Если в Центральной и Западной Европе политэкономическая теория научного социализма К.Маркса была использована социалистическими и социал-демократическими партиями для создания идеологий политического воспитания пролетариата для превращения его в рабочий класс. В класс политический, способный бороться за свои интересы в условиях становления рыночных капиталистических отношений посредством идеологического и политического участия на конституционных полях сражений за влияние на правительство внутри феодально-бюрократического и буржуазного парламентаризма. То большевистский коммунизм объявлял диктатуру пролетариата вечной и тем самым отрицал цель преобразования пролетариата в рабочий класс, консервировал феодально-общинную психологию и культуру крестьянства в городской среде, лишь приспосабливаемую к ней. Этой цели большевистского коммунизма служила утопическая идея о бесклассовом обществе, которая была мифологизирована посредством коммунистического мировоззрения.
Крушение Советского Союза обнажило отсутствие у русских горожан, даже во втором и третьем поколении оторванных от крестьянского бытия маломальских представлений о культуре буржуазной семейной собственности, понимания своих интересов и навыков классового единения для их отстаивания в условиях экономических и конституционных свобод, которые обрушились на страну после начала буржуазно-демократической революции. Чтобы приобрести такие культуру и навыки требуются десятилетия, смены поколений. У России же нет времени на политику ожидания их накопления снизу. Нарастающее давление внешних сил не оставляет России выбора. Русская национальная революция вынуждена будет в общих чертах повторить опыт большевизма по установлению диктатуры социальной среды, развивающей своим трудом современное промышленное производство, не дожидаясь приобретения и накопления ею навыков и традиций экономических и политических отношений городских семейных собственников.
Большевизм осуществил диктатуру пролетариата посредством включения масс крестьян в крупное индустриальное производство, что позволяло постепенно приспосабливать их сознание к городскому образу существования посредством индустриального разделения труда. А русская национал-демократия должна осуществить диктатуру национального среднего класса и схожего способа вовлечения государствообразующего этноса в промышленное производство. Пример Японии показывает, что отсутствие традиций буржуазной семейной собственности в недавно пережившей раскрестьянивание стране не мешает вовлечению именно монополизированной и жёстко направляемой правительством экономики в мировой рынок капиталистического хозяйствования и разделения труда. Ибо монопольное промышленное производство позволяет осуществлять постепенное воспитание жёстко централизованной государственной властью буржуазно-собственнических отношений в массе государствообразующего населения сверху.
Экономическая стратегия русской национал-демократии обязана исходить из существующих обстоятельств, и ставить целеполагание создания наукоёмкой монополизированной промышленности с субподрядным подчинением ей мелких рыночных производителей. Только подобная стратегия выстраивания экономики, как высокоорганизованной акульей стаи с косяками рыб-прилипал, способна обеспечить не имеющей исторических традиций капиталистических отношений собственности России выход из общегосударственного кризиса и дать мощный толчок промышленному капиталистическому развитию. Она создаёт условия для ускоренного воспитания у новых поколений горожан интересов семейной собственности через осуществляемую централизованной национальной властью Культурную революцию, социологизацию русского общественного бессознательного умозрения и через организуемый правительством прорыв на мировые рынки. Такая политика реальна, но лишь при ясном стратегическом обосновании её проведения орденской организацией на всю эпоху Национальной Реформации и при воплощении в жизнь сначала однопартийной, затем вероятно полуторопартийной диктатурой национального среднего класса. Иначе говоря, она возможна, но только при появлении обосновывающего таковую диктатуру системообразующего философского мировоззрения и разрабатываемой на его основе идеологии.
29 июля 1999г.
ВЛАСТЬ РЕЖИМА И ЧИНОВНИЧЕСТВО
Выдающийся немецкий социолог начала ХХ века и один из участников разработки либеральной конституции Веймарской республики Макс Вебер в 1920 году выступил перед студентами Берлинского университета с обзором происходившего в то время в Германии и выводами о дальнейшем ходе событий. В частности, он поделился своими мрачными прогнозами в связи с усилением проявившихся существенных особенностей власти, которая начала складываться на основаниях новой конституции. Он определил эту власть молодой Веймарской республики, как власть укрепляющих своё положение бюрократов и чиновников, которые в условиях либеральных свобод полезли заниматься представительной политикой, не понимая, что это собственно значит.
Он подчеркнул, что у чиновников представления о средствах и способах управления массами людей совершенно отличаются от тех, которые движут политиками. Различие же представлений закладывает разную культуру и этику поведения. Хороший и порядочный администратор чиновник, попадая в политику, рано или поздно, но обязательно оказывается прохвостом – и по сути своих поступков и в общественном мнении. И Вебер сделал очень важный вывод. Чиновники, дорвавшись вследствие буржуазной революции до представительной политической власти, будут и дальше укреплять своё положение во власти и подавлять собственно политику, подчиняя её своим бюрократическим представлениям о ней. В конечном итоге они заведут экономическую, духовную и политическую жизнь Германии до тупика и неизбежно в гуще народа появится гениальный политик, который взорвёт этот диктат чиновников и утвердит во власти господство профессиональных буржуазных политиков. По существу дела, Макс Вебер уже тогда, в 1920 году предсказал появление Гитлера и его неизбежный проход к власти для её спасения от удушающего и губительного превращения во власть исключительно административную.
Вебер не знал закономерностей развития буржуазной революции, не понимал её движущих интересов и противоречий и никак не обосновал свой вывод. Но ход событий подтвердил его предвидение о росте всевластия чиновников, об усилении влияния чиновничьих подходов при решении задач власти в политической жизни Веймарской Германии.
Сейчас то же самое наблюдается и в России. Однако в отличие от Вебера мы можем теоретически ясно указать на причинно-следственные закономерности этого объективного процесса и обосновать их.
1. Диктат коммерческого интереса порождает неограниченную власть чиновников
Всякая буржуазная революция совершается взрывом политической активности самых образованных и предприимчивых слоёв городского населения конкретной страны, которая из-за всеохватного кризиса религиозно-идеологического обоснования феодального устройства власти вызрела к такой революции. Первым делом они, эти слои возбуждают и поднимают массы горожан на разрушение прежнего устройства власти, прежнего государства и его учреждений управления, на уничтожение феодальных привилегий прежнего правящего класса. Для успеха своей борьбы либеральные революционеры обращаются за идеологической поддержкой к мировоззрению гуманитарного либерализма. А добившись победы, на его основных положениях они принимается мучительно созидать собственную власть, как власть буржуазно-представительную, избираемую самим населением, которая обеспечивала бы в политике защиту и укоренение в законах провозглашаемых абсолютных прав человека, абсолютных свобод, а в экономике – соответствующее такой политике рыночное перераспределение собственности, материальных средств и ресурсов.
Однако революционное раскрепощение сознания масс от прежних традиций морали, культуры, нравственных норм ведёт не только к разрушению устройства прежней государственной власти, но и к разрушению всяких, за века укоренённых в традициях обязательств одних слоёв населения перед другими, одних людей перед другими. Вседозволенность в межчеловеческих отношениях, беспорядок в обязательствах нарастают неудержимо, подрывая основы разделения труда и разлагая саму этику труда. Они поневоле наносят удар по сложным производственным связям и отношениям, приводя в упадок производство, в том числе производство товаров и продуктов первой необходимости.
В такой обстановке упадка порядка и устойчивости человеческих и социальных производственных связей, распада производственных цепочек зарождается стихия рыночных спроса и предложения. Как на дрожжах, происходит бурное и быстрое накопление спекулятивных коммерческих капиталов, так или иначе вовлекающих подавляющее большинство населения в потребительскую зависимость от интересов, которые движут прослойкой торговых спекулянтов. Это приводит к важнейшим политическим последствиям. Только через коммерческий интерес оказывается возможным как-то обеспечивать управление большинством населения и политическими процессами и влиять на становление первичного правящего политического класса рыночных собственников. То есть только через коммерческий интерес становится возможным осуществлять решения либеральной представительной власти. А потому, несмотря на сопротивление многих политических сил растущему влиянию выразителей этого интереса, именно выразители коммерческого интереса превращаются в главную опору новой власти.
Буржуазно-представительная власть ради своего выживания оказывается вынужденной создавать исполнительные учреждения из чиновников. Сначала она из своей среды и под своих жёстким надзором хаотически учреждает всяческие комиссии, комитеты, иные учреждения управления для решения лавинообразно накапливающихся политических проблем и разрешения политических противоречий. Затем, по мере роста коммерческих капиталов, по мере роста воздействия их на массовые настроения, по мере проникновения представителей коммерческих интересов во власть, она за относительно короткий срок упорядочивается, главным образом за счёт растущей самостоятельности исполнительных учреждений власти для воплощения принимаемых представительным собранием решений.