Я пожал плечами.
— Теперь одним секретом меньше. Я поговорю с Лицемером о тебе. В ближайшее время мы собираемся освободить Истязателя, вернуть ему прежнюю силу и облик, и нам пригодится твоя помощь.
Глава девятая
Химей раздраженно меряла шагами небольшую комнатку на третьем этаже замка Айдеф. Подумать только, здесь обнаружилась еще одна юми! Задаваку звали Прей, и она состояла в свите барона Ханельта эс-Гайра, вассала и родственника герцога Гэйбара, частенько выбиравшегося из своего замка на Зеленом Мысе в Айдеф для того, чтобы погостить у сюзерена. Барон — упитанный, бородатый, добродушный и болтливый, женатый, вдобавок, на одной из теток Гэйбара, всегда был желанным гостем в Айдефе. Он заразительно смеялся, умел рассказывать захватывающие истории и организовывать веселые ночные попойки, заманивая на них младших дворянских дочек, а то и просто гулящих девок, которых собирал по округе. Герцог очень любил его визиты, а вот герцогиня терпеть не могла, но благоразумно помалкивала. Всякий раз Ханельт привозил с собой какую-нибудь диковинку: иногда это был павлин в серебряной клетке, иногда — белая собака, умевшая считать до десяти, а иногда — худенькая юми Прей. Прей жила в баронском замке уже много лет, была страшно избалована всеобщим вниманием и потому истории рассказывала редко, зато различные подарки для себя требовала постоянно. Химей сразу поняла, что это капризное, наглое и вредное существо, которое необходимо проучить, как только увидела сопеницу. Глаза Прей также опасно прищурились, а шерстка на хвосте и ушах вздыбилась. Юми — черезвычайно милые существа до тех пор, пока не встретят во время своих путешествий других юми. Такая встреча, как правило, не заканчивается ничем хорошим — юми начинают ревновать, злится и завидовать; каждая приходит в великое раздаражение от того, что уже не только она является центром всеобщего внимания, умиления и восхищения.
С этой особой Химей уже успела поцапаться в коридоре — Прей хотя и приехала позже, сразу стала претендовать на статус главной юми, поскольку она тут уже бывала, и не раз, а вот Химей была впервые. Они подрались из-за орехов — не могли решить, кто из них должен получать первую долю людских подношений, а кто будет довольствоваться тем, что останется. Химей с обиженным лицом потерла ухо, которое больно вывернула эта особа и расстроенно посмотрела на порванный карман, который теперь придется зашивать. Вдобавок, все орешки из кармана рассыпались по полу во время драки, и это было особенно обидно. «Ну ничего!» — Мстительно подумала она, вспомнив, как расквасила этой дуре нос и больно наступила на ногу. Их едва сумели разнять: юми, если захотят, могут двигаться с поразительной скоростью, могут бегать по стенам и даже способны пробежать по потолку. Собственно, их поймали только тогда, когда они столкнулись, выронили посохи, которыми до этого момента безуспешно пытались задеть друг друга, вцепились друг дружке в одежку и шерсть и свалились на пол, мутузя друг друга. Каждую отвели в ее комнату и заперли там, пообещав выпустить через час, когда страсти утихнут.
И вот теперь Химей меряла шагами комнатку и злилась. Эта особа заявила ей, что, мол, Химей тут не место! И что она сама прекрасно разгонит Копошил и Жевал, без всяких там «оборвашек»! Химей треснула несколько раз по воздуху своим посохом, так ее возмутило одно только воспоминание об этом обидном слове. Наглая и ленивая Прей, задавака, которая не снисходила даже для того, чтобы рассказывать истории замковым детям, смела называть ее «оборвашкой»! Нужно было подкараулить ее где-нибудь и треснуть как следует посохом, чтобы знала!
Походив по комнате, Химей пришла к выводу, что не обязана тут сидеть целый час и забралась на табуретку для того, чтобы посмотреть, что там за окном. Увы, было слишком высоко, да и во дворе много людей. Ее непременно заметят.
Юми подошла к двери и прислушалась. Чуткие ушки различили голоса слуг и дворян и… не может быть! Это же голос Прей! Неужели барон Ханельт вступился за нее и эту дряную особу выпустили раньше времени?! Это же совершенно несправедливо!!! Теперь у Прей будет преимущество в поисках Копошил и Жевал! Химей запыхтела от злости. Ну ничего, она им покажет.
Химей полезла в сумку и принялась там копаться. На свет была извлечена огромная груда вещей, которую, казалось, сложно было бы упихнуть и в три такие сумки, как у Химей. На самом дне она нашла то, что искала. Это была жестяная коробочка с засахаренными Орешками Желаний. Химей умела накладывать заговоры, однако сами по себе они были слишком слабы, чтобы помочь в ее положении. Орешки Желаний усиливали ее способности. Жаль, что их так мало. Старинный секрет их приготовления был сложным и долгим; следовало использовать лишь особенно крупные орехи, читать различные заклинания при приготовлении сиропа, а также располагать кое-какими ингридиентами, необходимыми для астральной алхимии. Поэтому Химей страшно переживала, когда приходилось использовать хотя бы один орешек из жестяной коробки, и очень не любила понапрасну прибегать к этому средству. Но сейчас без всякого сомнения — крайний случай. Не может же она позволить этой задаваке одержать над собой верх!
Химей взяла один орешек, опять подошла к двери и прислушалась. Она слышала далекие голоса людей, но, кажется, никого поблизости не было. Она запихнула в рот орешек, разгрызла, разжевала, и, не глотая, произнесла с набитым ртом, стараясь говорить как можно четче и проникновеннее:
Рычажочек, повернись!
А замочек — отопрись!
Пережевывая Орешек Желаний, юми повторила заговор еще два раза, и вот — наконец-то! — послышался щелчок и дверь слегка приоткрылась. Химей высунула наружу голову и огляделась. Так и есть, никого. Она подхватила посох и вылезла наружу.
В природе и душе человека смешаны все цвета мира, есть светлое, но есть и темное. Поэтому к человеку, к его деятельности и к его дому привлекается множество разнообразных духов, а некоторых из них сами порождаются человеком. Некоторые духи полезны, другие безвредны, третьи могут быть полезными или вредными в зависимости от обстоятельств, но есть и такие, которые безусловно опасны. Помимо историй, цирковых представлений и милого вида люди приглашали юми в дом еще и по причине того, что благотворная аура этих малышек прогоняла злых духов и привлекала добрых.
Но дело, конечно, было не только в ауре. Очищение дома требовало определенных усилий от юми, и совершать их они предпочитали втайне от людских глаз — по крайней мере, отчасти, поскольку и их представления, и пстории, и даже принятие поднесенных людям даров влияло на энергетику дома исключительно положительным образом.
Беглый осмотр ранее уже показал Химей, что замок на поверхности на удивление чист — духовной грязи, в которой так легко заводятся разные мелкие тварюшки, похожие на слизней или змеек, на стенах, в углах и закутках почему-то почти не было, а сами тварюшки либо пропали, либо вели себя так, как будто собирались переродиться во что-то хорошее или по крайней мере нейтральное: слизни отращивали разноцветные панцыри и явно планировали стать добродушными улитками, змейки смешно ползали, неумело шевеля едва появившимися ножками — а у некоторых появились еще и крылья, похожие на крылья бабочек и стрекоз. Такие метаморфозы юми наблюдала впервые, и подозревала, что причина их кроется в странной женщине, которую она видела за обедом. У женщины была очень необычная аура, и юми сильно сомневалась в том, что эта женщина — человека. Скорее, какой-нибудь дух, принявший человеческий облик ради каких-то своих целей. Она хотела познакомится с женщиной, но не вышло, потому что приехал барон Ханельт, и с ним эта дурацкая Прей, и все завертелось.
Юми видят больше людей; колдовское зрение, обретение которого требует от людей, практикующих магию, значительных усилий, дано юми от рождения, и у этого зрения есть своя специфика. Юми не столь хорошо различают потоки энергии, как маги, зато могут заглядывать под поверхность вещей и находить Трещины в окружающей реальности — особые проходы или провалы, не замечаемые людьми. Люди хотят видеть свой мир цельным, логичным и законченным, но у юми иная логика, а их буйная фантазия, постоянно формирующая их собственный, особый и неповторимый образ мира, позволяет им сопротивляться давлению человеческого миропорядка, и не терять свои волшебные таланты, становясь заложниками обычной для людей реальности.
Химей закрыла глаза и прошептала:
Там гуляю, тут хожу,
Тайный путь я нахожу.
Знаю, чувствую и верю,
Где невидимые двери.
Наведу я тут порядок,
Отыскав всех тех, кто гадок.
Чтобы нечисть мне найти,
Нужно в Трещину пройти.
Когда она открыла глаза, ничего не изменилось. Но правое ухо ее вдруг зачесалось, и это можно было счесть знаком свыше. Химей потерла ухо и пошла направо. Услышав впереди шаги и голоса, нырнула в закуток, в конце которого обнаружила пыльный коридор. Чутье подсказало ей, что это начало Сдвига — особой области между мирами, где обожала скапливаться всевозможная мелкая нечисть. Обитатели различных миров — исключая тех, кто был способен перемещаться между мирами — сталкивались друг с другом редко и жили своей жизнью, однако обитатели Сдвигов были не таковы — они выползали то в один мир, то в другой, и могли доставить уйму неприятностей. Обычно юми ленились проверять все Сдвиги в доме, где им дали приют, но на этот раз Химей решила, что устроит образцово-показательную зачистку. Надо же было утереть нос этой Прей.
Она углубилась в Сдвиг, принявший форму темного каменного коридора и даже прошептала заговор, усиливающий способность видеть в темноте, мимолетно пожалев о том, что не захватила лампу. Миновав пару ответвлений, она заметила слизней, ползающих внутри Гнилогрязи — свисающего с потолка образования, представляющего собой по виду нечто среднее между темными жирными водорослями и комками гниющего мха. Химей сурово посмотрела на Гнилогрязь, распушила хвост и затанцевала на месте, размахивая посохом: