— Сильно сомневаюсь, — сказал он наконец. — Что это желание будет владеть тобой, мой брат, если ты достигнешь наивысшей власти. Ведь подлинный источник силы — не Светило, а анкавалэн, и где пребывает теперь этот источник, нам обоим прекрасно известно. Властелин мог бы дать бытию верный порядок, но к чему тебе чужой порядок, если ты хочешь установить свой собственный, совершенно идеальный?
— Ты ошибаешься, подозревая меня в предательстве, — недовольным голосом произнесла живая кукла. — У меня свои пути, а у тебя свои. У нас одна цель, но ты завидуешь мне: ведь я сумел избегнуть кары и преуспел в нашем деле более, чем все вы, вместе взятые. Благодаря моим усилиям религия Солнечных стала такой. — Жрец сделал широкий жест, охватывая все пространство храма. — Благодаря моим усилиям боги разочаровались в людях и ушли на небо. Благодаря моим усилиям своевременно устранялись все члены Школы Железного Листа, слишком близко подошедшие к овладению силой анкавалэна — и поверь, иногда мне это стоило весьма больших жертв!
— Чего будут стоить твои усилия сейчас, когда настоящая Мольвири освобождена? Она вернет себе власть над культом и очистит его — не думаю, что ей, богине чистоты, будет сложно это сделать.
— Сложно? Невозможно! Она лишена почти всей своей силы. Стоит ей коснуться своего бисурита — как культ поглотит ее и она станет тем, кем ее считают. Силы несоизмеримы: она ничего не сможет противопоставить мне… а вернее — той себе, которую я слепил из ее образа, людского раболепия и жажды власти, присущей ее братьям.
— Что произойдет, когда ты ее поглотишь? — Спросил Лицемер.
— Не знаю. Никогда прежде я не проделывал подобного. Надеюсь, что получу доступ к силе Солнечной Княгини и смогу хоть пользоваться ею, хоть выворачивать наизнанку — также, как Солнечные вывернули наизнанку силу нашего старшего брата...
— Пока ты чересчур не увлекся фантазиями, — перебил брата Лицемер. — Расскажи мне о том, почему твой Камень Воли не бросили в Озеро Грез. Или не вывернули твою силу. Или не…
— Я хорошо умею прятаться.
— А Князья Света хорошо умеют искать.
— Брось, братец… — Рот куклы растянулся в неестественной улыбке. Изображение веселья без смеха, без чувства. — Было время, когда ты сам успешно дурил им головы. Они наивны. И их союз совсем не так монолитен, как кажется.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказал, — ответила кукла после короткой паузы. — Не все из них любят друг друга. Не все из них искренни.
— Расскажи мне об этом.
— Слишком долго пришлось бы говорить. И есть слишком много ньансов, о которых рассказать не так-то просто.
— Ты заключил с ними союз?
— Какой может быть союз у слуги с господином? Те из них, кто знает обо мне, мнят меня своим слугой.
Лицемер долго молчал, а затем сказал:
— Какое место в твоем великолепном плане отводится нам — тем, кто восстал из мертвых? Я, быть может, и первый, но точно не последний.
— Я еще не думал об этом.
— Каждый раз, когда ты лжешь, я ощущаю прилив сил, — произнес Отец Лжи. — Неужели ты делаешь это специально, чтобы помочь мне побыстрее восстановить силы?
— Брат… я не могу тебе ничего посоветовать. Действуй как знаешь. От себя я готов предложить любую помощь, которая не пойдет вразрез с моими собственными планами. Я не буду выступать открыто — в этом я не силен, ты знаешь — но могу дать тебе множество своих кукол. Могу помочь даже организовать культ Убивающего… Кстати, и в самом деле — почему бы и нет? Возможно, так мы сумеем до него дотянуться.
— Это и есть твое предложение? — Холодно спросил Князь Лжи.
— Ничего лучшего не приходит в голову.
— Хорошо, что первым вернулся именно я, а не Безумец или Палач. Они бы могли согласиться на это, — мертвый голос Лицемера прозвучал, как колокол на кладбище. — И были бы вскоре обнаружены и вновь уничтожены.
***
…Как старую кожу я сбросил облик темнокожего человека, соединенного с клубком змей, и стал мужчиной зрелых лет с тонкой белой кожей, сквозь которую просвечивает черная паутина вен. Лицо — почти такое же, как было у меня-Льюиса до того, как он соединился со мной-Князем. Легкие черные доспехи с лиловыми и темно-зелеными бликами, перчатки со сложным узором, плащ из теней и сумрачный ореол ядовитых испарений.
Лицемер вступил на остров в облике пожилого мужчины, но теперь он также изменился. Маска из плоти пропала, открыв равнодушную серую маску из камня — его единственное лицо, которое можно было бы назвать настоящим. Сгорбленная фигура и клюка в руке — все как обычно.
Островок, где мы стояли, был совершенно безжизненным. Цвета сползали с камней и текли по земле, а на их месте возникали новые сочетания цветов и оттенков. Освещение постоянно менялось, хотя тут не было ничего, что могло бы светить. Вокруг острова кружил серый смерч, а мы вместе с островком как будто бы попали в глаз бури.
— Ты отыскал Крысолова? — Спросил меня Лицемер.
Я покачал головой.
— Нет. Никаких следов. Я убил тысячу крыс, проникнув в душу каждой из них по множеству путей, открываемых с помощью сложных духовных отрав. Ничего. Наш брат либо затаился слишком глубоко в своих бисуритах, в крысином Целом, либо давным-давно убит. Я полагаю, что вероятнее второе. Будь он жив, он бы как-нибудь себя проявил.
— Может быть, еще проявит.
— Да, было бы неплохо. А что с Кукловодом? Ты его нашел?
Лицемер кивнул.
— Что с ним? Почему он не здесь?
— Я не уверен в его лояльности, — с неохотой ответил Лицемер. — Он захватил культ Мольвири и морочит головы жрецам, выдавая свои нематериальные конструкты за ее божественные явления. Похоже, ему хорошо и комфортно. Новой войны он не хочет. Кроме того, по-прежнему неясен вопрос о том, как он сумел выжить и уберечься от мести. Хотя он пытается делать вид, будто обдурил Солнечных, я подозреваю, что была заключена сделка, от которой каждая из сторон получила свою выгоду. Солнечным требовался инструмент для порабощения и обуздания людей, и наш братец согласился им этот инструмент предоставить. По краней мере, мне так представляется.
— Предательством нас не удивишь, — прошептал серый ветер, первенец Темного Светила и третий участник нашей беседы.
Намек был более чем прозрачен и я не мог не ответить.
— Верно. Я был предан вами и изгнан из Шейдобха.
— Ты предал Властелина…
— Но не вас. Да, когда-то я желал, чтобы правили Князья, а не Изначальные. Но с тех пор многое изменилось…
— Ты не изменился.
— Хватит. — Бездушный голос Лицемера ударил, как молот. — Все давным-давно выяснено и решено. Сейчас не подходящее время, чтобы ворошить прошлое и вспоминать старые обиды. Важно то, что есть сейчас.
— Согласен, — кивнул я.
Серый ветер промолчал.
— В какой мере ты вернул власть над бисуритами и Сферами, которыми прежде владел? — Спросил меня Лицемер.
— Сложно это оценить. Предстоит еще много работы.
— У тебя не возникло никаких сложностей?
То, как он произнес последнее слово, заставило меня насторожится.
— Есть масса сложностей, но все они решаемы. Что тебя беспокоит?
— Большая часть из нас помимо обычных бисуритов владела несколькими особенными. Понимаешь, о чем я?
— Пока не очень.
— Я говорю о духовных телах общностей, внутрь которых мы поместили особенные дары, связанные с нашими силами.
Я покачал головой.
— В отличии от крохоборов вроде тебя или Кукловода, в былые времена я не скупился, растрачивая свою силу. Я сотворил множество удивительных рас. Чуть большее значение для меня имели скайферы, но сейчас их народ в упадке. Только вага помнят еще кое-что из того, чему я научил их когда-то.
— Скупость тут не при чем, — холодно произнес Лицемер. — Моя изначальная сила была повреждена и никогда не станет прежней. Однако не всего первоначального себя я потерял при падении с неба. Кое-какие частицы мне удалось собрать и воплотить в новом народе.
— Верлиоки… — Вспомнил я.
— Да. Но теперь я не могу отыскать никаких следов ни их самих, ни даже их бисурита. Я хочу понять — уничтожена ли только особенная для меня общность, или же Солнечные Князья уделили такое же внимание каждому из нас.
— Бисурит скайферов искажен и ослаблен, но все еще…
Однако, прежде чем я закончил фразу, в разговор вмешался серый ветер.
— Целое твоих избранников действительно уничтожено, — прошептал Истязатель. — Но сделали это не Солнечные Князья, а люди.
— Люди? — Переспросил Лицемер. — Кто? Как они сумели?.. Я хочу знать!..
— Незадолго до того, как наш младший брат пал жертвой чар Элайнэ и началась последняя война, на земле, в мире людей мы с Палачом создали магический Орден и назвали его Айэл-на-Хаду-Пэо.
— Железный Лист… — Вполголоса произнес я. Так это название переводилось с мидлейского, самого первого языка людей.
— Именно так. — Подтвердил Истязатель. — Орден опирался на наши с Палачом силы — на боль, страдания, пытки, насилие, духовные муки и тому подобное. Мы научили их особым техникам, позволяющим сеять и умножать страдание. С помощью пыток и жертв они обретали необычные силы, с помощью самоистязаний входили в состояния, позволявшие им погружаться в мои владения в Нижних Мирах, приобретая там знания и разнообразные магические дары и таланты. Они были столь изощренными и искуссными в боли, что стадание представляло для них целую вселенную со множеством возможностей и оттенков… Поначалу все шло хорошо. Они развивались, как мы и хотели. Но когда нас низвергли, Орден подвергся преследованиям и был почти целиком истреблен Небесными Избранниками на заре Стханата… но и это было еще не самое худшее. Худшее — в ереси, которая развилась в Айэло-на-Хаду-пэо. Появился человек, который сказал им, что страдание — это не цель, а средство. Это было не так далеко от того, во что верили они сами, но все же развитие этой идеи — уже после того, как первого еретика не стало — вывело их из-под моей власти. Еретика они стали называть Пе