– Вашей вины ни в чем нет, вы, как и многие другие, выполняли приказ.
– Весьма слабая отговорка, – отмахнулся Либель. – Так будут говорить многие. Хотя, признаюсь честно, я бы предпочел оказаться в плену у американцев, чем в гостях у русских. Ха-ха-ха! – Чуток задумавшись, продолжил: – Хотя по большому счету разницы нет, от какой именно пули придется умирать.
Выглянув в окно, Либель увидел, как по дороге, выстроившись в стройные колонны, двигалась американская пехота. Он различал их лица, в подавляющем большинстве молодые. Им удалось запрыгнуть в последний вагон поезда под названием «Победа», и война казалась для них приключением, о котором они впоследствии будут рассказывать своим подругам. Вряд ли они выглядели бы столь впечатляюще три, а то и два года назад.
Вдруг его внимание привлекла группа из десяти американских солдат, двигавшаяся по направлению к его дому. То, что это не случайные люди, было понятно по их собранным движениям, сосредоточенным лицам. Взяв в полукруг его дом, они передвигались теперь короткими перебежками, как если бы опасались угодить под огонь автоматчиков, стараясь между тем отрезать пути к отступлению.
Вот и дождались! На душе отчего-то полегчало.
– Знаешь что, Ганс, не нужно мне никакого вина, – грустно сказал бургомистр. – К нам пожаловали гости. Так что иди, встречай их.
На лице старика отразилось беспокойство. За время долгой службы он успел привязаться к своему хозяину и воспринимал его как сына. В этот раз Вилли выглядел как-то иначе. В нем что-то произошло.
– Господин бургомистр, надеюсь, что вы…
– Не переживай, Ганс, – улыбнулся Либель, – я сделаю все, что нужно. Не забывай, все-таки в моих жилах течет кровь тевтонских рыцарей, один из моих предков был у Фридриха Барбароссы оруженосцем, а это кое-что значит.
Едва кивнув, Ганс вышел. Приход американцев означал одно: они уже узнали о том, что он является хранителем копья, и будут его мучить до тех пор, пока он не выложит о реликвии всю правду. Если Германия не сохранилась как великое государство, так уж пусть тайна о Священном копье останется похороненной навсегда.
Во входную дверь раздался настойчивый громкий стук – то вламывались непрошеные гости. Послышалась громкая английская речь. Либель никогда не думал, что язык Шекспира может быть столь невыносимым. Победители не бывают терпеливыми, пройдет максимум минута, и они взорвут дверь вместе с прихожей.
Внизу громыхнуло два оружейных выстрела. Либель невольно улыбнулся: некогда Ганс был неплохим солдатом и начинал свою службу при генерал-фельдмаршале Пауле фон Гинденбурге. Просто так им его не заполучить. Он не ошибся в старике, тот всегда умел понимать своего хозяина с одного взгляда, а кроме того, он ни за что не упустит возможности отомстить за погибшего сына. В ответ прозвучала раздраженная автоматная очередь. Победители начинали нервничать, не такого они ожидали приема.
Вновь бухнул оружейный выстрел, заставив американцев посторониться. Некоторое время царила тишина, как если бы нападающие чего-то выжидали. А еще через несколько секунд громыхнул взрыв, заставив содрогнуться здание. Через минуту американцы поднимутся к нему в кабинет. В холле отчетливо раздавалась отрывистая английская речь, американцы ступали осторожно, готовясь к очередным неприятностям. Старик был мертв, иначе бы он угостил наглецов очередной порцией свинца.
Отряхнув с мундира посыпавшуюся штукатурку, Либель подошел к большому портрету Гитлера, висевшему в его кабинете. Вытащив из кобуры «Вальтер», он вскинул руку вверх и громко прокричал:
– Хайль Гитлер!
После чего сунул ствол пистолета в рот и нажал на курок…
Глава 20ПОИСКИ СВИДЕТЕЛЕЙ
1944 год, август
На доклад к капитану Джон Лоренс явился обескураженным, виноватых глаз на суровое лицо начальства старался не поднимать. Случилось худшее из того, что можно было ожидать, – бургомистр Либель мертв. А ведь предупрежден был заранее, что Либель нужен только живым.
– Наша вина здесь минимальная, сэр, – пытался оправдываться Джон. – Бургомистр застрелился. Когда мы ворвались в его кабинет, он уже лежал перед портретом Гитлера с простреленным черепом. Неприятная картина, – невольно поморщился Джон, вспомнив развороченный затылок Либеля.
– Вы должны были подобраться к его дому незаметно. А устроили такую стрельбу, что в соседнем городке было слышно.
– Незаметно не получилось, сэр, – продолжал оправдываться сержант. – Старик, который находился с ним в доме, из ружья ранил рядового Уолберга и капрала Энистона. Последнего и вовсе тяжело, еще неизвестно, выкарабкается ли… Нам пришлось взорвать дверь гранатой.
Сержант Джон Лоренс стоял навытяжку, посматривая на капитана из-под низко опущенного козырька. Парень был дисциплинирован, аккуратен и по-военному надежен, а то, что произошло, можно было бы списать на обычную случайность. Но не хвалить же его за просчет!
Каких-то пару месяцев назад сержант Джон общался с президентом Рузвельтом, по-своему даже был его ангелом-хранителем, а теперь находится едва ли не в эпицентре войны и, судя по его поведению, нисколько не жалел о том, что поменял чистый вашингтонский воздух на пороховую гарь. Если такие парни служат в Белом доме, то за президента Рузвельта можно не волноваться.
– Садитесь, сержант, – наконец смилостивился Хорн.
– Спасибо, сэр, – сказал сержант, присаживаясь на указанный стул.
– Скажу вам честно, теперь поиски копья значительно усложняются. Бургомистр Вилли Либель являлся ключевой фигурой, теперь я даже не знаю, с чего следует продолжить поиски.
Смягчаться не следовало, пусть же осознает, что непосредственное начальство им недовольно, и если он и дальше будет проваливать поставленную задачу, то поломает себе карьеру, и никакой Белый дом ему не поможет!
– Мне кажется, что следует начать поиски с фильтрационных лагерей, именно там могут находиться люди, причастные к Копью судьбы, – уверенно произнес сержант.
– Откуда такое предположение?
– В последний раз Священное копье увозили из «Дома Дюрера». По-своему происходящее больше напоминало войсковую операцию. В нее было вовлечено очень много военных, так что наверняка кто-нибудь слышал о Священном копье. Раствориться или исчезнуть организаторам этой акции тоже негде, Западная Европа оккупирована нашими войсками. Восточная Европа находится под русскими. Наивно было бы думать, что они станут пробиваться на восток, где их ждет Сибирь, а то и смерть. Они затаились где-то рядом.
А этот сержант весьма неглуп. Впрочем, иных в Белый дом не берут.
– Хорошо, – кивнул капитан Уолтер Хорн, – вот вы этим и займетесь. А для начала посмотрите в ратуше, не исключено, что копье находится где-то под развалинами.
– Слушаюсь, сэр, – весело гаркнул Джон Лоренс.
За свое очередное задание сержант Лоренс взялся со всей серьезностью, на которую был способен. Уже через час развалены ратуши были оцеплены и два взвода пехоты самым тщательнейшим образом растаскали обломки, выискивая все, что могло бы пригодиться для дальнейшего расследования.
Сержант Лоренс придирчиво осматривал предметы, извлеченные из-под обваленных стен, и не переставал наставлять:
– Без внимания не должна остаться ни одна бумага! На ней может быть все, что угодно… Какие-то шифры и место, где следует искать копье.
После того как основная часть завалов была растаскана, выяснилось, что каким-то неведомым чудом уцелело помещение секретариата, в котором отыскалось три несгораемых сейфа с документами. В них-то и содержался полный список всех тех, кто работал в ратуше и мог быть причастен к сокрытию Копья судьбы.
Первым, кто вызывал интерес, был секретарь бургомистра. Его удалось отыскать в подвале собственного дома, где он вместе с женой и малолетними дочерьми прятался от налета союзников.
Жалкий, скрюченный, он испуганно смотрел на гиганта-сержанта и все время твердил о том, что ничего не знает о Копье судьбы. Даже сейчас, когда Германия фактически была повержена, местонахождение Священного копья оставалось государственной тайной номер один.
– Я всего лишь секретарь, – говорил он, – если кто и знает, где находится Копье судьбы, так это будет Хайнц Шмайсснер и доктор Конрад Фрайс.
– А с чего вы взяли, что о копье знают именно они? – спросил сержант через крепконогую переводчицу.
Женщина была старше Джона лет на восемь, но ее призывная улыбка свидетельствовала о том, что симпатии не признают возраста и она готова утешить юношу на правах старшей подруги. Сержант был доволен подобным сотрудничеством и рассчитывал, что в ближайший вечер непременно откликнется на ее зовущую улыбку.
– Они часто приходили к господину бургомистру и подолгу разговаривали. Однажды, когда я вошел к нему за подписью, то стал свидетелем того, как они разговаривали о Копье судьбы.
– И что же они говорили?
– Что Копье Лонгина нужно перепрятать. Но деталей я не знаю, потому что они тотчас умолкли. Я забрал нужные документы и ушел. А они вновь продолжили разговор.
– Где сейчас могу быть Хайнц Шмайсснер и доктор Конрад Фрайс? – задал сержант очередной вопрос.
Женщина-капрал мгновенно перевела вопрос и с готовностью посмотрела на Джона Лоренса. В голове начинали кружить разные мысли далеко не рабочего свойства, глаза непременно норовили скользнуть ниже юбки, из-под которой выпирали крепкие круглые коленки. Интересно, а во внеслужебное время она столь же покладиста?
– Доктор Конрад Фрайс исчез недели за две до бомбардировки. Кто-то из сотрудников рассказывал, что видели его в имении жены.
– Где находится это имение?
– Точный адрес не знаю, но где-то недалеко от Нюрнберга.
– А где может быть Хайнц Шмайсснер?
– Последний раз я его видел сразу после бомбежки. Вместе с семьей он шел в потоке беженцев, они повстречались мне недалеко от ратушной площади.
– В чем он был одет?
– На нем была гражданская одежда… Прежде я никогда не видел Хайнца Шмайсснера в цивильном костюме. Он всегда носил эсэсовскую форму. Мне даже показалось, что это не его костюм, уж слишком нелепо он в нем выглядел.