Через несколько минут у дверей встал Граг с каменным лицом и грязной клеткой с необычными пушистыми зверьками. Роланд зубами снял перчатку с левой руки, правой – держа напряжённую орлицу, выставил на указательном пальце коготь и, надрезав нежную кожу на шее, швырнул на колени, наклонив затылком к клетке.
– Открывай!
Граг сразу открыл и отступил. Орлицы замерли, вытаращившись, наблюдая за быстро выскакивающими зверьками, шевелящими носами, жадно нюхая воздух. И… внезапно все вместе вгрызлись орлице в шею, место царапины, которая истошно заорала, катаясь по земле, хватая их руками, пытаясь оторвать, но тщетно. Варки мгновенно сожрали трахею, вгрызаясь глубже, кровь заливала чавкающие морды, а через миг всё стихло. Ролад надел перчатку и без страха, хватая каждого за загривок, забросил в клетку. Граг сразу закрыл. К варкам не мог прикоснуться руками никто кроме него. Их боялись все вороны.
– Отнеси.
Тот молча кивнул и улетел в подземелье, где всегда находилась клетка с варками в отдельной темнице. Владыка медленно повернулся к уже не просто сжавшимся орлицам, а трясущимся так, что слышался звук стучащих зубов.
– Я всё ещё жду ответ на свой вопрос.
– Д-д-да…
Его брови сошлись на переносице.
– Среди нас пять девственниц, – выкрикнула одна из них.
– Пусть выйдут. Их не будут насиловать всем скопом, они достанутся командирам моих войск, а самая красивая – мне.
Пять орлиц встали и робко вышли. Роланд разорвал платья на каждой, оставляя голыми. Он не любовался стройными телами и пышной грудью, по сути, ему было наплевать на каждую, но подошёл к одной, самой высокой и, схватив за волосы, опустил на колени.
– Ты, родишь мне ворона, а если не зачнёшь, умрёшь, – процедил и, вытащив член, впихнул ей в рот, предварительно надавив на щёки. – А сейчас, соси, покажи остальным покорность и принятие своей участи. Орлица начала неумело сосать, остальные совсем затихли, уже полностью осознавая, что здесь лучше помалкивать и мечтать о зачатии ребёнка. Орёл кончил, заливая спермой её лицо.
– Браг, Вок, Глан, подойдите.
Те подошли.
– Разберите этих кому, какая по душе и сегодня же займитесь делом и одну Вугору доставьте, пусть тоже вольётся в коллектив, как появится в замке, тем более. Что его жене теперь надо восстановиться после тяжёлых родов.
Воины, молча взяв орлиц за руки, повели в замок.
– Остальные – для всех, только не затрахайте до смерти, баб, которые понесут, хорошо кормить, – а сам потащил пленницу в свои покои. Орлица уже не упиралась, начиная раздражать его покорностью, будто обмякший мешок. Ворон толкнул её на постель и, оттягивая за волосы голову назад, лизнул щёку.
– Ори, борись, кидайся.
Она молчала.
– Орлиная тварь, – ударил по лицу, она упала животом на постель, тогда Роланд схватил за бёдра, подтащил к себе, вытащил как обычно стоящий член и вонзился, трахая на всю катушку, совершенно, не думая о том, что у неё это в первый раз. Орлица захлёбывалась безмолвными слезами, но даже не пошевелилась.
– Ори, сука, – яростные толчки добивали до самой глубины. Ему показалось этого мало, глаза налились внутренним чёрным туманом, зрачки расплылись, на пальцах стали появляться вороньи когти. Он наполовину обратился в ворона, находясь ещё в ипостаси человека, но с когтями, клювом и частичным оперением. Вышел из влагалища, даже не взглянув на окровавленный член, и развёл ягодицы. Следующей его щелью стал её анус. Орлица дёрнулась и закричала, как он этого и хотел. Ворон одной рукой подтянул голову пленницы к себе, наматывая волосы на кулак, а когда бурно оргазмировал, выдохнул с хрипом:
– Сакура… – развернул её к себе и его глаза сузились. – Ненавижу, – перевёл руки на шею и начал душить, одновременно царапая кожу. Струйки крови не заставили себя ждать. Орлица распахнула глаза, пытаясь оторвать смертельные руки, помня, что ему нужно потомство, но его уже было не остановить.
– Сдохни, поганая шлюха, – перед глазами стояла Сакура, гордая, яркая, это её он сейчас душил, её неистово трахал, её убивал и убил, орлица дёрнулась в предсмертной агонии и затихла.
Роланд отошёл от тела, налил вина в высокий бронзовый бокал, залпом выпил, сгрёб несчастную с постели, распахнул окно и выбросил на двор. Вороны, всё ещё находящиеся там, те, которые ждали своей очереди в насилии других орлиц, взяли тело и потащили в лачугу, где происходила оргия, бросив перед всеми.
– Смотрите, твари, эта девка не угодила владыке, раз он даже потомства от неё не захотел.
Орлицы, лежащие на соломе, совсем притихли, ещё шире расставляя ноги, другие – стоящие на коленях начали усерднее облизывать члены воронов.
Государство орлов.
Вугор с Сакурой подлетели к границе орлиного государства.
Орлы, не зная, как правильно поступить гнать орлицу или поклониться, так как она родила орлёнка от главнокомандующего и стала матерью наследника, решили всё-таки склонить голову перед госпожой.
– Приветствуем госпожа Сакура. Какова цель вашего прилёта?
– Я хочу видеть сына и Грега, – сухо бросила и нахмурилась. Вугор молчал, готовый вступиться в неравный бой, если что-то пойдёт не так. Один из орлов полетел к главнокомандующему, второй держался у границы. Спустя некоторое время главнокомандующий уже находился у границы.
– Сакура…
– Нам нужно поговорить, – она бросила на него мимолётный взгляд, такой же могучий воин, только как-то лицо осунулось за то время, что они не виделись.
– Хорошо, летим в монастырь.
Орлица посмотрела на Вугора.
– Спасибо за всё, лети домой.
– Но госпожа, а если вас здесь не примут?
Грег внимательно слушал их.
– Вы к нам навсегда или погостить? – нетерпеливо вмешался.
– Не знаю, – перевела печальный взгляд на него. – Возможно, навсегда.
– Ясно, тогда ворон может точно улетать, – глаза Грега горели ненавистью на ворона.
– Сейчас испепелишь ненавистным взглядом, орёл, – пробасил Вугор.
– Ты прекрасно знаешь, что мы ненавидим вас, а вы нас. Что же тебя удивляет?
– Владыка может в любой момент прилететь за ней, так что не распускай крылья, а то он тебе перья повыдергает.
Грег ринулся в его сторону, держась за рукоятку меча, но Сакура сразу влетела между ними.
– Перестаньте, мы прилетели не воевать. Вугор, прощай.
– Прощайте, госпожа, – склонил голову и, делая глубокие взмахи крыльями, улетел.
Грег показал взглядом орлице лететь за ним. Они полетели в монастырь, влетели в огромные каменные ворота по типу арки и опустились в душистом саду.
Главнокомандующий напрягся, ожидая расспросов. И они сразу последовали.
– Как ты мог?
Он опустил голову и обратился в человека.
– Простите, я ни в коем случае не имел похотливых желаний к вам. Это только ради нашего государства.
Ваш сын – истинный наследник, которого мы вырастим в монастыре боевым орлом и присягнём ему.
– И ты ещё смеешь говорить просто мой сын? Он и твой. Значит, наш сын станет правителем. На что ты рассчитываешь? Что будешь управлять государством за его спиной? – орлица срывалась на крик, буравя презрительным взглядом.
– Нет! Как вы могли об этом подумать. Я действовал только в интересах государства.
– Ты поступил низко, не посоветовавшись со мной. Ты – убил уважение ко мне владыки воронов. Он теперь считает меня шлюхой и выгнал. Понимаешь, что ты сделал?
– Простите, вы бы не согласились, а я не видел другого выхода, как только поступить, так как поступил. Низко да, но это было единственное правильное решение на тот момент. И… потом зачем вам этот поганый ворон – враг, живите в монастыре с сыном, растите и радуйтесь жизни.
– Я люблю ворона! Люблю так, что готова сдохнуть под ним, даже если он меня разорвёт на части в слепом насилии, – заорала и полетела в её бывшие покои. Грег не полетел за ней, зная, что там она увидит сына и смягчится.
Сакура влетела на балкон, обратилась в человека и вошла внутрь. Малыш рос не по дням, а по часам, повернул рыжую головку на вошедшего человека и улыбнулся лучезарной улыбкой.
Она бросилась к нему и, обняв, начала покрывать поцелуями его голову и лицо.
– Сыночек, любимый, орлёнок мой.
– Ма – ма.
– Да, я твоя мама, – она замерла, не зная, как его назвал Грег.
– Снаружи послышался шорох. Сакура вздрогнула. Орёл не входил, оставаясь на балконе, всё же последовав за ней, но услышав её вопрос, решил ответить, так как малыш ещё почти не говорил. Она обняла дитя и прилегла вздремнуть. Грег постоял несколько минут, наблюдая за ними через стекло, и улетел. «Госпожа, возможно, вы останетесь здесь навсегда. Я никогда больше к вам не прикоснусь. Вы непрекосновенны – мать наследника».
Сакура лежала с закрытыми глазами и вспоминала ворона. «Роланд, ты уже знаешь, что я не изменяла тебе. Вернёшься ли ты за мной. Я люблю своих детей, но без тебя мне жизни нет».
Прошёл месяц.
Орлёнок оперился и уже летал во дворе монастыря. Сакура не смогла кормить его, молоко перегорело от стресса. Кормилица была очень кстати, её сынок играл с всё ещё безымянным орлёнком. Его должен был назвать Грег как отец, таковы древние законы, но он этого ещё не сделал, появлялся редко и не раздражал своим присутствием, укреплял границу с остальными орлами и постоянно тренировался со своим войском. Орлица сильно страдала, тоскуя за вороном, винила себя, что тогда пошла на такой шаг, взяв член Грега и тем самым, вызвав в нём мысль соития с ней для зачатия наследника. «Может, можно было как-то по-другому вымолить его о спасении сына ворона, но… он же был неумолим. У меня не было другого выхода. Я увидела только в таком шаге спасение. Прости меня, мой свирепый ворон». В один солнечный день Сакура позеленела и слегла. Кормилица, которая ещё с момента прилёта госпожи находилась с детьми в других покоях, зашла, чтобы рассказать, как орлёнок сегодня сделал первые шаги и, увидев её состояние, разволновалась.
– Госпожа, что с вами? Очнитесь, госпожа, – но орлица не отвечала, тогда кормилица стремглав полетела за главнокомандующим.