Один из величайших даров Рима человечеству – 80 000 км дорог, расчертивших всю империю вдоль и поперек. Пусть изначально и предназначавшиеся для военных целей, они, мощеные и прямые, оборудованные мостами, набережными и верстовыми столбами, также способствовали контактам между людьми, культурному обмену, распространению идей и нередко приносили процветание на покоренные территории, которое продолжается и поныне. Команда ученых из Гётеборгского университета недавно наложила спутниковый снимок Европы на карту римских дорог, используя интенсивность ночного освещения в качестве показателя экономической активности. Обнаружилась четкая взаимосвязь между древними путями движения римских легионов и сегодняшними точками концентрации экономического благосостояния. Такой вот привет от давно ушедшей цивилизации [10].
5Готы, лангобарды, франки, сарацины и норманны: Италия под «варварами»
Столетия, последовавшие за крахом Западной империи, принесли еще больше войн, эпидемий и прочих бед. Насилие и распад, сопровождавшие вторжения германцев и гуннов, привели к утрате знаний, экономического благополучия и культурных ценностей, на которых во многом держалась римская цивилизация, – что уж говорить о материальных мелочах вроде черепицы и добротных глиняных горшков [1]. Нередко разные группы захватчиков враждовали друг с другом – и соответственно пилили полуостров на конкурирующие сферы влияния. В итоге больше чем на тысячу лет Италия останется разобщенной политически и даже лингвистически, а управлять ее территориями временами будут «дистанционные» лидеры – из северных Альп или Константинополя. Вторжения «варваров», как и последовавшую потерю единства и политической автономии, часто обвиняют в наступлении на полуострове «Темных веков», из которых – согласно традиционной хронологии – Италия не сможет выбраться до самого Ренессанса. В реальности все тоньше и сложнее: были, конечно, периоды полного запустения, но делались и попытки, зачастую впечатляющие, восстановить римскую культуру и политическое величие.
Империя в Италии скончалась тихо – не было ни взрывов, ни стонов. Жизнь на полуострове какое-то время после 476 г. продолжалась как прежде, хотя, может, в целом более мирно, чем многие десятилетия или даже столетия до того. Одоакр поддерживал хорошие отношения с папой и императором Восточной империи, управлявшим восточными провинциями из Константинополя.[26] Проблемы начались в 489 г., когда другой усатый готский атаман, Теодорих, перешел через Альпы. Он был вождем германского племени из династии Амалов (Амелунгов), объединился с другими группами варваров и образовал одну из германских «супергрупп» – остготов («восточные» готы, в противовес «западным» вестготам). Несколько десятков лет остготы беспокойно – и порой проявляя агрессию – скитались по Балканам в поисках земель, где можно осесть. В 489 г., с благословения византийского императора, мечтавшего от них избавиться, они отправились в последнее путешествие: своеобразный «мигрантский караван» – солдаты, женщины, дети – дошел до Италии. Возможно, там было 200 000 человек плюс багаж, вьючные животные и скот.
Три года Теодорих с войском осаждал Равенну – такая длительная осада доказала, насколько город неприступен. Наконец в 493 г. обе стороны, уставшие воевать, подписали соглашение о разделе власти, после чего последовал праздничный банкет, в конце которого Теодорих поднял кубок, произнес проникновенный тост в честь Одоакра – и тут же его убил. И хотя Остготское королевство Италии началось с этого акта предательства и насилия, следующие 30 лет станут, благодаря Теодориху, периодом мира и процветания – недолгого возврата к былому величию Рима.
Как и Одоакр, Теодорих никогда не стремился быть императором. Несмотря на то что он получил от византийского императора разрешение носить пурпурный плащ, и в следующие 33 года он был королем, который номинально являлся вассалом императора. Ему тем не менее все же довелось править огромными территориями, куда входила не только Италия, но также Сицилия, Далмация, а также (благодаря стратегическим бракам и военным интервенциям) крупные куски Испании и Южной Галлии. Как и в прежние времена, значительная часть Западной Европы опять оказалась под властью кого-то с Апеннинского полуострова. Теодориха в итоге прозвали «Августом навсегда» и «продолжателем традиций Рима» [2]. Казалось, Римская империя вернула себе кое-что из своего былого великолепия – по иронии судьбы, помог ей в этом предводитель варваров.
Остготское королевство не намного пережило Теодориха, после смерти которого в 526 г. к власти пришла его дочь Амаласунта. И продержалась меньше десяти лет – вследствие дворцовых интриг ее задушили в собственной ванне. Юстиниан, император Константинополя, решил воспользоваться кризисом наследования, чтобы вырвать итальянские территории из лап остготов. Его главной целью было восстановить единство и исторические границы римского мира, порушенные в минувшем веке. Он начал серию военных походов на Запад, захватил земли, управлявшиеся вандалами в Африке и остготами в Италии, а заодно и часть Испании, где царили вестготы. В основном ему удалось достичь желаемого, и к моменту его смерти в 565 г. львиная доля территорий Средиземноморья снова оказалась под императором, который, правда, теперь жил не в Риме, а в Константинополе.
Через два года после прихода к власти, в 529 г., Юстиниан издает эдикт, запрещающий преподавание в Афинах философии (и вынуждает семерых платоников, внезапно ставших безработными, отправиться в Персию на поиски лучшей доли). Это закрытие афинской академии – основанной Платоном в 387 г. до н. э. – историки часто называют неким водоразделом, концом античного мира и началом «Темных веков». На самом деле большой пласт классической литературы и философии сохранился как раз благодаря усилиям христиан. Примерно в 500 г. молодой человек из Норчи в Умбрии, будущий святой Бенедикт Нурсийский, уединился от мира в пещере близ Субиако, в 65 км к востоку от Рима (итальянское слово monaco (англ. monk, рус. «монах») происходит от греческого μονός, «одинокий»: напоминание о том, как в III в. н. э. отшельники-христиане, в их числе святой Антоний Египетский, уходили в пустыню и проводили жизнь в аскезе и полном одиночестве). Вскоре Бенедикт благодаря своему затворничеству стал местной знаменитостью, обрел множество последователей и в 529 г. – тогда же, когда вышел Эдикт Юстиниана – основал большой монастырь Монтекассино на полпути между Неаполем и Римом. Здесь он составил свой легендарный «устав» для живущих общиной и совмещающих молитву с работой (ora et labora). Последнее, помимо труда в огородах и на полях, включало переписывание вручную манускриптов в так называемом «скрипториуме».
Бенедиктинский устав определил принципы монашеской жизни, повсеместно распространившиеся в монастырях Западной Европы, и привел, кроме всего прочего, к популяризации грамотности и созданию библиотек: каждому монастырю вменялось иметь коллекцию рукописей для чтения монахами. Постоянное пополнение библиотек книгами означало, что древние знания будут сохраняться и передаваться потомкам – труды греков и римлян переносились с папирусов (весьма хрупких языческих носителей информации) на пергамент (более прочный материал христиан). Да, практически вся античная классика, которую мы имеем возможность читать сегодня, дожила до нашего времени только потому, что в далеком темном прошлом монахи, сгорбившись, усердно скребли гусиными перьями по листам пергамента.
Несмотря на усилия Юстиниана, Западная Римская империя так и не возродилась. Длительная война и непрекращающиеся вспышки чумы нанесли по Италии сокрушительный удар. Позже историк Павел Диакон нарисовал мрачную картину разоренных хозяйств, брошенных деревень, высохших виноградников и незахороненных трупов. Он, похоже, не сильно преувеличивал: ко второй половине 500-х гг. от населения Италии времен Августа осталось чуть больше половины [3]. И все равно империя могла бы ожить, если бы не приход нового грозного врага – лангобардов (ломбардов).
Они появились за несколько веков до этого в Скандинавии, были известны как «винилы» – видимо, что-то связанное с «дьявольскими псами» – и постепенно мигрировали на юг Европы, в 489 г. по пути захватив Паннонию (нынешняя Венгрия). Новое имя «лангобарды» («длиннобородые») им дали либо из-за пышной растительности на лицах, либо по одному из имен скандинавского бога Одина, которому они поклонялись, – Лангбарор[27]. В 568 г. под предводительством короля Альбоина эти волосатые дьявольские псы обрушились на Италию вместе с герулами, готами и саксами, а также со своими женщинами, детьми, рабами и скотом – «войско» примерно в 200 000 человек [4].
Лангобарды будут доминировать на значительных территориях полуострова больше двух веков, с 568 до 774 г. Эта оккупация станет экономической, социальной и культурной катастрофой для Западной Римской империи, во многом 568 г. – более подходящая дата ее краха, чем победа Одоакра в 476 г. Как писал великий историк XIX в. Фердинанд Грегоровиус: «Готы защитили латинскую цивилизацию, лангобарды ее уничтожили» [5].
Они ворвались в Италию, почти не встретив сопротивления от имперских войск и измученного местного населения, которое, помимо голода, страдало еще и от чумы. И хотя им удалось быстро захватить города и земли на севере Италии (большая область там с тех пор называется Ломбардия), завоевание было долгим и шло не гладко. Оккупация привела к разделу Италии на разные сферы влияния – политическая реальность, которая будет иметь далеко идущие последствия. Лангобарды действовали по схеме, которой пользовались при заселении Северной Европы: в завоеванный район они отправляли отдельную группу, клан под названием fare (есть связь с немецким глаголом fahren, «идти»). Более тридцати таких групп расселились по полуострову, в каждой было по несколько тысяч человек, каждая присваивала территорию, на которую пришла (обычно с помощью насилия) и которой впоследствии управлял глава клана. Главы кланов вскоре стали брать себе древнеримский титул dux («вождь») и, укрывшись в своих замках или за заставами, облагали местное население данью в одну треть от того, что давала их земля.