствуя трагедию, встал, попил воды из глиняной плошки, лежащей в ведре, протёр колдовской шар и взглянул в него.
– Владыка, что же вы натворили. Вы и сами её теперь не узнаете, – запричитал, жалея несчастную госпожу.
В дверь громко постучали, так сильно, что расписные глиняные тарелки задребезжали, стоящие на деревянной полке из грубого сруба какого-то дикого лесного дерева.
– Войдите, открыто.
Роланд обратился в человека и вошёл, отряхивая снег с плеч.
– Мне нужна помощь, – рыкнул вместо приветствия, нахмурившись.
– Знаю уже, что вам надо.
– Говори.
– Пройдите хоть, присядьте, чая выпейте, негоже так в гостях на пороге стоять.
Ворон прошёл, снял меховую накидку, присел на табурет, придвинув поближе к камину, и вытянул ноги.
Мудрец зачерпнул железной кружкой из котелка, висящего над огнём, кипятка, плеснул в глиняную кружку, бросил горсть сухих трав и ягод и по комнатке сразу понёсся приятный аромат летнего луга.
– Выпейте, это согреет вас и придаст сил. Каждая травка да ягодка собрана с молитвой нашему великому Богу.
Роланд пригубил: горячо и терпко, но отхлебнув, уставился на него, в ожидании ответов.
Мудрец заварил и себе чудо-чай и присел напротив.