в золото – само оно представляло собой организм! Так же, как волосы в бороде Грокмунда были его частью.
Он услышал, как ликовал чародей. Грокмунд не понял варварского языка, на котором говорил хаосит, но сам тон расставил все па свои места.
Все было запланировано. Чародей и воин в тяжелых доспехах – это они уничтожили «Бурекол». Он один выжил лишь потому, что ему позволили выжить, чтобы впоследствии его обнаружила команда «Железного дракона». Его пощадили с единственной целью – привести броненосец к месторождению. Силы Хаоса использовали его, чтобы призвать в мир то, что сейчас стояло перед ними во всем своем золотом великолепии.
Грокмунд мечтал создать себе наследие, чтобы его имя не умерло. Но его наследие оказалось совсем не таким, как он представлял. Вместо славы он привнес в мир золотой демонический ужас. Вместо того чтобы привести всех Владык Харадрона к процветанию, он обрек своих сородичей на ужасную гибель.
Сам того не желая, он возродил правление Призматического Короля.
Глава 14
Брокрин и Друмарк брели сквозь мрачные подвалы и хранилища аванпоста. Хотя Друмарк время от времени повторял, что их товарищам в плавильном цехе грозит неминуемая опасность, он неизменно отвергал идею Брокрина свернуть к центральной площади, от которой вела прямая дорога в отсек. Как утверждал Друмарк, существовал менее очевидный путь, проход, который таны использовали, чтобы вывезти золото из плавильного цеха, не рискуя попасться на глаза простому населению. Сержант обрубал все попытки Брокрина вразумить его и приказывал капитану продолжать следовать мрачными коридорами. Почти час они крались, сокрытые тенями, и на каждой развилке в Друмарке понемногу нарастало беспокойство. Раздражение из-за его неспособности отыскать нужный проход. И страх, что демон внутри него восстановит силы и проснется.
Брокрин чувствовал, как менялась атмосфера в Крепости Финнольфа. К унылому запустению, где сам воздух вещал о забвении и трагедии, примешалось нечто открыто враждебное. Огонь, холодный и жалящий, впивался в душу тысячами острых когтей. Пульс капитана ускорился, нервы щекотал животный страх жертвы, чувствующей, как поблизости в сумраке крадется незримый и безжалостный хищник.
Друмарк устало оперся на стену, жадно глотая воздух, словно его побитому организму не хватало кислорода. Он посмотрел на Брокрина – глаза сержанта блестели от проступившей на них влаги.
– Слишком поздно, – сказал он и зашелся кашлем, – мы опоздали. Призматический Король вернулся, чтобы вновь занять трон.
Последние слова он произнес гортанным каркающим голосом, совершенно чуждым тому, как звучал голос Друмарка. Во взгляде сержанта засквозило отчаяние. Он заметил волнение Брокрина и кивнул. Сила, которая завладела им, вновь захватывала контроль над ним.
У Брокрина задрожали колени. Но в дрожь его бросило не только от жуткой одержимости Друмарка. Ему доводилось слышать старые легенды об ужасном повелителе Хаоса, носившего имя Призматический Король. Рассказывали, что его уничтожил воитель Зигмара. Сохранилось мало подробностей этой истории, но все легенды сводились к одному: Призматический Король был воплощением непостижимого зла и невиданного могущества.
Брокрин посмотрел вперед, вглядываясь в конец темного коридора. Вдалеке он заметил странный пульсирующий свет. Золотой и вместе с тем словно испускающий беспроглядную тьму. До ушей дуардина донесся слабый звук схватки.
– Проход, – указывая на свет, произнес Друмарк. – Дрожь в камне открыла дверь. Сияние исходит из плавильни. Они уже призвали Призматического Короля. Если мы хотим остановить его, надо торопиться.
Брокрин медлил. Всеми фибрами души он стремился развернуться и сбежать, но не мог поддаться искушению. Каким бы отталкивающим ни был свет и та сила, что испускала его, мысль бросить членов своей команды виделась ему еще более отвратительной. И тут, сражаясь с собственным ужасом и нежеланием идти вперед, он услышал крик дуардина. Тогда он принял решение.
Убедившись, что заряды в залповом пистолете все еще остались, Брокрин предложил Друмарку свою секиру.
– Что бы там ни было, мы его остановим.
Друмарк оттолкнул секиру прочь.
– Мне не нужно твое оружие, – произнесло что-то внутри сержанта. – Тебе оно потребуется больше, чем мне. Сделай так, чтобы я приблизился к Призматическому Королю. Сделай так, чтобы он увидел и услышал меня. Сделай так, чтобы у него не было возможности не увидеть и не услышать меня. – Слова Друмарка превратились в смесь горлового, клокочущего слюной кашля и смеха.
Брокрин изо всех сил пытался подавить в себе отвращение. Это существо больше не было Друмарком. Во всяком случае, не было одним лишь Друмарком.
Сержант затряс головой:
– Помоги мне, капитан. Мне так или иначе конец, но не дай мне сдохнуть понапрасну. Кем бы я ни стал, враг у нас все равно общий.
Очередной крик дуардина окончательно убедил Брокрина действовать. Крепче сжав пистолет и секиру, он поспешил туда, откуда шел свет и доносились звуки боя. Он слышал, как позади шлепал босыми ногами по голому камню Друмарк, слышал, как вырывалось из легких его зловонное сиплое дыхание. Он старался не думать, что случилось с его другом, не гадать, сколько в сержанте оставалось самого сержанта. Как Друмарк ему и сказал: кем бы он ни стал, он все еще готов сражаться против общего врага.
Теперь из плавильного цеха доносилось эхо диких и радостных воплей, победный вой монстров и безумцев. Брокрин ощутил в золотом свете огромную мощь, которая выметнулась к нему, окутав приторным смрадом чернил харкракена. Он продолжал двигаться сквозь миазмы нечисти, шаг за шагом приближаясь к цеху, к источнику золотого света. Осторожно приоткрыл дверь. Перед ним оказалось основание высокой колонны, которая заслоняла ему вид помещения. Брокрин рискнул немного высунуться из-за колонны, и в то же мгновение его взгляд намертво приковала к себе огромная, светившаяся золотом фигура.
Призматический Король поднялся из котла – колоссальный монстр, отлитый из золота. Как такое случилось и как подобное вообще было возможно, Брокрин не знал, но догадывался, что птицеголовый демон воспользовался месторождением Грокмунда, чтобы обрести физическое воплощение.
Очарованный демоном и парализованный страхом, Брокрин остановился. Вся решимость бесследно испарилась, мысли о сопротивлении раздавил благоговейный ужас. Бороться с таким существом – бессмысленное безумие, отчаяние обреченных! Он смутно осознал, что стонет от невыносимых эмоций, его голос постепенно нарастал, угрожая затмить рассудок.
– Отвернись, смертный! – достучался до его разума чуждый Друмарку голос. Даже одержимый демоном, голос подрагивал едва заметной боязливостью, какой раньше за ним не наблюдалось. – Отвернись, или расстанешься с душой.
Друмарк схватил Брокрина и потянул в сторону, разрушая сводящее с ума очарование. Брокрин окинул взглядом плавильный цех. Гигантский демон сам по себе был серьезным противником, вдобавок вокруг него собралось целое воинство из культистов и зверолюдей. Брокрин опознал лидера в вычурных доспехах и с огненным палашом: того самого, кто устроил нападение на «Железный дракон» и сопровождавшие его корабли, того самого, кто атаковал «Бурекол» и весь его флот. Его последователи стояли, рассредоточенные по широкому периметру вокруг центра цеха. Все, кроме безобразного человека с пернатым наростом на шее, который держался на некотором расстоянии от линии защиты. За культистами Брокрин увидел, как у распахнутых дверей плавильной печи Готрамм, Турик, Хоргарр, Грокмунд и еще четыре дуардина из последних сил оказывали сопротивление. Против многократно превосходивших сил неприятеля вероятность победы была ничтожно мала, однако с лордом демонов на вражеской стороне у них не оставалось шансов вообще.
– Есть шанс победить, но тебе придется его им дать, – произнес Друмарк.
Брокрин поежился от мысли, что сержант проник в его разум и читает его, как книгу. Однако это никак не умаляло его правоты.
– Сопротивляйся ауре Короля, – продолжал Друмарк, – соберись, не поддавайся его влиянию. Если ему удастся тебя сломить – все потеряно. Ты должен привлечь его внимание, тогда мы сможем действовать.
Брокрин собрал всю решимость, на которую был способен. Он подумал о чести и долге, клятве перед кланом и родом. Он подумал о команде и о том, что они погибнут, не найди он в себе силы помешать этому. Дуардина колотила дрожь, но он заставил себя вновь поднять глаза на золотого демона.
Призматический Король зашевелился и сделал шаг из гигантской посудины. Его когтистая нога ступила на пол и немного растеклась, словно находилась на перепутье между жидким состоянием и твердым. Демон опустил голову и брезгливо посмотрел на деформировавшуюся ногу. Брокрин ощутил, как запульсировала в теле гиганта магическая энергия, которой он пытался придать конечности изначальную форму.
– Нужно уничтожить его прежде, чем он обретет окончательный облик, – поторопил Друмарк.
Его голос казался Брокрину распространявшимся поветрием.
Выскользнув из-за статуи, Брокрин стал приближаться к культистам, расположившимся между ним и Призматическим Королем. Никто из врагов не заметил его продвижения: одни стояли к нему спиной, другие впились полным унизительного обожания взглядом в демона, остальные с нескрываемой злобой буравили глазами команду Готрамма.
Пока Брокрин незаметно сокращал дистанцию между собой и демоном, Призматический Король зашевелился вновь. Он выставил вперед длинный коготь, указывая им на Турика. На арканавта обрушилась волна пурпурного света и объяла его сверкающей вспышкой. Турик закричал в агонии. Он упал на колени, его плоть начала усыхать, облегать кости. Когда крики дуардина умолкли, Турик превратился в безжизненную мумию. Зажатые у печи воины бессильно взвыли от потери соратника. Хоргарр едва удерживал Готрамма, который порывался наброситься на Призматического Короля и его смертных подданных.