Поклонившись, он протянул на вытянутых руках клинок спящему младенцу, что вызвало улыбки собравшихся офицеров, однако прежде чем Кристос унес малышку назад к Пенни, я успела заметить, что в уголке глаза серафца блеснула слеза.
Лакеев Виола привлекла из числа бывших курсантов военной академии. Дворянские дети привыкли, что за столом обслуживают их, а не они. Посему я опасалась, что юношам это придется не по душе, однако те только обрадовались возможности получить хотя бы второстепенную роль.
Аккуратно причесанный брюнет с загорелой кожей отодвинул для меня кресло, а его товарищ налил вина. Нам подали сыр и инжир в меду, словно это был обычный галатинский ужин. Вернулся Кристос и завязал с Хиссо оживленную беседу о пеллианской исторической философии и ее влиянии на движение Красных колпаков и образование Республики Галатия. Дира с любопытством прислушивалась, пробуя сыры и потягивая вино.
– Вам нравится инжир? – осведомилась я, когда очередь дошла до него.
– Удивительное блюдо – с медом! Очень сладко, правда? Должно быть, это десерт. Дома мы редко едим такое.
– Вы впервые в Галатии?
– Да, – безмятежно кивнула Дира. – Надеюсь вернуться еще раз, когда обстановка немного уляжется. Пейзажи здесь весьма интересные.
Теодор встал, откашлялся и провозгласил:
– Тост! За обновленную Республику Галатия, за наших граждан – давних и новоиспеченных, за друзей и союзников!
Он поднял бокал, приглашая последовать его примеру. Закатный луч пронзил мой бокал, отбрасывая на ближайшую стену тень, похожую на пятно крови.
– Мы стоим на краю великого…
Дверь с грохотом распахнулась; офицеры, что помогали обслуживать стол, схватились за рукояти мечей. Сайан в мгновение ока вскочил и заслонил меня собой, выхватывая клинок. Серафец загораживал обзор, и когда мне все же удалось рассмотреть, что происходит, я увидела причину волнений. Ею оказался тощий как жердь мужчина, которого под конвоем привели двое солдат. Отросшие волосы растрепались, одежду сплошь покрывали застарелые и свежие пятна.
Эмброз!
Брат Теодора был бледен, точно снег, растрескавшиеся губы посерели. Я вскочила, неосторожно толкнув стол, серебряные приборы со звоном посыпались на пол. Сайан отошел в сторону, и Теодор бросился к брату.
– Эмброз! – вскричал он и обнял его, а тот пошатнулся под тяжестью объятий. Теодор бережно подвел брата к креслу. – Что с тобой стряслось?
– Провел несколько месяцев в темнице Каменного замка, пережил обстрел города роялистами, а потом довольно тяжкое путешествие к вам.
– В темнице? – ошарашенно переспросила я, переглянувшись с Теодором, а потом с Кристосом, который попятился от разворачивающейся перед ним картины.
Дира и Хиссо наблюдали деликатно, однако пристально.
– Меня признали врагом галатинского народа, – сказал Эмброз, посмотрев на Кристоса, точно ожидая от него подвоха. – Как любого с благородной родословной, или – как называет это Нико Отни – виновного в «тесных связях» с дворянами.
– Все это время ты находился в столице?.. – поразился Теодор.
Я перебила его:
– Я была там и спрашивала…
– Знаю. Имена заключенных не разглашаются. Полагаю, идея состояла в том, чтобы позже от нас потихоньку избавиться. Впрочем, не уверен, возможно, я просто злобствую. Но Отни не допускал публичных судебных процессов, поскольку могли возникнуть разногласия о том, как поступить с оставшейся в городе знатью. Особенно, черт побери, со знатью, которая не просто осталась, но и помогала!
– Вы ведь помогали, не так ли? – спросила я. – Когда штурмовали Каменный замок, вы пробрались внутрь и открыли потайную дверь на Речную улицу.
Усталые глаза Эмброза зажглись.
– Как вы узнали?
– Я слышала лишь, что Каменный замок был взят и что кто-то открыл эту дверь. Кто-то знал о ее существовании и о том, как ее отпереть. Сомневаюсь, что это был Отни. Но, разумеется, он с радостью присвоил себе эту заслугу.
– Разумеется, присвоил, – грустным эхом отозвался Эмброз. – Сделай он со мной что-нибудь публично, наружу вышел бы неприятный факт, что дворянин помог захватить город. Кроме меня еще несколько человек – по меньшей мере десяток университетских друзей – весьма деятельно поддерживали реформаторов. Но, полагаю, Отни пожелал начать с чистого листа.
В столовой воцарилась гнетущая тишина.
– Он не может начать с чистого листа, – стиснув зубы, выдавил Кристос, – убивая людей, сплотившихся под знаменем Республики Галатия.
Эмброз недоуменно нахмурился, а потом радостно вскинул брови.
– Республика Галатия! Гениально! Так и вижу это название в учебниках истории. Формирование великой нации… – Он вдруг осекся и закашлялся.
– Чертов Отни! Эмброз, ты болен.
– Плевать, – задыхаясь, выговорил тот. – Многие согласны с вами, Балстрад. Когда роялисты впервые сумели подобраться достаточно близко и обстрелять центр города, Каменный замок немного пострадал – повреждения были легкими, однако тогда мы не знали, что он не рухнет нам на головы. Кое-кто из гвардейцев не захотел, чтобы наши трупы оказались на их совести.
– Значит, в столице дела плохи. – Теодор поднялся и прошагал к противоположной стене, переглянувшись с Сайаном. – Противник начал стрелять всерьез.
– Верно, и я бы посоветовал вам побыстрее туда добраться, пока все не пошло прахом.
Сайан выругался.
– Почему Нико не сообщил об этом?..
– Полагаю, должен был сообщить, – задумался Эмброз. – Он не полный болван, чтобы возомнить, что справится своими силами.
– Неужели? – огрызнулся Теодор.
– Помогите нам Духи Природы, надеюсь – нет, – вздохнул Кристос. – Возможно, его посланники просто не сумели до нас добраться.
– А чахоточный братишка Теодора сумел? – хмыкнула Виола. – Без обид, Эмброз.
– Это можно объяснить, – отозвался тот. – Я покинул город немедленно – не собирался болтаться там и ждать, пока меня снова арестуют и упрячут за решетку. К тому же я хорошо знаю сельскую местность.
– Нет, – покачал головой Кристос. – Я знаю Нико. Он отправил к нам Фиджа, и тот прорвался. Когда Нико хотел, чтобы мы получили письмо – почта доходила. Просто он решил, что сможет удержать город в одиночку. И полагает, что, если у него выгорит дело, он будет править столицей вместе с Красными колпаками.
– Грубая ошибка! – возразил Сайан. – Только круглый идиот может надеяться пережить обстрел и осаду без помощи со стороны.
– Он всегда был смелым. Отчаянно смелым, – заметил Кристос. – Это уже не важно. Мы должны выступить на север. Немедленно.
– Наши войска готовы, – кивнул Хиссо. – Готовы творить историю вместе с Галатией.
– Хорошо сказано, – скупо поддержал Теодор. – Мы тоже готовы.
– Но зима еще не кончилась! – воскликнул Грегори. – Это противоречит всем военным руководствам!
– Так-то оно так, – вмешался Сайан, – но, возможно, это будет умный шаг. Первое: роялисты ничего подобного не ожидают. Наши действия станут для них по меньшей мере сюрпризом. Рискну предположить, что они встали лагерем на зимовку у стен столицы, и все их силы сосредоточены там. Отсюда вытекает второе: они не станут для нас препятствием по пути на север. И, наконец, последнее… – Он тяжело сглотнул. – Или мы добьемся успеха, или проиграем войну. И тогда все будет кончено. И зимовать нам придется на тюремных баржах либо в земле.
– Мы все пойдем на виселицу, – пробормотала я себе под нос.
– Тогда выступаем немедленно! – выпалил Кристос. – Все началось в столице, там и закончится.
49
Армия собралась и выступила с такой скоростью, что удивила даже Сайана. В бледно-серых предрассветных сумерках тот наблюдал, как солдаты маршируют на север, а следом тянутся обозы.
– Я очень рад, что нам удалось реквизировать волов, – наконец сказал он.
– В сельской местности есть свои преимущества, – отозвалась я. Серафец улыбнулся в ответ. В последний раз я видела его улыбку, когда мы предприняли первое наступление на столицу.
Отряды разведки расчистили нам путь от роялистов. Постепенно мы догнали войско, его число по мере приближения к городу возросло. Терзаемые страхом и дрожью предвкушения, мы знали – это наша последняя битва. Мы или победим, или проиграем, третьего не дано. Даже если, в случае победы, мелкие стычки и восстания продолжатся, роялисты будут свергнуты.
А в случае поражения… Оно станет окончательным. Республика Галатия сгинет, не успев зародиться.
В день, когда на горизонте показались башни столицы, Сайан велел сделать короткий привал. Ночью мы должны были отправиться дальше, а на рассвете атаковать. Военачальники собрались у небольшого костра, грея руки и обсуждая утренние планы.
Теодор перехватил меня раньше, чем я успела присоединиться к остальным.
– Вот и все, – сказал он.
Я повернулась к нему…
Теодор пристально всматривался мне в лицо и ждал. Ему хотелось остановить мгновение, отметить важность грядущего. Словами, зароками, обещаниями…
Но я не могла ему это дать. Для меня задуматься о будущем в этот миг означало впасть в панику. Осознать, что, быть может, мы еще недостаточно сильны, что моя магия не в силах помочь и что все предприятие обречено с самого начала. И вместо того чтобы поддаться смерти, мы тянем с собой в забвение тысячи людей.
– Нас ждут, – ответила я, дернув его за руку.
– Софи… Если завтра мы… – Теодор не мог подобрать слов.
– На самом деле ты тоже не хочешь сейчас об этом говорить, как и я. Но слова и не нужны, – добавила я, смягчившись. – Я люблю тебя, ты любишь меня, мы увидимся, когда битва закончится.
– Но если нет, я просто хотел…
– Увидимся, – твердо сказала я. – Так или иначе.
Сначала он сопротивлялся, но потом уступил, взял мое лицо в ладони и вместо многословных обещаний коснулся губ легким поцелуем.
Мы присоединились к остальным в свете тусклого огня.
– Хотел бы я надеяться, что Отни сам сделает выводы, – заметил Сайан, – но надежда – слабая стратегия.