ыре персоны). Она рассчитывала ослепить губернатора количеством людей и самой затеряться в толпе.
– Подумала, так будет проще.
– О нет, будет гораздо сложнее. И так уже начинаю жалеть, что мы на это решились.
– Не волнуйся, Джордж.
– Да, все хорошо.
Стол накрыли на пятерых, на месте были и масленки, и чаши для омовения пальцев. Апрельский день обернулся чудовищным снегопадом, над горами низко нависли облака и прижимался к земле дым из трубы барака. Из верхних комнат сочился запах жженых волос: над собственной прической, вооружившись щипцами для завивки, корпела Лола, новая служанка. К двум пополудни обитатели ранчо только и надеялись, что губернатор с супругой не приедут ввиду каких-нибудь неотложных губернаторских дел вроде оправдания преступника или присутствия на торжественной церемонии. Однако вскоре из Херндона позвонили: гости уже в пути.
– Судя по голосу, настроение у него превосходное, – пересказывал жене Джордж. – Говорит, не прочь выпить коктейль. И жена его тоже. Да, и не удивляйся, когда она закурит.
Дверцы буфета, заставленного бутылками виски и джина, каких никто больше в долине не пил, были заперты; ключ хранился в шкафу с китайским фарфором. До отъезда в Солт-Лейк-Сити к ключу и бутылкам прикасался только Старик Джентльмен, и потому, впервые открыв заветные дверцы, Джордж как будто почувствовал себя по-настоящему взрослым. «Холланд Джин», «Бутс», «Хаус оф Лордс», «Чивас Ригал» – разглядывал он ряды бутылок. Старший Бёрбанк (как, впрочем, и Фил) долго противился тому, что женщины начали выпивать, обрезать волосы и в целом вести себя неподобающе, однако времена менялись, и Старик был вынужден уступить. Дамам в их доме предлагался коктейль «Апельсиновый цвет», рецепт которого был включен в «Справочник бармена. 101 коктейль на все случаи жизни» – книгу, что хранилась за дверцами того же буфета.
– Когда они приедут, – отводя глаза, предупредил он Роуз, – я пойду делать коктейли, а ты займешь гостей беседой.
Поместив на серебряный поднос бутылки с джином и ликерами, Джордж потянулся за серебряным шейкером с монограммой Бёрбанков – излюбленный подарок среди людей их круга.
– Фила не видела, кстати?
– Нет, – пробормотала девушка, – с чего бы…
– Наверное, в кузнице. Ну, или в бараке.
– В комнате его не смотрел?
– Смотрел. Там его нет.
– Тогда на улице, наверное.
Джордж и не догадывается, думала Роуз, как тяжело ей говорить о Филе. Знает ли он, что за все это время Фил заговорил с ней лишь дважды? И оба раза – за столом, когда не мог дотянуться до еды своими длинными руками и называл то, что ему нужно, повернувшись в ее сторону. Соль! Хлеб! Или же Джорджу это кажется нормальным: о чем Филу говорить с ней? Что может быть общего между мужчиной и женщиной? Может, он только делает вид, что ничего не происходит, не зная, как иначе вынести и без того напряженную обстановку? Стоило Роуз заговорить о Филе, как язык словно отнимался, а во рту пересыхало. Стоило подумать о нем, как вся радость исчезала, мысли путались, а чувства становились примитивными, как у ребенка.
Каким облегчением показалось ей теперь далекое пятнышко губернаторского автомобиля на горизонте, сиявшее на солнце бликами по стеклу или металлу.
– Вон они, едут! – воскликнула Роуз, и сердце ее заколотилось.
– Ну что ж, – вздохнул Джордж, и рука его потянулась поправить галстук.
Костюм он надевал только на время выездов в город. Роуз казалось, что они собрались на похороны.
С застывшими улыбками супруги спустились с крыльца и встали у калитки, призванной оградить беззащитную лужайку от блуждающего по округе скота. Завернув к дому, губернаторский автомобиль остановился, и Джордж, а следом и Роуз в новеньких сатиновых туфельках с пряжками из граненой стали зашагали к ним по усыпанной гравием площадке. Губернатор вышел из машины и открыл дверцу для своей дамы.
– Давненько не виделись! – воскликнул он, обернувшись к хозяевам.
Пока внимание супругов было отвлечено его радостным возгласом, женщина оправила меховую опушку на одежде и выбралась из машины на зыбкий гравий. Миловидная седовласая леди с быстрой улыбкой держалась величаво и чопорно.
– Как чудесно с вашей стороны пригласить нас! Всю зиму не дышали по-человечески. Ах, какой здесь воздух! В нашем штате, – радостно рассмеялась она, – никогда не знаешь, взять тебе зонтик или надеть снегоступы. Ей-богу!
– Мы очень рады вас видеть, – поприветствовала гостей Роуз.
– Ах, ну, какой воздух! – сделав глубокий вдох, воскликнула жена губернатора. – Ваши родители, – проворно огибая лужицу, обратилась она к Джорджу, – должно быть, скучают по этим краям. В весне всегда столько надежды!
– Боюсь, – улыбнулся Джордж, – здесь стало слишком холодно для людей пожилых.
– Пожалуй, что так, – согласился губернатор.
– Полагаю, все мы с возрастом хуже переносим холода, – заметила его жена. – Но разве в Солт-Лейк-Сити теплее? Помню, мы там страшно мерзли.
– Да, там довольно холодно, – поддакнул супруг.
– Читала, что прошлой зимой было больше тридцати градусов мороза! К тому же там такая сырость. Все-таки озеро рядом.
– Они живут в такой гостинице, – возразил Джордж, – где следят, чтобы золотые рыбки в холле не замерзли!
– Ах! Как я люблю Солт-Лейк-Сити и «Отель Юта»!
– Никогда не была в Солт-Лейк-Сити, – заметно погрустнев, призналась Роуз.
– Ну, что вы, – взяла ее за руку жена губернатора, – как-нибудь мы с вами выберемся туда поужинать. Устроим что-нибудь эдакое!
Они как будто не решались пройти в дом и приступить к ужину. Чтобы избежать неловкой паузы, Джордж, нахмурившись, уставился на колеса губернаторской машины и, легонько тюкнув одно ногой, воскликнул:
– Дутые шины поставили, я смотрю!
– Да, сэр, решил попробовать, – задумчиво произнес губернатор. – И, скажу я вам, уже почувствовал разницу!
– Ну еще бы! Такие могучие, огромные шины.
– А вы что сейчас водите?
– Если честно, «рео».
– Джордж, «рео» – прекрасная машина.
Несмотря на солнечную погоду, на улице было морозно, с гор доносились завывания ветра и рев снежной вьюги. Сложив руки на груди, женщины стояли и нетерпеливо смотрели на мужчин. Почему они не идут в дом? За веселостью, как подметила Роуз, на лице губернаторской жены уже притаились усталость и скука. Проехать двести миль, чтобы стоять вот так и смотреть, как мужчины пинают шины!
– Что ж, – улыбнулась Роуз, – почему бы нам не пройти в дом?
– Отличная идея! – пробасил губернатор. – Отличная идея чудесной маленькой леди!
Женщины впереди, мужчины сзади, они побрели по гравийной площадке в сторону дома. Джордж признался, что когда-то раздумывал о покупке «пирс-эрроу», и губернатор согласился, что машина отнюдь не плоха. Сняв верхнюю одежду, которую решили сложить в кабинете рядом с гостиной, мужчина тряхнул плечами и огляделся по сторонам. Женщины отправились в спальню, и, остановившись посреди комнаты, гостья воскликнула:
– Даже и не догадаешься, что это ранчо! Кто бы мог подумать, что мы в глубине страны, далеко на Западе!
Просторная комната была убрана розовыми коврами. На нежно-кремовых стенах холодным северным светом отливали громадные репродукции Фрагонара в серебряных рамах – очаровательные лесные сценки. Белоснежные кружевные занавески, подобранные сатиновыми бантами, окаймляли огромные окна. Похожие банты, словно гигантские бабочки, слетелись также на кружевные абажуры стоявших у кушетки ламп. В нише, обставленная высокими комодами, красовалась сокрытая балдахином кровать. В огромном зеркале туалетного столика отражалась целая коллекция тяжелой серебряной посуды и хрустальных графинов, ценой по меньшей мере в несколько тысяч долларов. Изобилие коллекционных предметов, тот непринужденный беспорядок, в каком они расставлены, и сам факт того, что Старая Леди не посчитала нужным брать все это богатство с собой в Солт-Лейк-Сити, уязвило гостью в ее непомерном стремлении к роскоши. Разве не странно, что она – рожденная для такой жизни – подобными вещами может пользоваться лишь на правах аренды, покуда муж ее занимает свою должность! Стоит ее потерять, как исчезнут и их особняк, и служебные машины, и повар, садовник, служанка… Они снова окажутся в своем скромном доме, снова муж ее вернется к своей весьма посредственной адвокатской практике, пока его вновь не решит избрать народ. А для чего рождена эта девица? Губернаторша осведомилась у супруга, кем прежде была миссис Бёрбанк, и, как выяснилось, она сдавала что-то вроде меблированных комнат. Так или иначе, именно ей достались теперь все эти сокровища и муж, рассуждающий, купить или не купить ему «пирс», – что зависело исключительно от его прихоти или, а скорее даже от прихоти его жены. Но сможет ли милая дамочка в черном платье ужиться в таком окружении? Каково это – постоянно сидеть на иголках, притворяться кем-то другим и носить маску в вечном страхе, что однажды она спадет? Однако губернаторская жена не могла не завидовать девушке, ведущей себя так, будто с рождения знакома со здешней обстановкой.
– Подумать только, такое изящество на ранчо!
Жена губернатора остановилась, чтобы разглядеть две фарфоровые фигурки по бокам от туалетного столика – «Любовь» и «Любовь слепая». Одной из них что-то шептал на ухо пухлый херувимчик; вторая изящным жестом подняла руки в знак протеста – херувимчик закрывал ей глаза гирляндой из цветов.
– Какое изящество!
– Это правда, – улыбнулась Роуз.
Все сжалось в груди у губернаторши, стоило ей услышать, с какой непринужденностью, достойной небрежности в коллекции Старой Леди, Роуз принимает богатство. Впрочем, не для того ли девушка старается так просто относиться к роскоши, улыбнулась про себя женщина, чтобы, случись ей оступиться, легче было перенести неизбежную потерю?
– Полагаю, мужчины нас совсем потеряли!
Мужчины курили сигары, но с появлением жен тут же вскочили.
– Мой брат скоро подойдет. Что-то, должно быть, его задержало. А пока можем отведать коктейлей.