Дежурный боец отвёл нас к самому главному начальнику и тот выслушал нашу легенду. Он, как и ребята на воротах, тоже оценил рассказ на пять баллов, после чего пообещал выписать премию. Мужчина даже не стал вспоминать о казённом имуществе, которого мы лишись. Вот только его смутило то, что почивший Спартак, говорил, будто бы мы все погибли. Нам пришлось заверять его, что, дескать, у меня был дух, который помог нам не умереть и так далее. Начальник и тут во всё поверил. А чего ему сомневаться? Он только рад, что выжило ещё несколько человек после той бойни в Сосенках. Ему же невдомёк, какие на самом деле ведутся игрища.
На этой ноте мужчина отпустил нас по домам, сказав, что свяжется с нами, если возникнут ещё какие-нибудь вопросы. Мы покивали головами и удалились. Чертовка потопала восвояси, а я и Кос двинули к другу в квартиру. Надо привести себя в порядок, а потом нанести пару визитов.
Глава 19
Пока топали по городу, который обсуждал смерть Драгомира от рук Револьвера, все прохожие принимали нас за бездомных бродяг. Кос кривился и шипел, глядя на их презрительные лица. Я же воспринимал отношение людей с философским спокойствием. Мне-то известно — кто я.
Когда мимо нас продефилировали две юные аппетитные нимфы, а это уже было в квартале среднего пошиба, то друг от стыда едва под землю не провалился. Его лицо покраснело под слоем грязи, а глаза принялись метать молнии ярости, не хуже, чем мифический Зевс. Он с ненавистью несколько раз повторил имя ведьмы, которая придумала такой план, после чего почти побежал к своей квартире. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Вот мы домчались до подъезда, взлетели по лестнице и Кос постучал в дверь соседской квартиры. Открыла хмурая мадам с тёмными синяками под глазами и в заляпанном цветастом халате. Она отпрянула от нашего дуэта и судорожно перекрестилась, а затем торопливо выдохнула, сверкнув золотым зубом:
– Вот те черт. Ваньки нет!
— Да это ж я! Кос, — бросил парень, торопливо счищая со щёк грязь — Запасной ключ от квартиры моей нужен. Я вам, как обычно, оставлял, когда из города отчаливал. Свой потерял.
– Костя! – признала соседа женщина, всплеснув дебелыми руками. – Где же тебя так помотало? А я ж думала, что это Ванькины алкаши пришли. Вот точно так же они выглядят, а порой и хуже.
– Верно служил отечеству, – безрадостно произнёс Кос, совсем не патриотически шмыгнув носом.
– Слухи-то ходили, что тебя в Сосенках мобы пришибли. Ох, я переживала, – раскудахталась она. – Ванька целую неделю пил. Обычно-то он хоть один денёк трезвый ходит, а тут прям семь дней. Ох, и сильно он пил, всё тебя вспоминал.
— Нам бы это… ключ, – напомнил я женщине. — Помыться бы скорее.
-- Сейчас, милок, сейчас, – протараторила та и скрылась в квартире.
Вернулась она через минуту и торжественно вручила ключ, пожелав больше не попадать в такие передряги.
Когда дверь её квартиры закрылась, а Кос орудовал ключом в замочной скважине своей, я ехидно проговорил:
– Уважают тут тебя. Если в следующий раз пропадёшь, то весь дом сопьётся.
– Серьёзный аргумент, чтобы из города больше носа не показывать, – пробормотал друг, криво усмехаясь.
Он открыл дверь – и мы проникли в квартиру. Тут нас встречал ликующий домовой. Он мигом забросал меня десятками вопросов. В хриплом голосе духа слышалась искренняя радость. Он напомнил мне верного пса, который чуть не помер от счастья, когда после долгой разлуки вернулся хозяин. Я стал отвечать на его вопросы, а Кос молниеносно скинул лохмотья, оставшись в неглиже, и стремительно рванут в душ. Оттуда донёсся его полный гнева голос:
– Суки, горячую воду выключили!
Я никак не стал комментировать его слова, а перешёл в наступление на домового. Меня интересовало – он сознательно помогал Агнес? Дух пошёл в отказ. Он уверял меня, что не имеет к ней никакого отношения. Мне его пламенная речь показалась убедительной. Яшка был оправдан и тут же извещён об этом. Он мгновенно предложил выпить за это. Я попросил его подождать пару дней, а уж потом налакаться вволю.
Тем временем друг закончил водные процедуры и освободил душ. Я заскочил в него и с наслаждением вымылся. Даже холодная вода не помешала появиться на моих устах довольной улыбке. Затем я вытерся и надел шмотки, приготовленные другом. Дальше мы торопливо позавтракали какой-то пустой кашей, из той крупы, которая всё это время хранилась в шкафу на кухне. Домовой быстро приготовил её. Мы ели кашу, аки голодные волки. Желудок радовался горячей пище и требовал ещё и ещё.
Наконец, мы насытились, поблагодарили Яшку и покинули квартиру. Теперь наш путь лежал к толстой подруге Этель. Надо было забрать моего мопса. Повеселевший Кос скакал молодым козликом по улицам и подмигивал почти всем девушкам без разбора. Вынужденное воздержание сделало его менее разборчивым. Несколько сальных подмигиваний достались таким экземпляр, на которых парень раньше даже не глядел.
Он доверительно прошептал, наклонившись к моему уху:
– Если сегодня к вечеру не найду девушку, пойдём к грязнулям в «Райскую норку».
– Обожди, – одёрнул я его. – Надо сперва узнать, как там дела у Чертовки. Мы же не просто так оставили себе по одному средству связи.
– На часок-то можно заскочить, – начал канючить друг.
– На часок? – деланно презрительно протянул я, свысока глянув на него. – А где же твоё незабвенное – я меньше, чем два часа не могу?
– Я очень постараюсь успеть за час, – нашёлся он, широко улыбнувшись.
– Ладно, потом посмотрим, – не стал я ничего обещать.
Мы ещё перекинулись несколькими ничего незначащими фразами, а потому замолчали. Наш дуэт уже топал по моему бывшему кварталу. Всё здесь было до боли знакомым: мусор, обшарпанные стены, граффити непристойного характера и Максимыч. Он всё так же сидел на перевёрнутом ящике из-под патронов, только теперь у него было две ноги.
Старик заметил нас и расплылся в радостной улыбке. Его выцветшие глаза засияли, как звёзды. Он громко выдал, словно пока ещё не верил:
– Макс?! Макс! И этот… как его…
– Кос, – подсказал я, подходя к Максимычу.
Он резко встал со стула и крепко обнял меня, а потом пожал руку Косу.
– А я ведь чувствовал, чувствовал, что ты жив, – тарахтел старик, не отрывая глаз от моего лица. – Все говорили: мол, он там в этих Сосенках сгинул. А я – нет, не мог этот парень дать себя разорвать каким-то вшивым мобам. А потом, гляди чего… – тут он постучал кулаком по протезу, – Крыса пришёл ко мне и золотые монеты вручил. Я говорю: от кого? А он рожу свою хитрую отвернул и утопал. Ничего, гад, не сказал. Но я-то сразу понял, что это ты деньги передал. Ведь так, Максим? Ты же обещал мне помочь, вот и помог.
– Прозорливый ты старик, – проронил я, не сумев сдержать улыбку; ну хоть кому-то помог.
– Я знал! Я знал! – воскликнул Максимыч и снова принялся меня обнимать. – Ну, сказывай, как вы выбрались?
Он отпустил меня, присел на краешек ящика и похлопал рядом с собой. Я примостился около старика и пересказал ему уже начавшую расходиться по городу легенду. Кос иногда важно кивал головой, подтверждая мои слова. Максимыч охал, ахал и восторженно цокал языком, а потом, дослушав мой монолог, стал рассказывать о том, что тут у них в городе творилось. Я и так это знал, но делал вид, что мне чрезвычайно интересен рассказ старика. Он, захлёбываясь жёлтой слюной, потрясал сухоньким кулачком и клял последними словами Револьвера, который развязал войну. По мнению старика, и тот беспредел, который творился крайние несколько дней, тоже он спровоцировал. Максимыч не мог объяснить как именно, но говорил, что прямо вот сердцем чует. Отчасти он был прав и ошибался только в источнике, скажем так, помешательства.
В какой-то момент беседы я встал с ящика и проговорил:
– Пойдём мы, Максимыч, у нас ещё столько дел. Пока.
– Навещайте уж старика, – произнёс он с жалобными нотками в голосе. – Тяжело мне здесь одному.
– Так ты теперь на двух ногах – к друзьям можешь бегать, – саркастично заметил Кос.
– Ты можешь не навещать, – пробурчал дед, мигом обидевшись на парня. – Удачи тебе, Максим. А ты это… иди… как там тебя…
Мы удалились от Максимыча, после чего я попенял другу за грубость. Он пообещал, что на обратном пути обязательно извинится. Наш дуэт обошёл дом и стал подниматься по лестнице. Она вибрировала от каждого шага. Я посмотрел на окна своей бывшей коморки – новые. Интересно, кто сейчас там живёт?
В это время мы уже добрались до двери, за которой, надеюсь, скрывался живой Гром. Я постучал. Из квартиры раздался знакомый сердитый лай. Мопс точно был жив. Я облегчённо выдохнул, пригладив волосы. Тут раздались тяжеловесные шаги и дверь открылась.
– О, живой! – выдохнул толстушка, округлив глаза. – Вот ничего тебя, Лис, не берёт. Да и тебя, Кос.
Гром выскочил из квартиры и стал виться возле моих ног. Я присел и стал трепать его за толстую шкуру на боках. Мопс похрюкивал от радости. Толстушка с некой ревностью в глазах наблюдала за нами.
– Заберёшь? – спросила она, пытаясь не казаться расстроенной.
– Э-м-м-м, – задумчиво протянул я, снизу вверх глядя на неё.
По лицу девушку несложно было прочитать, что она искренне привязалась к собаке и совсем не горела желанием расставаться с ней. Мне стало немного жаль её.
Я выпрямился и произнёс:
– А Этель дома?
– Так она больше не живёт здесь, – удивила меня толстушка. – С тем мужиком съехалась, у которого кантовалась пока тебя бандюги искали. Обиделась она на тебя, сильно обиделась. Готовь шубу.
– И больше не работает проститу… кхем… по профессии? – уточнил Кос взволнованным голосом.
– Всё, завязала, – печально сказала девушка, пожав могучими плечами. – Одна я тут теперь осталась. Мы даже видимся редко.
– Ну молодец, – заочно похвалил я Этель.
– Ага, – безрадостно поддакнул Кос.
– Ладно, собаку пока оставляй у себя, – решил я, почесав голову. – Потом заберу.