Дверь открылась.
Возникшая в проеме фигура в темном халате и остроносых туфлях была определенно женской. Полли. Единственная женщина, которую я не ожидала увидеть здесь ночью. Она не должна была пройти мимо часового.
Несмотря на нелепость ситуации, я укрылась чарами и направила в подсвечник проклятие, прижав темную нить к металлу и удерживая ее там. Подсвечник в руке значительно потяжелел.
Полли меня не заметила – полог кровати загораживал ей обзор. Однако я видела, куда она смотрела – если не знать, что в постели никого нет, кусок одеяла и подушки можно было принять за сонного человека. Разумеется, Полли решила, что в кровати лежу я.
Я удивилась, не понимая, что она делает в моей спальне, и на всякий случай крепко сжала оловянный подсвечник. Его вес успокаивал, но что я вообще собиралась с ним делать?
Быстро и плавно двигаясь, Полли вошла внутрь и аккуратно затворила дверь, оставив узкую щелочку.
«Спокойнее, спокойнее», – увещевала я себя.
Полли направилась к постели. Мое сердце пустилось в галоп, подскакивая прямо к горлу; я едва могла дышать. Неужели нельзя было поговорить днем, что ей от меня нужно посреди ночи?
Но тут я увидела блеск серебра в ее руке и поняла – ничего хорошего. Нож. Мои глаза округлились от ужаса.
Полли резким движением откинула одеяло, и лезвие вонзилось туда, где было бы мое горло, если бы я по-прежнему лежала в кровати.
Ночная гостья внезапно выпрямилась и прижалась спиной к столбику балдахина, застыв в оборонительной позе с выставленным вперед клинком.
Я старалась даже не дышать. Если она поищет как следует, обязательно меня найдет. Я стояла всего в нескольких ярдах, и легкое колыхание полога или гобелена мгновенно выдало бы меня. Полли меньше, чем я, ростом, зато у нее грозное оружие…
Я недовольно отмахнулась от дурацкого обдумывания шансов на победу. Я ни разу ни с кем не дралась, лишь в шутку обменивалась тычками с братом. Но Полли-то этого не знала. Кроме того, что мне останется делать, если она все-таки на меня кинется?
Полли отдернула полог в сторону, он заколыхался, и она встретилась со мной взглядом – в кромешной тьме в белой сорочке меня было хорошо видно.
Не дав себе времени обдумать ситуацию, я инстинктивно швырнула в нее подсвечник, и тот полетел к ней через всю комнату, рассыпав искры проклятия. Я содрогнулась – если подсвечник угодит мимо цели, я останусь безоружной, а если попаду – размозжу ей голову зачарованным ударом.
Но снаряд поразил Полли одним концом в грудь, а другим – по носу, и мысль об убийстве сестры Теодора была забыта. Нож упал на пол, и я схватила его, прежде чем Полли успела опомниться.
– Вставай, – просто велела я.
– Я не обязана тебе повиноваться, – прошипела она. Кровь капала с ее носа на тонкий шелк халата, но Полли даже не думала вытереть капли.
– Мне абсолютно наплевать, – вздохнула я. Полли встала и отшатнулась от меня. В лунном свете, что падал из окна, было хорошо видно – ее нос сломан. – Тебе понадобится доктор, так что давай-ка его поищем.
– Что?
– У тебя нос свернут набок, – спокойно объяснила я. – Я совершенно уверена. Полагаю, ты не откажешься его вправить.
Полли безвольно уронила руки.
– Ты же не всерьез!
– Отнюдь. Я тысячу раз в тавернах видела сломанные носы.
– Ни секунды не сомневаюсь, – высокомерно, несмотря на распухший нос и наливающиеся чернотой подглазья, заявила Полли. Поморщившись, она наконец вытерла кровь. – Но ты не можешь отвести меня к доктору. Ты бы не стала это делать!
– Значит, не стала бы? – невесело ухмыльнулась я.
– Меня оставили в поместье по единственной причине, – сказала Полли, зло задрав нежный подбородок, заляпанный кровью, – чтобы я тебя прикончила!
– Почему выбрали именно тебя? – Оспаривать ее готовность к убийству я и не думала.
– Никого другого не подпустили бы так близко. Никто не позволил бы ночевать в двух дверях от спальни нареченной Принца-бунтаря какому-нибудь офицеру или солдату!
– Думаю, нет, – выдохнула я.
Сайан предполагал, что кто-то – вернее, многие – могут попытаться меня устранить, но не догадывался, кто. А ведь мы должны были ее заподозрить!
– Я знала, что произойдет в случае, если попытка окажется неудачной, – спокойно сказала Полли, посмотрев на меня своими синими глазами. – Вы меня казните. Конечно, не ты лично, или ты теперь этим сама занимаешься?
– Не занимаюсь, – прошептала я. Мысли о плане, что метались в моей голове, были совершенно безрассудными, даже глупыми, однако меня этот план устраивал. – Я не стану тебя казнить. Никто не должен знать о случившемся.
В глазах Полли вспыхнул синий огонь.
– Неужели ты собираешься скрыть это от своих?
– Да. – Я отодвинула полог, который стелился по полу, преисполненная отвращением к Полли и самой себе. – То, что война сделала с вашей семьей, опустошило Теодора. Если он узнает, что сестра пыталась убить его нареченную, не выдержит.
Лицо Полли исказилось от боли, но вскоре превратилось в прежнюю непроницаемую маску.
– Я не в ответе за выбор, который сделал мой брат.
– А я тебе этого и не говорила. Ты и за свой-то не способна отвечать, – прошипела я. – Идем! Я уберу нож, как только мы выйдем на улицу.
Полли тяжело сглотнула.
– Я больше не стану нападать.
– Еще бы, – пробормотала я, теряя терпение. – Вперед!
Полли наконец захромала в коридор, отлично зная, что у меня наготове оружие.
– Если кто-то спросит, ты грохнулась с лестницы.
К ее чести, она не вздрогнула и не лишилась чувств, когда Хеймиш вправлял ей нос. К его чести – он не задал ни одного вопроса, хотя сложно было вообразить способ, каким леди Аполлония, в своем шелковом одеянии, могла разбить себе лицо. Выглядело все так, словно мы подрались и она проиграла. Я знала наверняка, что еще не раз услышу сплетни об этом.
Но лучше сплетни, чем правда.
42
Спустя два дня леди Аполлония Вестланд отбыла в Западный Сераф. Она заявила, что получила известия от дальнего родственника, который предложил ей кров как беженке. Я с трудом сдержалась – Полли отнюдь не беженка, – однако никто не оспаривал ее решение. И хотя я с подозрением относилась к любым сношениям с Западным Серафом, но семья Теодора была очень велика, родственные связи тесно поддерживались, да и вообще это не имело значения. Попытка покушения оказалась неудачной.
Полли ждала возле военной академии, когда прибудет охрана, чтобы проводить ее в порт, и я ждала вместе с ней.
– Уверена, что хочешь ехать? Как ты сама утверждала, гарантировать тебе безопасность не может никто, – сказала я.
Синяки под глазами у Полли так и не спали, нежное лицо было обмотано льняной тряпицей, скрывающей нос. Заинтересовало произошедшее лишь Альбу, которая деликатно приподняла бровь, но я молча покачала головой. Секреты Полли уйдут вместе с ней.
– А разве у меня есть выбор? – горько осведомилась Полли, глядя вдаль.
– Никто не заставляет тебя покидать отчий дом.
– Ты позволишь остаться? – хрипло рассмеялась она. – Как ты можешь мне доверять?! Ты обычная швея, но отнюдь не дура.
– Я теперь запираю дверь на ночь, – просто ответила я.
Воцарилась долгая неуютная пауза. Я знала, что не обязана ждать вместе с ней ни ради соблюдения приличий, ни из вежливости – однако мне хотелось лично увидеть, как Полли нас покинет. Это как с пауком в комнате – лучше знать, где он, чем если бы насекомое просто исчезло из вида.
– Ты ведь понимаешь, что все это закончится для тебя плохо? – спросила Полли. В ее вопросе не было яда или злости, только странное любопытство.
– Возможно, ты слишком уверена в победе роялистов.
– Нет. Особенно после того, что я здесь видела. Признаюсь, я поверила Поммерли, когда он сказал, что у вас нет армии, и Мерхевену, когда тот клялся, что серафские колдуны уничтожат все ваши чары. Но потом они заявили, мол, Тео не способен повести за собой людей, – с легкой хрипотцой добавила она. – Я знала – это неправда. Они говорили, мой брат слишком мягкий. Это полная чушь.
– Тогда, может быть, – отозвалась я, – все это закончится плохо не для меня, а для тебя.
– Скорее всего. – Полли пожала плечами. – Но и тебе не избежать последствий. Не важно, кто выиграет войну. Страна расколота, точно перезрелая слива. Разве вам, повстанцам, невдомек, что теперь она начнет гнить? Если победим мы, бунты, скорее всего, станут вспыхивать один за другим десятилетиями, и власть будет их подавлять. Ничего хорошего. Но если победа окажется за реформаторами… – Полли прикусила губу и содрогнулась. – Если победа окажется за вами, на Галатию обрушится хаос.
– Да почему вы все в это верите? – В отчаяньи вскинула я руки. Полли отпрянула в сторону, словно боялась оплеухи. Я заставила себя успокоиться. – Представь же хоть на минуту, что смена власти не означает анархию! Наше правительство будет править Галатией мирно и справедливо. Вообще-то, уже… Народный Совет прямо сейчас проводит обсуждение в вашем старом бальном зале.
Полли покачала головой. Подпрыгнули ее локоны – завитые и припудренные, будто это было обычное утро. Словно леди Аполлония решила просто провести день на свежем воздухе – отправиться на охоту или на пикник. Она источала аромат сирени – приевшийся запах пудры.
– Это невозможно. Ничему подобному случиться не суждено. Вы будете без конца спорить и ссориться, заставляя собственный народ гибнуть за ваши дурацкие идеалы.
– Ложь. Ты убедила себя, что это правда, и веришь в это, – отрезала я, внезапно поняв ее мотивы. – Ты просто хочешь верить. Ты не представляешь, как народ может править страной, поскольку тогда получается, что все убеждения роялистов ложны. Ваш долг, честь, ценности, само ваше существование ничего не значат.
– Наше существование обеспечивало Галатии безопасность – даже процветание – веками! Думаете, у реформаторов выйдет лучше?
– Безопасность и процветание не важны, если ими не делятся. И да! Я верю, что народ способен добиться большего. Страна и с нами будет благоденствовать. Но даже если мы не научимся, подобно вам, копить золото и складывать его в сундуки, мы дадим людям свободу управлять собой. А это многого стоит.