– Что думаешь делать? – спросил Брокрин. – Оставишь здесь? Гнить в этой тьме в одиночестве?
Готрамм гневно сверкнул глазами.
– Я… не брошу его. – Его рука дотронулась до пистолета в кобуре. – Но что мы можем сделать? Отвезти его в Барак-Зилфин, хотя им могли завладеть демоны? Рискнуть посеять семена Хаоса и увидеть, как небесный город превратится в еще одну крепость Финнольфа?
– Вот тебе другая мысль, – произнес Брокрин, указывая на плавильню и на команду дуардинов, кативших тележки по коридору, – какая бы демоническая скверна ни пугала тебя, предметы могут разносить ее так же легко, как и живые существа. Если мы привезем сюда эфирное золото, то рискуем заразить его той же дрянью, что могла проникнуть в Друмарка.
– Мы слишком далеко зашли, чтобы идти на попятную, – помотал головой Готрамм, – команда тут же сместит меня и выберет нового капитала. Возможно, куда худшего. – Он метнул взгляд на Скагги, чтобы Брокрин понял намек. – У нас нет других вариантов спасти экспедицию. Эфирное золото должно попасть в город.
– Будем же надеяться, что туда попадет только эфирное золото, – ответил Брокрин, укрепляя Готрамма в его страхах. Затем бывший капитан посмотрел каперу прямо в глаза. – Если ты согласен рискнуть войти в порт с золотом, почему ты не готов оказать Друмарку такое же доверие?
– Я не знаю. – Готрамм не выдержал взгляд Брокрина и отвел глаза. – Я ни в чем не уверен. Я знаю, что как капитан должен принять решение, но сомневаюсь, что смогу.
– Как капитан я знаю, что за тебя решение не примет никто. И к чему бы ты ни пришел, тебе придется жить с последствиями твоего выбора. Помни об этом.
Брокрин оставил Готрамма наедине с собственными мыслями. Он и сам не был уверен, как поступит, решись Готрамм убить Друмарка. Он знал, что не позволит просто так пристрелить сержанта, но как далеко он пойдет, чтобы не допустить гибели друга? Об этом Брокрин старался не думать.
Брокрин покинул плавильный цех, в это же время с корабля вернулась первая тележка. Ему не было интересно стоять и смотреть, как эфирное золото будет превращаться в жидкую руду. Готрамм сказал верно: события зажили собственной жизнью. Теперь остановить их развитие удалось бы разве что под прицелом пушки.
Брокрин зашагал назад, в сумрак главного зала. Лампы возвращавшихся тележек служили ему маяками, и он не боялся заблудиться. Но не успел он уйти достаточно далеко, как его остановил слабый звук. Залповый пистолет тут же оказался в руке харадронца, глаза его быстро перемещались между дверными проемами и окнами в поисках ядовитого свечения, предвестившего первую атаку демонов.
Никаких зеленых отблесков не было, но звук повторился вновь. На сей раз более отчетливо. Брокрин различил голос, звавший его по имени. Слабый голос, звучавший так, словно говоривший задыхался.
Держа пистолет наготове, Брокрин направился к месту, откуда раздавался зов. Путь уводил его глубже во тьму, и единственным источником света осталась трутная горелка на поясе. Обнаружив, что голос исходил из узкого, уходившего куда-то вдаль прохода меж двух построек, он немного помедлил. Ему страстно захотелось вернуться в главный коридор и позвать подмогу, но тут голос обратился к нему вновь. Он знал этот голос. Знал, кому он принадлежит. На ум тут же пришел недавний разговор с Готраммом.
Нет, он не станет звать на помощь. Не раньше, чем выяснит, как и зачем Друмарк сошел с корабля и в каком состоянии он сейчас пребывает.
– Я здесь, – отозвался Брокрин, стараясь говорить тихо, чтобы не услышали дуардины, управлявшие тележками.
– И я тут, капитан, – ответил Друмарк.
Вслед за словами во мраке раздался приближающийся звук неровных шагов. Сержант, шатаясь, вышел на свет. Брокрин ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. Друмарк был бескровно бледен, все тело, от головы до пяток, испещряли побои, ссадины и кровоподтеки. Одежда практически отсутствовала, не скрывая ни единой раны, ни единого пореза, коих было в превеликом достатке. В порезах, в частности, наблюдалась странная симметрия, от которой у Брокрина зашевелились на руках волосы.
Дуардина обвивало нечто, похожее на полосы кожи. Брокрин быстро распознал в них кольца какого-то существа. Мертвого, кем бы оно ни было. Отдельные участки его плоти чем-то выжгло так, что они превратились в тонкие веревочки, не разорвавшиеся лишь благодаря невероятной живучести, которой наверняка обладала тварь. Черные полоски сплетались вместе в настоящие канаты, поэтому хватка существа оставалась прочной, даже несмотря на полностью сожженые отдельные сегменты его тела.
Засунув пистолет обратно в кобуру, Брокрин достал секиру и поспешил к Друмарку. Он осторожно уложил сержанта на пол и аккуратно начал отсекать кольца краем секиры, вызволяя Друмарка из объятий атаковавшего его существа.
– Ничего не хочешь спросить, капитан? – прохрипел сержант, когда Брокрин отсек первое кольцо.
– Не похоже, что ты в состоянии отвечать на вопросы, – отозвался Брокрин, пытаясь сосредоточиться на неприятной работе.
Друмарк устало рассмеялся.
– Вот тут ты ошибаешься. Только сейчас я и могу говорить свободно, – сказал Друмарк и закрыл глаза, странно улыбаясь. – Часть меня устала. Истощена. Спит. Когда она проснется, я стану не совсем собой. – Он открыл глаза и тяжело посмотрел на Брокрина. – Тебе стоило бросить меня умирать. Может, так было бы правильнее.
– Прекрати нести чушь, – отрезал Брокрин, – я тебя видел в куда худшем положении, и ты всегда выкарабкивался.
Друмарк закашлялся нездоровым, безрадостным смехом. Брокрин разрубил еще несколько колец, и сержант сумел поднять руку к плечу. Он ткнул в то место, куда укусил его бес.
– Полностью зажило, верно, капитан?
Брокрин прервал свое занятие. Его брови удивленно поползли вверх, когда он взглянул на плечо сержанта. От раны практически не осталось следа. Он посмотрел на другое плечо, полагая, что забыл, какое именно было укушено.
– Можешь не отвечать, – произнес Друмарк, – я и так знаю, что ты видишь там здоровое плечо. Мортримм тоже ничего не увидел. Но я вижу. У меня там лицо. Маленькое такое. Вылитая копия той твари, что укусила меня. Я могу его видеть и, более того, могу его слышать. – Сержант вновь выдавил из себя усталый смех. – Но не сейчас. Сейчас оно молчит. Потратило слишком много сил на бой с этой штукой. – Он пнул одно из отрубленных колец.
– Что… это такое? – спросил Брокрин, кивнув в сторону щупальца, стараясь избежать разговора о втором ужасе, о котором твердил ему Друмарк.
– Кусок того монстра, что уничтожил фрегаты, – сообщил Друмарк, – он прятался на корабле и тайком следовал за нами. Шпионил. Для кого – не знаю. Это правда, – с нажимом добавил он, прочитав недоверие на лице Брокрина, – демон говорил многое, но в этом он не обманывал, могу поклясться. У демонов множество племен, и одни враждуют с другими.
– Тебя сильно ранили, и ты бредишь, – покачал Брокрин головой, отказываясь верить словам сержанта. Признать его правоту означало согласиться с тем, что Друмарк заражен и решение Готрамма… – Ты болен. Тебе нужно вернуться на корабль и отдохнуть.
– Я не могу отдыхать, – настаивал Друмарк. – Сейчас оно отдыхает после убийства шпиона. Может, оно тоже сдохло, я не знаю, но, прежде чем уйти, оно заставило меня выцарапать на себе это. – Он указал окровавленным пальцем на порезы, которые Брокрин отметил ранее.
Сквозь запекшуюся кровь просматривались непонятные символы. Это не были руны дуардинов или чья-либо письменность, известная Брокрину. Тем не менее порезы выглядели слишком правильно, чтобы оказаться просто случайными ранами.
– Понятия не имею, что они значат, – продолжал Друмарк, – но, пока я вырезал их, я чувствовал, что они важны. Словно ранить самого себя, нанося их, было самым важным поступком в моей жизни.
Друмарк резко схватил руку Брокрина и подтянул капитана к себе.
– У демонов есть племена, – повторил он. – Те, которые разрушили Крепость Финнольфа, – у них есть враги, но это не значит, что их враги – наши друзья. Их враги как-то связаны с нашей экспедицией, иначе они не подсадили бы к нам шпиона. Я нашел его в дымовой шахте, над плавильней, где сейчас работает Грокмунд.
– Ты понимаешь, что просишь меня сделать? – проговорил Брокрин, ошеломленный словами сержанта.
– Здесь замешано куда больше, чем просто аффинаж эфирного золота. Есть что-то еще. Чем бы это ни оказалось, его нужно остановить.
Друмарк опустился обратно на пол, отвел глаза от Брокрина и вперил взгляд в символы, которые сам на себе и выцарапал.
– Это нужно остановить. Пока еще не слишком поздно.
Брокрин уставился сперва на Друмарка, затем на разбросанные по полу кольца. Друмарк был одержим демоном, он сам в этом признался. А значит, нельзя верить тому, что он рассказывает, безоговорочно. И все же его последние слова казались Брокрину более правдивыми, более правильными, чем все, что он услышал за последнее время. Он не должен позволить своей бывшей команде переработать эфирное золото Грокмунда.
Пока еще не слишком поздно.
Глава 13
Небо над Крепостью Финнольфа заволакивали темные тучи. Всего за несколько минут широкий грозовой фронт накрыл джунгли и завихрился над парящим горным пиком. День превратился в тусклые сумерки, укутав аванпост закоптелой пеленой.
Кхорам успокаивающе погладил Сквернавника. Демонический паразит тревожился и пребывал в задумчивом настроении, под стать погоде, что подбиралась к левитировавшему пику. В воздухе витала аура ожидания или даже предвкушения.
– Скоро, – пообещал чародей гомункулу, – скоро судьба свершится.
Под прикрытием завесы черных туч Тамузз и его культ спустились на старое поселение дуардинов. Рой скатоподобных демонов вырвался вперед, обогнав дюжины смертных культистов, и полетел над заснеженной вершиной. Их плоские тела изгибались на ветру, ныряли вниз и всплывали вверх, описывали дуги над острыми скалами, поднимались над зубчатыми стенами одинокой башни. Вой, похожий на плач, который неизменно возвещал о приближении небесных демонов, на этот раз был едва слышен и больше напоминал глухое жужжание. Еще наступит время, когда они оглушат своих жертв пронзительным криком, когда они вселят ужас в их души. Но сейчас они выполняли для Тамузза, Вершителя судеб, иную задачу. Демоны рассредоточились по пику, отыскивая путь внутрь, дорогу, которая приведет культ прямо в сердце аванпоста и скроет их от глаз дуардинов.