[66].
Сторонник иммиграционных законов, опасающийся снижения уровня жизни, просто не того боится. Он подозревает, что население его родного края уже превышает оптимальную величину. Следовательно, на самом деле он боится не иммиграции, а любого роста населения. Если бы он был логичен, он должен был бы потребовать установления контроля над рождаемостью, чтобы замедлить рост населения, поддерживаемый отдельными родителями.
Законы о детском труде — это наглядный пример ограничения занятости для тех групп, целью которых является более высокая заработная плата для всех остальных. В эпоху активных разговоров о «проблеме безработицы» многие борцы с безработицей активно поддерживают законы о детском труде, принудительно закрывающие доступ к рынку труда для целой категории работников. Таким образом, законы о детском труде ведут к вынужденной безработице. Вынужденная безработица ведет к общему сокращению предложения труда и в силу взаимосвязи между всеми сегментами рынка обеспечивает распространение этого эффекта и соответственно рост заработной платы для всех категорий работников. Правительство не только не дает детям работать, но и произвольно повышает доход бездетных семей за счет семей с детьми. Законы о детском труде затягивают период, на протяжении которого дети требуют расходов со стороны родителей, и тем самым штрафуют эти семьи.
Законы о детском труде ограничивают общее предложение труда, снижая продуктивность народного хозяйства, что ведет к общему снижению уровня жизни. Более того, эти законы не дают даже тех благотворных эффектов, какие могут иметь меры по контролю за рождаемостью, снижающие численность населения, когда оно превысило оптимальный уровень. Действие этих законов сокращает только численность работающего населения, но не затрагивает численность населения в целом (если не считать косвенных эффектов, порождаемых тем, что воспитание детей становится более дорогостоящим делом). Снижение численности работающего населения при неизменности численности потребляющего населения ведет к понижению общего уровня жизни.
Законы о детском труде могут существовать в форме откровенных запретов или как требование о наличии «разрешения на работу» и тому подобной бюрократической волокиты, которая затрудняет наем несовершеннолетних и тем самым частично добивается того же эффекта. Законы о детском труде дополняются и усиливаются законами об обязательном школьном образовании. Принуждая несовершеннолетних до определенного возраста посещать государственные (или имеющие государственный сертификат) школы, правительство препятствует их выходу на рынок труда и тем самым защищает взрослых рабочих от конкуренции молодежи. Законы об обязательном посещении школы принуждают подростка потреблять определенные услуги — школьное образование, тогда как он сам или его родители предпочли бы иное, и это означает дополнительную утрату полезности для этих детей[67],[68].
Мало кому приходило в голову, что всеобщая воинская повинность представляет собой эффективный инструмент предоставления монопольной привилегии, обеспечивающий уровень заработной платы, основанный на ограничении. Подобно законам о детском труде, призыв в армию убирает определенную категорию работников с рынка труда, причем в данном случае речь идет о здоровых молодых мужчинах. Это сжатие общего предложения труда и принудительный труд военнослужащих, получающих чисто номинальную плату за свой труд, обеспечивает рост заработка для всех остальных, особенно для занятых на рабочих местах, непосредственно конкурирующих с трудом призывников. При этом, разумеется, понижается продуктивность экономики в целом, и это перевешивает выигрыш отдельных групп работников. Как и в случае других монопольных привилегий, некоторые, возможно, смогут получить выгоду от действий правительства. Попросту говоря, всеобщая воинская повинность — это метод привлечения людей к выполнению определенных обязанностей за плату, несопоставимую с уровнем рыночной оплаты, т.е. со ставками, которые пришлось бы платить в случае добровольного набора людей в армию[69].
Косвенным инструментом увеличения объема вынужденной безработицы являются законы о минимальной заработной плате. На свободном рынке заработная плата каждого устанавливается в соответствии с дисконтированной предельной производительностью труда. Закон о минимальном уровне оплаты труда означает, что все, для кого величина предельной производительности труда меньше установленного законом минимума, оказываются не допущенными на рынок труда. Рабочий хотел работать, а наниматель готов был дать ему место. Но закон запрещает им сделать это. Рост вынужденной безработицы устраняет конкуренцию со стороны предельных рабочих и повышает оплату для всех остальных. Хотя декларируемой целью политики минимальной заработной платы является повышение доходов малоквалифицированных рабочих, реальный эффект оказывается прямо противоположным — при установленном законом уровне минимальной оплаты труда закон делает их безработными. Чем больше разрыв между устанавливаемой законом величиной минимальной заработной платы и уровнем свободного рынка, тем выше создаваемая безработица[70].
Целью профсоюзов является повышенный уровень заработка для своих членов, что ведет к частичной деформации структуры производства, к понижению заработка для нечленов профсоюза и в целом к застойной массовой безработице. Навязывая ограничительную политику занятости и закрывая отдельным рабочим возможность принимать условия предпринимателей, профсоюзы понижают общий уровень производительности труда и тем самым уровень жизни в целом. Таким образом, любое вмешательство государства на стороне профсоюзов, наподобие закона Вагнера—Тафта—Хартли, ведет к повышению ставок заработной платы ценой ограничения предложения рабочей силы, к сокращению производства и общей безработице. Косвенное влияние этого вида вмешательства на занятость такое же, как у закона о минимальной заработной плате, просто в этом случае затрагиваются интересы меньшего числа рабочих, и тем самым закон закрепляет минимальный уровень оплаты, который был установлен профсоюзом.
Государственные пособия по безработице — это важнейший канал субсидирования безработицы, создаваемой политикой профсоюзов и законами о минимальной заработной плате. Когда ставки заработной платы, основанные на ограничении, порождают безработицу, правительство вмешивается, чтобы безработные не разрушили профсоюзную солидарность и навязанные профсоюзами ставки заработной платы. Выплата пособий по безработице устраняет с рынка труда массу потенциальных конкурентов профсоюзов, что открывает неограниченные возможности для продолжения профсоюзной политики. Причем устранение рабочих с рынка труда оплачивается налогоплательщиками, т.е. всеми гражданами.
Всякий раз, когда государство устанавливает штрафные санкции, налагая их на определенные формы производственной деятельности или рыночной организации, оно снижает эффективность экономики и лишает факторы производства возможности получать максимальное вознаграждение, а потребителей — максимальное удовлетворение. Самые эффективные подвергаются штрафу, и тем самым косвенно субсидируются наименее эффективные. Это не только подавляет эффективные формы рыночной организации, но и консервирует неэффективные. Правительство располагает разнообразными инструментами наделения квазимонопольными привилегиями неэффективных производителей за счет обложения штрафными санкциями эффективных. Особые налоги на магазинные сети ограничивают, с ущербом для потребителей, распространение этой эффективной формы организации торговли в пользу их малоэффективных конкурентов. Многочисленные указы о запрете торговли с рук и тележек уничтожают эффективную рыночную форму и эффективных предпринимателей, создавая преимущества их менее эффективным, но политически более влиятельным конкурентам. Законы, запрещающие торговать в определенные часы, мешают предприимчивым коммерсантам повышать свой доход и лишают потребителей возможности делать покупки в удобное для себя время. Налоги на доходы корпораций возлагают дополнительное бремя на инкорпорированный бизнес, штрафуя эти эффективные формы и создавая привилегии их конкурентам. Требования о предоставлении отчетности накладывают искусственные ограничения на малые фирмы, располагающие относительно небольшим капиталом, и косвенно предоставляют привилегии конкурирующим с ними крупным предприятиям[71].
В сущности, любые формы государственного регулирования заключаются в наложении штрафных санкций на эффективных производителей и предоставлении монополистических привилегий неэффективным. Важным примером является регулирование страховых компаний, особенно тех, которые занимаются страхованием жизни. Продажа страховых полисов, как и любой другой бизнес, — это спекулятивное предприятие, но опирающееся на довольно стабильную биологическую смертность. Все, что требуется для устойчивости этого бизнеса, — чтобы сумма собираемых страховых взносов покрывала статистически рассчитанные расходы на выплаты страхового возмещения. Но компании по страхованию жизни, как ни странно, ринулись в инвестиционный бизнес, утверждая, что им нужны резервы, достаточные для выплаты страхового возмещения, даже если одновременно умрет почти половина населения. Им удалось аккумулировать такие резервы, взимая страховые взносы, намного превышающие потребности простой страховой защиты. Далее, годами взимая фиксированные суммы страховых взносов, они могут перекладывать собственные риски на ничего не подозревающих покупателей страховых полисов (через накопление выкупной стоимости их полисов). Более того, прибыль от инвестирования резервов достается не владельцам полисов, а страховым компаниям. Страховые компании имеют возможность назначать и собирать абсурдно высокие премии, требуемые по таким полисам только потому, что правительства штатов, действовавшие под лозунгом защиты потребителей,