ячи других, что разошлись по всей Галатии.
– Я настоящий галатинец! Я сражался за правое дело с самого начала. Так почему его голос, – он кивнул на противника, – считается таким же, как мой?
Второй драчун горделиво выпрямился.
– У меня столько же прав находиться здесь, сколько у тебя.
– У чертова аристократишки? – фыркнул Красный колпак. – Вот уж едва ли! Сначала потрудись как следует.
– Уже потрудился. Шесть лет оттрубил офицером Четвертого Королевского полка. – На бывшем роялисте была серо-красная форма не по размеру, лишенная знаков отличия. – Чтобы присоединиться к вам, я пошел на понижение – раз уж вам не нужны офицеры, я и лезть не стал. Но голосовать имею право.
– Как ваша фамилия? – тихо спросил Теодор.
– Поммерли. Четвертый сын Джерема Поммерли из Холма Жаворонков.
– Я помню вашего отца, – спокойно заметил Теодор.
Вокруг собралась небольшая толпа. Они держались на почтительном расстоянии, однако все слышали.
– И какая разница? – Первый драчун сердито сложил руки на груди. – Хотя чего ждать от принца!
– Говорите с командующим уважительно, рядовой! – со сталью в голосе осадил его Кристос, переглянувшись с Теодором. – Галатия – страна своего народа. И благодаря нашей победе в войне этот народ и будет управлять страной. Весь народ.
– С вашего позволения я хотел бы проголосовать, – вставил рядовой Поммерли.
– Вы оба можете проголосовать, – быстро кивнул Теодор. – А затем вас обоих будет судить военный трибунал за драку.
– Я лишь защищался. – Должно быть, гувернеры и гувернантки с детства вдолбили Поммерли благопристойное поведение.
– Объясните это суду, – отрезал Кристос. – В нашем уставе четко прописано – как и было прописано в уставе галатинской армии за века до нас, – что боевые действия между товарищами по оружию запрещены.
– Я сражаюсь за Галатию! – закричал Красный колпак. – Но не для таких болванов, как этот, которые потом отберут наши права одно за другим!
– Тогда голосуйте за представителей, которые будут защищать ваши интересы! – рявкнул Кристос. – В том и заключается смысл выборов. Это не просто какой-то фарс… – Он осекся, поняв, что толпа вокруг слишком разрослась. Сайан вышел вперед, намереваясь их разогнать, но Кристос не позволил. – Вы решаете судьбу Галатии. Сегодня. С помощью этих самых клочков бумаги. Точно так же, как будете решать ее на поле боя.
Он резко развернулся и пошел обратно. Я поспешила за ним, а Теодор остался распорядиться судьбой Красного колпака и Поммерли.
«Кто бы мог подумать, что эти двое наденут одинаковую форму», – размышляла я. Однако у меня имелся свой повод для беспокойства.
– Но ты ничего не сказал насчет женщин, – крикнула я, догоняя Кристоса.
– О чем ты?
Я вздохнула и с изнеможением выдохнула.
– Голосование. Местные дамы. Женщины ведь тоже здесь, с армией, разве они не должны голосовать?
Повернувшись, Кристос воздел руки к небесам.
– Проклятье, Софи! Хочешь голосовать? Иди голосуй, мне все равно.
У меня возникло ощущение, словно брат наградил меня оплеухой.
– Я хочу, чтобы высказались все. Ты говорил, что Галатией будет управлять народ – весь народ. Неужели это было сказано просто ради красного словца?
– Чего ты от меня хочешь? Сейчас некогда об этом спорить. – Кристос провел рукой по волосам и в отчаянии потянул себя за густые пряди. – Я понимаю, о чем ты, но мне пока нечего ответить. Черт побери, Софи. Знал бы я, что борьба за свободу – это неустанный поиск компромиссов и разбазаривание политического капитала, остался бы докером.
– Не остался бы. – Я опустилась на траву и потянула его за собой. – Ты не такой, я тебя знаю.
– Ты меня и правда знаешь. А ведь я причинил тебе немало вреда, – вздохнул Кристос. – Обещаю, я обязательно займусь вопросом прав женщин. Как только наша страна станет такой, где они смогут себя реализовать, я сделаю все, что будет в моих силах. Если заявить об этом сейчас, поднимется страшный шум, я не могу допустить очередные распри среди солдат.
Я промолчала.
Теодор и Сайан на поле пустились в увлеченную беседу. Кристос уронил голову на руки.
– Да что с тобой? – спросила я. – Ты же сам боролся за все это – за выборы, за многотысячную армию, готовую завоевать Галатию. Этот день настал!
– Посмотри на тех двоих, – негромко, даже тоскливо сказал брат. – У них все получается куда лучше.
– Да ты шутишь! – Я стукнула его. – Ты только что без всякой подготовки произнес зажигательную политическую речь. Сайан бы никогда так не смог.
– Теодор бы смог. Он такой – лишь войдет в комнату, как все замолкают. Наследный принц – не просто титул, он олицетворяет собой неоспоримый авторитет. Проклятье! Он заслужил уважение, перейдя на нашу сторону. Они любят его за это. А Сайан гениален в битве. Как-то я побывал с ним в бою – боже! Он так преисполнен решимости и храбр. Врезался во вражеский строй, словно нож в масло.
– Он многие годы выполнял эту работу. И тренировался.
– Но кто тогда я? Я хорошо владею словом, время от времени меня посещают неплохие идеи. Но Сайан – наш полководец, а Теодор – наш глава.
– Ты всерьез переживаешь, что тебе здесь нет места?
Кристос окинул взглядом поле, где подразделения Четвертого полка выстраивались в очередь, чтобы проголосовать.
– Даже не знаю…
– Дурак ты, – вздохнула я. Он потрясенно на меня уставился, а я продолжила: – Сайан сказал, к нам вчера присоединились две тысячи солдат. И все благодаря твоим памфлетам!
– Благодаря тому, что им был обещан голос, – отмахнулся Кристос. – Я здесь ни при чем. Они хотели свободы волеизъявления. Это право человека от рождения. Оно притягивает людей, – криво улыбнулся он.
– Вот видишь! Я бы не сумела так сказать. Может, это и право от рождения, но ты сумел облечь его в слова. Прояснил все, дал людям понять, как они могут принять участие. У меня такое чувство… – Я смотрела, как солдаты Четвертого полка опускают бюллетени в урну и с радостными улыбками жмут друг другу руки. – У меня такое чувство, что пока мы не одержим победу, нам придется очень нелегко. Ты будешь вынужден постоянно напоминать им, зачем мы здесь.
Кристос взял меня за руку.
– Ненавижу это говорить, но, возможно, ты права.
Тут на холм поднялся Фидж и едва не наткнулся на нас.
– Один из часовых со смотровой вышки у моря, – запыхавшись, выпалил он, – заметил серафские корабли. Они плывут к нам!
24
Я отправила Фиджа к Теодору и Сайану, а мы с Кристосом поспешили к Альбе. Та уже, стоя на скале, вглядывалась в подзорную трубу на глубокое синее море внизу. Водную зыбь пронзало солнце, ослепляя отблесками, смотреть было почти больно, но Альба не обращала на это внимания.
– Три корабля, – заявила она. – Военные суда, если не ошибаюсь.
– Оружие? – спросил Кристос.
– Похоже, они в полной боевой оснастке, – отозвалась монахиня, вручая ему трубу. – Но лучше уточнить у Сайана, я не слишком разбираюсь в военно-морском вооружении.
Сайан, как только присоединился к нам и забрал трубу у Кристоса, подтвердил версию Альбы.
– Серафские ан-тентай. Морские соколы, если переводить буквально. Грубый аналог ваших фрегатов. – Он передал трубу Теодору. – Если их используют для транспортировки войск, возможно, они намереваются здесь высадиться. Наша артиллерия будет вести заградительный огонь и попытается помешать. А если они все же переправятся на берег, путь им перекроет пехота.
– Если они подойдут достаточно близко, я попробую что-нибудь предпринять, – выпалила я.
Лишь в случае, если они окажутся в пределах досягаемости, я смогу как-то на них повлиять. Но и нам тогда будет грозить большая опасность.
Корабли, подгоняемые бодрящим ветром, что нес запах соли, приблизились. Из открытых амбразур на берег смотрел внушительный ряд орудий.
– Все еще далеко, – сказала я. Первый полк направился к крутым скалам. Я попыталась развеять напряженную обстановку: – Что ж, они хотя бы успели проголосовать.
Сайан кивнул.
– Но если эти корабли – начало большого вторжения, от голосования будет мало проку.
– Ты, как всегда, оптимистичен, Сайан, – натянуто заметил Теодор. – Никакие разведданные не подтверждают, что серафцы заключили военный союз с роялистами. Они оказывают лишь молчаливую поддержку.
– Похоже, это нечто большее, чем просто молчаливая поддержка, – возразил Сайан.
– Они присылали чародеев, – добавила я.
Армада подплывала все ближе. Я начала готовить темное проклятие, решив направить его на орудия, как я сделала с роялистским кораблем на пути из Фена. Лучше я ничего не сумела придумать. Наслать на суда бедствия не представлялось возможным, поскольку они были еще далеко.
Мне не понравилось, как легко у меня получилось собрать проклятие в горсть.
Сайан прищурился, вглядываясь в корабли, и выкрикнул:
– Стойте! Это не флаги роялистов!
Я посмотрела вниз, но не увидела вообще никаких знакомых флагов. Ни серафских знамен, ни фенианской торговой символики. Но на ветру развевался скромный вымпел с серыми и красными полосами.
– Это наши цвета! – сказала я, сжимая тьму в кулаке, но не отпуская на волю. Еще рано. – Флаг не наш, но…
– Его подняли намеренно, – покачал головой Сайан. – У нас есть флот, о котором мы не знаем?
– Понятия не имею, – заявил Теодор. – Но это не роялисты и не серафцы.
– Если только это не приманка, – заметил Сайан. – Серафцы бы на такое не пошли, но роялистов я бы не стал сбрасывать со счетов.
– Выяснить можно лишь одним способом, – предложил Теодор. – Софи, оставайся здесь. Просто на всякий случай.
– Нет! Я отправлюсь с тобой. Просто на всякий случай. – Я заметила: корабли вошли в бухту. – Чем ближе я буду, тем больше от меня пользы.
Теодор колебался.
– Что скажешь, Сайан?
– Софи права. Если это уловка, у нас будет очень мало времени, чтобы отразить удар. Наши войска окажутся заперты в ловушке на обрыве. Поэтому я остаюсь здесь – направлять артиллерию и подкрепление.