— Добрый день, мистер Дронго, — приветливо сказала Кристин. — Как вы сюда добрались?
— Все в порядке. — Не нужно рассказывать ей о своих мучениях, испытанных им во время перелета. Американцы не любят, когда их нагружают чужими проблемами.
— Вы уже осмотрели наш дом? — спросила она.
— Конечно. Прекрасный дом. Он мне очень понравился.
— Спасибо. Мне тоже здесь раньше было очень хорошо.
Он насторожился. Но не стал уточнять.
— Я рассчитываю на вас, — добавила она, — у вас такая безупречная репутация.
Она пожала ему руку и улыбнулась.
— Вас что-то беспокоит? — уточнил Дронго.
— Нет. Нет. Все в порядке. Пойдемте вниз. Вы будете моим кавалером. — Она взяла его под руку.
— У вас есть постоянная подруга? — спросила Кристин, когда они прошли несколько шагов.
— Да, — чуть помедлив, ответил Дронго, — я женат. — Обычно он не сообщал никому подобных сведений, чтобы не подставлять Джил и детей.
— Странно. — Она несколько удивленно взглянула на него. — А мне говорили, что вы этакий волк-одиночка.
— Так и есть. Я, как правило, никому не рассказываю о жене. Чтобы кто-то об этом знал.
— Но мне вы сказали.
— Решил, что вам можно доверять.
Кристин остановилась. Взглянула на него.
— Вы гораздо опаснее, чем кажетесь. Внешне вы производите впечатление большого и доброго человека.
— А на самом деле?
— Вы — как айсберг. Большая часть под водой. На самом деле вы все замечаете и все учитываете. Значит, у вас есть любимая женщина и дети.
— Да.
— Жаль, что я не знала этого раньше. Я думала, что у вас никого нет.
— Это вас огорчает?
— Нет. Но обычно эксперты вашего уровня живут одни. Мишель Доул, Фредерик Миллер, Николас Вольф. По-моему, только у комиссара Брюлея есть супруга.
— Вы хорошо осведомлены, — теперь настала его очередь удивляться.
— Я долго искала подходящего мне человека. — Она снова взяла его под руку. — Пойдемте вниз. Скоро начнется обед.
Они спустились в гостиную. Большой стол был уже накрыт. Кристин села в середине стола. С правой стороны было место Моничелли, с левой — Агнессы и ее украинского друга. Рядом с Моничелли сидел визажист Линдси. Напротив Кристин устроились ее сын Юхан со своей подругой, которую Кристин, очевидно, намеренно посадила прямо перед собой, чтобы проследить, как она будет вести себя за обедом. Напротив Линдси сидел доктор Моргунас. Напротив Агнесы и ее друга сели секретарь Барнард и Дронго.
Он обратил внимание на Алису, которая спустилась к обеду вместе с Юханом. Она была в легком светлом платье. Минимум макияжа и эпатажа. Почти никаких украшений, волосы уложены в некое подобие прически. Он улыбнулся. Все-таки молодая женщина его послушала. Она явно хочет произвести хорошее впечатление на свою возможную свекровь.
Алиса сердито посмотрела на него и села рядом с Юханом, поздоровавшись со всеми. Кристин сделала вид, что не заметила ее. Моничелли же приветливо кивнул ей. Линдси вздохнул, но ничего не сказал. Агнесса и Юрий Горлач явились к обеду последними. Он был в джинсах и в серо-голубой майке. Агнеса в светлом брючном костюме. Вид Юрия Горлача явно покоробил Кристин, но она ничего не сказала. Моргунас явился в каком-то темном наряде, состоявшем из брюк и рубашки с длинными рукавами и накладными карманами. Линдси надел красную бабочку на желтую рубашку, чем вызвал смех у Моничелли, который был в белых брюках и светлой безрукавке. Только Барнард был в своем безупречном светлом костюме, положение секретаря обязывало.
Кухарка и горничная по очереди подавали блюда. Моничелли лично принес несколько бутылок светлого вина, предложив его Дронго и Юрию Горлачу. Агнеса сидела за столом с убитым видом, словно ее привели на пытку. Кристин тоже была немногословна. Атмосфера за обедом становилась какой-то тягостной. Подавали в основном морепродукты, и даже суп несколько напоминал французский рыбный суп — «буйабес».
— У вас такие лица, словно вы не рады, что прилетели сюда, — не выдержал Юхан. — Неужели вы не можете хотя бы иногда улыбаться и говорить друг другу приятные слова.
— Помолчи, Юхан, — строго прервала его мать, — у нас обед, а не ваша вечеринка в клубе.
— За обедом тоже можно улыбаться и говорить о приятных вещах, — не унимался Юхан.
— Как тебе не стыдно, — вдруг сказала Агнесса, — неужели ты ничего не хочешь понять? Если бы не твоя мать, я бы ни за что сюда больше не приехала. Неужели ты не помнишь, как мы были здесь в январе?
— Помню, — мрачно ответил Юхан, — но это не значит, что во всех местах, где мы раньше были, нужно появляться с мрачным выражением лица.
— Хватит, Юхан, — снова перебила его Кристин, — ты уже и так слишком много сказал. Я полагаю, что нам нужно будет рассмотреть вопрос финансирования твоего нового и безумного проекта.
— Прямо здесь, за обедом? — недовольно спросил Юхан. — Может, мы поднимемся к тебе?
— Не вижу смысла скрывать от присутствующих наш разговор. Ты попросил пять миллионов долларов для реализации своего полубезумного проекта по инвестициям в канадскую энергетическую компанию, акции которой упали за последние несколько месяцев почти вдвое. Верно?
— Да, — недовольно ответил Юхан, — но я не думал, что об этом нужно рассказывать всем.
— Нужно, — упрямо сказала мать. — Я подумала над твоим предложением и решила, что не могу выделить такую сумму…
Воцарилось молчание. Даже Моничелли осторожно поставил свой бокал на стол, никак не комментируя решение своей супруги.
— Ты не даешь мне денег? — не веря своим ушам, спросил Юхан. — Но как ты можешь? Ты же обещала?
Алиса взяла его за руку, но он выдернул руку и нервно сказал, обращаясь к своей подруге:
— Подожди, не мешай.
— Успокойся, — тихо попросила его Алиса.
— Нет. Я хочу знать, почему она не дает мне денег. Почему? Она считает, что я плохой бизнесмен? Или я недостаточно хорошо просчитал этот бизнес-проект? У меня нет свободных денег. Таких денег. И она это прекрасно знает. Почему ты не хочешь дать мне шанс?
— Я готова дать тебе шанс, — спокойно заявила Кристин, — но пять миллионов слишком большая сумма. Я вычту ее из твоей доли наследства. Ты подпишешь письмо, что отказываешься от своего наследства, а я перечисляю тебе пять миллионов долларов. Ты согласен?
Юхан нервно взмахнул рукой. Он понимал, что состояние матери оценивается в несколько сот миллионов. И отказаться от наследства ради пяти миллионов ему было нелегко.
— И кому ты решила завещать свои миллионы? — вдруг спросил он. — Неужели этому итальянскому мужу, который кормит своими макаронами половину Италии?
— Вот так я и думал. Синьоры, почему нашему Юхану не нравятся спагетти? — вмешался Моничелли.
— Мне они никогда не нравились, — отрезал Юхан. — Ты не ответила на мой вопрос, Кристин. — Он называл ее не «мамой», а по имени.
— Это мое дело, — твердо ответила Кристин. — Я могу завещать свои деньги кому угодно. У нас с Антонио брачный контракт, и мы не претендуем на деньги друг друга. Но наследством я вправе распоряжаться так, как хочу. Возможно, часть денег я отпишу Агнессе, возможно, еще часть ее сыну. Возможно, своему мужу. У меня есть кому оставить свои деньги.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Юхан. — Кому угодно, только не мне. Поступай как знаешь. Я готов подписать все, что угодно.
— Мы вызовем нотариуса, — сказала Кристин, глядя на Барнарда.
Тот согласно кивнул.
— Я не имею к этим планам никакого отношения, — снова оживился Моничелли. — Давайте попробуем другое вино. А вы, Алиса, не грустите. Пять миллионов, которые вам даст ваша будущая родственница, очень большие деньги. И Юхан сделает из них пятьсот. Он у нас очень перспективный бизнесмен.
— Вот так всегда, — громко сказал Горлач, — делят миллионы между собой, а когда приходишь с настоящим проектом, тебе сразу отказывают. Или куда-нибудь посылают.
— Вы опять за свое? — разозлился Моничелли.
— Какой проект? — спросила Кристин.
— Не нужно ничего говорить, — предупредил Моничелли, обращаясь к Юрию Горлачу.
— Почему? — не поняла Кристин. — Какой проект у вас, Юрий? О чем вы говорили с Антонио?
— Его проект не может быть принят, — снова вмешался Моничелли.
— Что ты хочешь ему предложить? — оживилась даже Агнесса.
— Каспийская икра, — пояснил Горлач. — Я предложил поставлять икру в рестораны мистера Моничелли. Икра осетровых стоит на рынке пять или шесть тысяч долларов за килограмм. А я могу поставлять ее по три тысячи. По-моему, это очень выгодный проект.
— Нет, не выгодный, — возразил Моничелли. — Дело в том, что на поставки каспийской икры наложен запрет. И ее нельзя покупать. Почему я должен нарушать таможенные нормы и наши законы? Ради прибыли? Это глупо и неразумно. Штрафы за поставки икры будут огромные. Я не могу рисковать своим бизнесом.
— Ты всегда такой законопослушный? — иронично спросила Кристин.
— Стараюсь, — улыбнулся он, но Кристин уже повернулась к Горлачу.
— Изложите мне подробно ваше предложение, — сказала она, — желательно сегодня до ужина. Я прочту и подумаю.
— Все это незаконно, — напомнил Моничелли.
— Посмотрим, — ответила Кристин.
— В этом вся Кристин Линдегрен, — торжественно произнес Юхан, — для любого проекта она найдет деньги, только бы не давать их собственному сыну.
— Я только что согласилась дать тебе пять миллионов, — спокойно напомнила Кристин, — или ты уже забыл?
— В обмен на отказ от наследства, — почти весело уточнил Юхан. — Впрочем, делай как хочешь. Я все равно согласен. Тебе вообще не нравится все, чем я занимаюсь. Ни мой образ мыслей, ни моя жизнь, ни мой бизнес, ни даже моя девушка. Ничего, что хоть как-то связано со мной.
— Не смей так говорить, — вспылила Кристин, — ты ничего не понимаешь.
— И не хочу понимать, — резко ответил Юхан.
— Сколько можно, — вмешалась Агнеса. — Ты, Юхан, настоящий эгоист. Всегда думаешь только о себе. Даже не понимаешь, в каком состоянии находится твоя мать, да и я тоже. Как нам тяжело снова возвращаться сюда…