Огромный зал был полон воплей разбегающихся людей и стонами раненых. Но все перекрыл ужасный грохот, когда тронный помост Бранна рухнул на пол.
Затем грохот стих, все, кто смог убежать, убежали. Половина потолка лежало в обломках на полу, а Миллер стоял, чувствуя, как кружится голова, и глядел на занавес, все еще трепещущий на ветру. На мгновение Бранн затих, словно собирая силы для следующей попытки.
– Моя сила перестала действовать, Миллер, – прошептал Ллези. – Я больше не могу сохранять ее. Я собираюсь попробовать последнее средство. Я хочу узнать, что скрывает Бранн. Помоги мне, если сможешь – и наблюдай!
На мгновение наступила тишина. Затем откуда-то издалека накатила дрожь, от которой затрясся занавес, накрывающий помост Бранна. Глухо застонал каменный потолок.
– Нет! – раздался мысленный вопль Бранна, когда блок, на котором крепился занавес, был вырван из гнезда и с грохотом упал на пол.
Сам же занавес падал гораздо медленнее. Материя дрожала в воздухе, словно дым, и внезапно разошлась в стороны.
Миллер видел, как Бранн пытается остановить ее падение. Невидимые силы его мысли, казалось, цеплялись за парящую в воздухе ткань, пытаясь ее удержать. Но с Бранном творилось что-то странное. Даже Миллер чувствовал это.
Он чувствовал, как что-то сжимается и растворяется, и это было гораздо хуже и ужаснее любого страха. Ллези внезапно окреп, а Орель смогла сделать вдох.
Словно дым, разошлись последние складки занавеса и упали на пол вправо и влево от помоста, похожие на длинную тень.
А на помосте стоял Бранн…
Фигура, терроризирующая так долго толпы людей, судорожно куталась в черный плащ, словно пыталась скрыть под ним свое тело. Лицо ее было искажено ужасной гримасой гнева и холодной усмешкой ненависти. Но это лицо все они не раз видели прежде.
Это было лицо Тси.
Она стояла с закрытыми глазами, ни на кого не глядела, не произнесла ни слова, даже не шевельнулась. И Миллер подумал, что, как Бранн, она, возможно, вообще никогда не открывала глаз. Возможно, в качестве Бранна, ее лицо вечно искажала гримаса холодной ненависти. Потому что теперь всем стало ясно – Тси безумна.
Шизофрения, машинально подумал Миллер. Раздвоение личности. Но он не получил ответной мысли от Орель и Ллези. Они застыли от ошеломленного изумления.
Тси повернула лицо с закрытыми глазами в сторону Орель и сказала холодным, высоким голосом Бранна:
– Теперь вы знаете истину. Вы увидели Бранна. Но прежде, чем я убью вас обоих, скажи мне, Орель, где Тси?
Миллер почувствовал, что его пробирает ледяная дрожь.
Глава 8. Всепоглощающий огонь
И ТУТ ОН понял, что ни Орель, ни Ллези не могут помочь ему против Бранна. Он услышал их мысли – ошеломленные, изумленные, недоверчивые, делавшие их странно и жутко беспомощными. И Миллер подумал, что знает, почему.
Орель, Ллези и вся их раса считали себя совершенством разума. Никогда прежде в их истории не встречался такой случай помрачения ума. Их раса была слишком совершенна для этого. И вот теперь, при столкновении с ярким образцом шизофренического раздвоения личности, они оказались совершенно неспособными постигнуть его значение. Это было слишком чуждо им.
Никогда еще среди расы Орель не встречались безумцы.
Миллер послал Ллези информацию о психических заболеваниях – все смутные, запутанные сведения, которые он знал из психиатрии. Но Ллези не понял. Вместо этого он внезапно закрыл свой разум. И стоящая рядом с Миллером Орель тоже закрыла свои мысли, настолько отвратительно для расы, поклоняющейся совершенству разума, было понятие о безумии.
На помосте фигура с закрытыми глазами подалась вперед.
– Орель… – сказала она.
Выходит, Бранн не знал, что другая половина его разума принадлежала Тси. Естественно! Бранн и не мог знать, что является лишь половиной, ущербной частью раздвоенной личности. Но при этом и Тси не знала, что Бранн является частью ее. Миллер понял, что никогда не узнает, какая странная деформация в унаследованных генах вызвала этот расщепление, но он и не стал думать об этом. Он шагнул вперед.
– Бранн! – позвал он.
– Итак, ты вернулся, – донесся до него холодный мыслеголос. – Ну что ж, машина, которую я использовал, вместо того, чтобы уничтожить Ллези, перенесла его разум в тебя, но я быстро это исправлю. Что же касается тебя самого… – И Миллер услышал тонкий, издевательский смешок Бранна.
Он почувствовал, как капли пота стекают по лбу.
– Подожди, – быстро сказал он. – Я могу сказать тебе, где Тси.
– Где? Где она!
– Ты…
Разум на помосте мгновенно закрылся от его мыслей. Бранн не мог позволить себе услышать истину. Просто не мог.
– Ну? Отвечай же мне? – сказал он.
Встревоженные, ничего не понимающие, Орель и Ллези прислушивались к их мысленному диалогу. И внезапно Миллер понял, что нужно делать. Он расстегнул и снял с руки часы. Орель вернула их ему, предварительно обезвредив смертоносную машину молний. Как часы, они были уже бесполезны, но Миллер просто привык носить их на руке.
– Возьми их, – сказал он.
Бранн-Тси ждала.
– Они уже не опасны, – настаивал Миллер. – Разве ты не можешь понять это?
– Это какой-то трюк. Ты не знаешь ничего из того, что хочу узнать я. Так почему я должен напрасно тратить на тебя время?
– Если хочешь найти Тси, – сказал Миллер, – ты должен взять эту вещь. Если, конечно, не боишься ее отыскать.
Часы вырвались из его руки, поблескивая, перелетели на помост и оказались на руке Бранна. Миллер глубоко вздохнул.
– Поверни их. Вот так. Поднеси к лицу. Так. А теперь… открой глаза.
– Мои глаза не откроются.
– Открой их!
– Они никогда не открываются.
В тишине была слышна мелодия сфер Силы. Миллер внезапно почувствовал, как Орель шагнула к нему.
– Если ты откроешь глаза, то найдешь Тси.
И броня была пробита. Это единственное, что могло проникнуть в безумный полуразум Бранна. Бледные слепые веки дрогнули… Медленно, очень медленно поднялись длинные ресницы…
Глаза Бранна уставились на полированный корпус часов. И в этом крошечном зеркале Бранн увидел лицо… Тси!
Тси, испуганными глазами смотревшая на Бранна!
И ничем уже нельзя было защититься от лавины мыслей, взревевшей в нестойком, дрогнувшем разуме – в двух разумах, – находившихся в одном теле. В теле Тси! И впервые Тси увидела свое лицо, искаженное ужасной гримасой холодной ненависти ко всему миру, навечно отштампованную в облике Бранна.
И Миллер почувствовал жалость. Это был основной принцип психической терапии – заставить пациента прямо взглянуть на проблему. Но ни у одного еще человека-шизофреника половинки раздвоенной личности не расходились так далеко друг от друга.
Потому что у обычного человеческого мозга есть автоматическая защита против такого расхождения.
Но Тси принадлежала к иной расе – к расе с чрезвычайно развитым разумом. Она была ущербна еще до рождения, но долгое время ее безумие оставалось скрытым, а ум, тем не менее, был достаточно мощным, чтобы воспринять теперь отвратительную, невероятную истину.
Она никогда не была такой злой, как Бранн – слабой, да, но неспособной на холодную жестокость своего «альтер эго».
И в этот грозный миг длиной в вечность оба разума, оба проявления добра и зла, связались в чудовищный узел в одном теле и одном мозге. И тишина взорвалась ревом.
Рука с силой отбросила импровизированное зеркало. Лицо Тси развернулось, и ее безумные, дикие, перепуганные глаза встретились со взглядом Миллера… И Миллер прочел в них разрушение. Две личности одновременно глянули на него из этих глаз, и Миллер вспомнил, как услышал мысленный разговор Тси и Бранна в тот момент, когда очнулся в этом невероятном мире.
Но тогда они еще не знали истину. Тогда раздвоенная личность беседовала сама с собой, добро и зло, спорящие и не предполагающие, что находятся в одном мозге. Но теперь-то они знали. В какой-то момент в прошлом зло, свойственное Тси, стало проигрывать сражение с ее же добром – и высвободилось из-под управления ее рассудка. Оно назвало себя новым именем, сменило пол на мужской, чтобы еще лучше замаскировать себя, и стало таким сильным, что даже Тси уже не могла справиться с ним.
Бранн был отвратителен Тси. И Бранн знал, что Тси самостоятельная, что он не может управлять ею. И вот теперь раздвоенная личность с безумной, разрушительной мощью ударила по сознанию Миллера.
– Ты принес мне поражение! – завопил в нем двойной голос. – Ты разрушил мой замок и мою жизнь! Ты должен умереть, а вместе с тобой и вся твоя раса!
Миллер не мог уже отвести глаз от ужасного взгляда безумца. А эти глаза все росли и ширились, засасывая его в темноту, где кружилось безумие двух умов, неся на своих ужасных крылах его собственное здравомыслие…
Миллер уже не видел Орель, но услышал ее стон, полный безмерного ужаса.
– Я могу… помочь тебе, – донеслось к нему словно издалека. – Но я не могу бороться… с ними обоими… Ллези… Ллези, где ты?
Мгновение не было никакого ответа. Безумная двойная личность обхватила Миллера с двух сторон и потащила его в противоположных направлениях. Ничей разум не мог бы противостоять удвоенной силе расщепленной, безумной личности…
Но внезапно Миллер оказался не один. Откуда-то из темноты появился разум Ллези, неосязаемый, но сильный, словно он подставил Миллеру плечо и обнял его, защищая от водоворота, тянущего на дно безумия.
Вероятно, ни один разум не мог бы в одиночку противостоять расщепленной личности Бранна-Тси. Но в теле Миллера тоже находилось два разума – его собственный и разум Ллези. Они быстро учились сотрудничать. И уже могли бороться вдвоем…
Раздался безмолвный вопль Бранна – высокий, тонкий, яростно-сладостный. Удары с обеих сторон удвоились. Но теперь их встречали два разума. Миллер сделал глубокий вдох и принялся сопротивляться водовороту, утягивающему его в темноту. Одновременно он чувствовал сопротивление разума Ллези, борющегося плечом к плечу с ним.