— Ты думаешь, эта болезнь… или яд… или порча… как-то повлияла на них таким образом, что они потеряли разум и поэтому решили атаковать северян? — Спросила Тиэна, посмотрев кузену в глаза.
— Думаю, они утратили не столько разум, — ответил он, — сколько волю. Я полагаю, что некая сила поработила их и заставила предпринять эту атаку, а затем она же уничтожила атаковавших. А язвы и гниение тел — побочный эффект от присутствия этой силы.
— Что за сила?.. И для чего?
— Для чего? Для того, чтобы дать энтикейцам повод напасть на нас.
— Раньше они не слишком нуждались в этом поводе.
— Когда речь шла о пиратских набегах — да. Но полная мобилизация, привлечение Орденов, кланов и союзников… это нечто другое. Нужен достаточно яркий и вызывающий повод. Кроме того… Ордена помнят, что Клинки и Безликие сделали с ними тут в прошлый раз. На примере войска моего отца им продемонстрировали, что на этот раз захватчикам также будут помогать сверхъестественные силы. К сожалению, некоторых эта демонстрация впечатлила и убедила. В том числе самого, как нам казалось, разумного из Магистров — Элгара Атфитрита.
— Бессмертного?
— Да.
— Все очень тревожно и странно. — Рассеянным взглядом Тиэна скользнула по кабинету покойного герцога — по коврам, шкафам с книгами, стойке с оружием, мистическому глобусу Сальбравы, географическим и астрологическим картам, столу, заваленному донесениями…
— Это уже не просто война. — Сказала она. — Ты говорил со своим духовным наставником?
Фарен криво усмехнулся и отпил чаю для того, чтобы не отвечать сразу.
— С чего ты решила, что у меня он есть?
— Брось, Фари. Наставники теперь есть у всех. — Она не скрывала иронии. — Даже последний торговец на рынке скажет тебе по большому секрету, что ночью во сне он получает сообщения от своего наставника, а если ты ему еще и приплатишь — поведает тебе содержание этих откровений и пообещает замолвить перед своим духовным отцом словечко, чтобы тот слал мистические откровения и в твои сны тоже.
— Лже-философы и шарлатаны — настоящий бич нашей страны…
— Ну я же не спрашиваю, истинный у тебя наставник или ложный. Я спрашиваю, рассказал ли ты ему все то, что сейчас поведал мне и что сообщил в письме королю.
Фарен едва заметно покачал головой и сделал еще глоток, осушая кружку.
— Ти, ты ведь знаешь не хуже меня, что о таких вещах не говорят. Есть наставник или нет — то, что происходит между ним и учеником, должно остаться только между ними.
— Значит, говорил. — Произнесла она утвердительно.
Фарен молча усмехнулся. Чайник остыл, и он поинтересовался у кузины, не послать ли слугу за новым. Она сделала отрицательный жест.
— Известно, когда начнется втожение? — Спросила она.
— Не раньше, чем через неделю, я полагаю.
— И теперь обороной крепости руководишь ты?
Фарен кивнул.
— Формально, король еще должен утвердить мое назначение, но не думаю, что тут возникнут какие-то сложности. Веблареды были герцогами Браша три столетья подряд. Мы всегда верно защищали север страны и не слишком активно лезли в политическую жизнь, происходящую в столице. Со стороны Теланара было бы глупостью назначать кого-то другого с учетом того, что наши вассалы более преданы нам, чем короне. Тем более сейчас, когда по государству готовится атака с севера.
— Что ты предпринимаешь для нашей защиты?
Фарен вздохнул.
— Много всего, уж поверь… Тебе действительно интересно?
— Конечно. Я хочу помочь тебе.
— Лучше бы тебе уехать в дядино поместье.
— Неужели? И что я там буду делать? Выслушивать сообщения о том, что вас обложили и гадать, как скоро в поместье появится орда варваров для того, чтобы разграбить все наши кладовые и изнасиловать всех женщин старше десяти лет и моложе шестидесяти? Спасибо, мне что-то не хочется. Если уж ты правда так обеспокоен моей безопасностью, надо убеждать меня уезжать не в поместье, а дальше на юг. Скажем, в Дангилату. Уж с ней-то точно ничего не случится.
— Кстати, да. — Фарен одобрительно кивнул и легко коснулся предплечья кузины. — Насчет столицы — прекрасная идея. Поезжай туда, Ти.
— И не мечтай. Я останусь здесь и буду помогать.
— Ти… не будь ребенком.
— Хочу вам напомнить, ваша светлость, что как и вы, я закончила Университет, созданный Королем-Еретиком для Одареных. — Холодным, строгим и донельзя формальным тоном произнесла Тиэнна. — Неизвестно, когда вмешаются бессмертные хранители Ильсильвара и вмешаются ли вообще. Но до того, как это произойдет, у вас на счету будет каждый маг.
Фарен помолчал. Она была права. Он призвал всех более-менее значимых вассалов — одни из них приехали или вскоре приедут в Браш, другим было поручено оборонять иные крепости — и среди них были не только мужчины, но и женщины. Умелая колдунья стоила роты солдат. Физическая сила и выносливость переставали иметь первостепенное значение, когда речь шла о волшебстве.
— Я бы не стал называть Лекхана — Еретиком, — заметил он. — Это прозвище дали ему гешские дармоеды, после того он выгнал их из страны.
— А мне нравится. Звучит гордо и с вызовом.
— Но непатриотично.
— Ты думаешь, патриотично было бы называть его верным слугой Геша и блюстителем традиционной морали? Его наследники уже давно пытаются «облагородить» образ единственного приличного монарха за последние триста лет таким образом, чтобы смазать все острые углы в его отношениях с Гешем… а точнее — в своих. Пройдет еще лет десять и мы узнаем, что настоящий смысл Лекхановых реформ состоял в том, чтобы верно служить богам, а жрецы, которых он выгнал, всего-навсего, допускали отдельные злоупотребления на местах — за что и были наказаны — но в главном, конечно же, Лекхан был с ними абсолютно согласен.
Тон молодой графини был откровенно язвителен, и Фарен против воли залюбовался ею. Она ему нравилась такой — надменной, острой на язык, беспощадной…
— Ты преувеличиваешь, Ти. — Миролюбиво сказал он.
— Ах, если бы…
Некоторое время они молчали.
— Мне вернут мои прежние аппартаменты? — Поинтересовалась графиня.
— Вернут.
— Это хорошо.
— Все для тебя.
— Вот как?. Хммм… Тогда мне потребуется еще кое-что.
Фарен вопросительно посмотрел на нее.
— Точнее, кое-кто. — Она провела кончиком указательного пальца по ободку чашки. — Партнер для Дежьёна Двух Начал. Нельзя забрасывать практику. Среди твоих людей найдется кто-нибудь, с достаточно сильным и развитым Тэннаком и с чистым Шэ?
Ожидая ответа, она посмотрела в глаза кузену совершенно спокойно, как будто речь шла о танцах или музицировании. Фарен, застигнутый вопросом врасплох, почувствовал, как кровь приливает к щекам и едва сдержался, чтобы не издать нервный смешок.
— Эээ… кхе… — В горле запершило, он откашлялся и продолжал. — Даже не представляю. Меня ведь не готовили к управлению герцогством… Далеко не всех вассалов я знаю лично. Наверняка многие практикуют этот дежьён, но понятия не имею кто из них достиг в нем достаточного мастерства, чтобы подойти лично тебе.
— О небо! — Тиэна закатила глаза. — Эта крепость выстроена по законам дежьёна, а ее главнокомандующий даже не знает, кто из его людей владеет дежьёном, а кто нет.
Фарена позабавил этот упрек.
— Дежьён Опор и Проемов и Дежьён Двух Начал — это, все-таки, разные дежьёны, моя дорогая.
— Дежьён — это порядок, — возразила она. — И тот, кто соблюдает порядок, соблюдает его во всем. Как давно ты сам практиковал Два Начала?
Фарен задумался.
— Университет… да. Потом как-то стало не до того. Отец поручил мне управление одним из своих поместий, женил на дочери графа эс-Мильна… появились дети. Хозяйство. То одно, то другое. В общем, эту практику я забросил.
— Ты очень беспечен, — упрекнула его Тиэна. — Вот что. Раз ты не знаешь хорошего практика, моим партнером станешь ты. По крайней мере, твой Тэннак силен, а Шэ более-менее чистое… насколько я могу судить.
Фарен открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но ничего вразумительного ему в голову не пришло, и рот он поспешно закрыл.
— Мне нужно привести себя в порядок, — сказала Тиэна, вставая. — И подготовить комнату. Часа через три-четыре я пришлю за тобой.
— Хочу напомнить, что на мне висит оборона крепости и свободного времени, которое можно было бы потратить на… кхм… практику дежьёна… у меня нет.
— Будучи магом, ты сам являешься оружием, — возразила она. — Дежьён развивает Дар и упорядочивает энергии Шэ и Тэннака. Очень плохо, что ты забросил практику. Плохо не только для тебя, но и для всей крепости, энергией которой тебе придется управлять, когда сюда приплывут энтикейцы. Плохо для всех нас. Поэтому речь не идет о том, чтобы потратить на Два Начала «свободное время», которого у тебя нет. Это твоя обязанность как командующего, и ты найдешь время и для нее, и для всех предварительных медитаций. Постарайся закончить свои дела к тому моменту, когда я за тобой пришлю.
Тиэна вышла, а Фарен остался сидеть на своем месте, тупо глядя на закрывшуюся за ней дверь. И почему он никогда не мог ей отказать? Обычно он вел себя достаточно разумно, но Тиэне никогда не составляло большого труда убедить его присоединиться к любому из тех безумств, что она затевала. Она всегда была особенной… и сама по себе, и для него.
Фарен тяжело вздохнул и потер лоб. С тоской посмотрел на письменный стол. Как бы там ни было, а кое-какие дела следовало решить до наступления ночи, и ему придется поторопиться, чтобы успеть все. Фарен позвонил в колокольчик, вызывая слугу, а когда тот пришел — отправил его за баронами Зелгаса, за графом Этцером, и тремя баннеретами. Они беседовали около часа, обсуждая позиции, которые следовало занять каждому из них, и размер подкреплений, на которые можно было рассчитывать со стороны родственников зелгасских баронов, живущих ближе к центральным областям страны, к югу от границ Брашского герцогства. После их ухода Фарен написал полдюжины писем и разослал их вместе с гонцами; некоторые сообщения Фарен не стал доверять бумаге и гонцам следовало передать их лично своим адресатам. Он велел слугам приговить ванну, наскоро помылся, вернулся к себе — но не в кабинет, а в комнату, в которой его семья занималась церемониальной магией, расстелил коврик для медитаций и несколько минут созерцал висящее на стене изображение космического Человека, голову которого, подобно нимбу, окружало пылающее Солнце, в груди сиял