— Все не так просто, — возразил директор, лицо которого стало успокаивающе-зеленоватого оттенка. — Владелец будет рассержен. Он не разрешает ничего подобного. Пресвятая Дева Мария, будет ужасно, если он обнаружит вас в своей ложе. А он все равно вас обнаружит. Ничто, что происходит в этом театре, не проходит мимо него.
Брэм испугался, что директор вот-вот потеряет равновесие и свалится на великолепной лестнице. Он что, болен? Иначе Брэм не мог объяснить его реакцию.
Даже Оскар смотрел на директора, наморщив лоб.
— Я уже встречал странных субъектов, но этот — нечто особенное, — шепнул он своему другу.
Внезапно в их разговор вмешалась дама:
— Ложа принадлежит призраку!
— Что, простите? — одновременно переспросили Брэм и Оскар.
Директор стонал и дрожал.
— Да, каждый в оперном театре знает об этом. Дух нашего театра, Призрак Оперы, требует, чтобы эта ложа навсегда была забронирована за ним и он имел возможность смотреть оттуда представления.
— Призрак Оперы! — возмущенно воскликнул Оскар. — Это самая странная история, которую мне когда-либо рассказывали. Господин директор…
Однако несчастный директор исчез — Брэм и глазом не успел моргнуть — под руку с дамой, растворился во все увеличивающейся толпе.
— Ты когда-нибудь слышал нечто подобное, мой друг? Брэм, эй, что с тобой? Ты выглядишь так, как будто сам только что видел это привидение!
Брэм Стокер покачал головой.
— Нет, не видел. Еще не видел! Но этот разговор подтверждает слухи, из-за которых я приехал. Этот призрак, по всей видимости, существует, и я это выясню! — С сияющей улыбкой он взял друга под руку. — Оскар, пойдем со мной. Я угощу тебя порцией новомодного мороженого. Как хорошо, что в Париж мы приехали вдвоем.
Оскар Уайльд покачал головой.
— Не знаю, возможно, мне следует волноваться за состояние твоего здоровья, мой дорогой. Ты страдаешь одержимостью.
Но он все же позволил другу отвести себя в салон с мороженым и заказал самую большую порцию. Сладости доставляли Уайльду такое же удовольствие, как и прекрасные слова.
Под властью приливов и отливов
В этот вечер начались занятия. Алиса еще не думала над тем, кто возьмет на себя их обучение в Гамбурге. Конечно, госпожа Элина произнесла небольшую вступительную речь. Затем она представила своего кузена Якоба, служанку Мариеке, старейшину Зибельта и, к удивлению Алисы, Хиндрика. Юная вампирша подняла брови и бросила на него вопросительный взгляд. Чему он сможет их научить?
«Пусть это будет сюрпризом», — таким был его беззвучный ответ.
Когда госпожа Элина закончила, слово взял Малколм.
— Прошу прощения, госпожа Элина, я вас правильно понял? Здесь, в Гамбурге, мы будем прежде всего изучать изобретения людей?
Глава клана Фамалия кивнула.
— Да, они придумали удивительные вещи, которые мы не могли бы представить себе даже в самых смелых мечтах. Вещи, которые могут быть нам полезны, и вещи, которые могут нам навредить. Мы должны знать и то, и другое, для того чтобы выжить!
Некоторые наследники смотрели друг на друга озадаченно, другие явно выказывали неодобрение. Алису не удивило то обстоятельство, что Дракас протестовали громче всех. Когда возгласы утихли, снова встал Малколм.
— Речь будет идти только о человеческих изобретениях? У вас, Фамалия, нет особых навыков, как у Носферас, которые научили нас бороться с влиянием освященных предметов, или способности превращаться, как у Лицана, или телепатических сил, как у Дракас?
В его голосе звучали недоверие и пренебрежение. Алиса почти на физическом уровне почувствовала боль унижения. Она посмотрела на госпожу Элину, и ей показалось, будто она видит главу своего клана в первый раз.
Как обычно, рослая Фамалия, тело которой можно было назвать скорее костлявым, чем женственным, была одета в темно-синее платье, сзади немного расклешенное, как того требовала современная мода, слишком широкое и с малым количеством украшений. Ее серые волосы были такими же невзрачными, как и ее гардероб, и вместо того, чтобы сделать из них пышную прическу, она просто завязала их в узел. Алиса не видела госпожу Элину другой, но ей впервые бросилось в глаза, что ее простота казалась почти убогой, и юной вампирше стало неприятно.
Госпожа Элина лишь молчала и смотрела на Малколма. Алиса не могла сказать, была ли она в ярости или растерянности. Она не знала, как ответить на эту провокацию? Меж тем в комнате, служившей раньше обширным складом, воцарилась гробовая тишина. Утих шепоток Таммо и Пирас. Даже они заметили напряжение, которое, казалось, можно было резать ножом.
Внезапно губы госпожи Элины сложились в улыбку.
— Малколм, ты считаешь, что это пустая трата времени — пытаться увидеть в людях больше, чем просто питание и источник наших желаний? Тогда ты не одинок в этом зале. Члены твоего семейства и Дракас согласны с тобой, это заметно, даже на лицах Носферас я читаю сомнение. К сожалению, наши гости из Франции не слушали меня, поэтому не могут озвучить собственное мнение. — Ее уничтожающий взгляд был направлен на Таммо, который смущенно опустил глаза. Затем она снова повернулась к Малколму и продолжила: — Я надеюсь, нам удастся в течение этого года в академии убедить вас всех, насколько это важно — понимать мысли и стремления людей и знать их изобретения. Лишь таким образом мы сможем выступать против них и обеспечить сохранность кланов на долгое время.
— Она слишком преувеличивает, — пробормотал Франц Леопольд.
Госпожа Элина услышала его слова и сосредоточила внимание на Дракас.
— Нет, Франц Леопольд, я не преувеличиваю. Вы удивитесь тому, что придумали люди, чтобы навредить нам. И любое из их изобретений мы можем использовать против них. Но хорошо. Если вы хотите увидеть немного магии и фокусов, тогда вы это получите. — Ее обычно дружелюбный голос звучал презрительно.
Ловким движением госпожа Элина достала что-то из кармана платья и бросила это через всю комнату в направлении Таммо, который вновь начал шептаться с Пирас. Он машинально поймал маленькую белую вещицу и положил ее перед собой на стол. На лицах французов появился ужас, и они быстрым движением отвернулись от Таммо. Пока остальные наследники пытались понять, что же бросила госпожа Элина, в воздухе полетели другие куски. Франц Леопольд поймал один из них и с криком уронил его на пол. Его кузины шипели, обнажив клыки, и пятились назад. Да, даже Мэрвин не мог дотронуться до маленькой белой вещицы с фиолетовыми кончиками, в то время как Серен рядом с ним не испытывал с этим никаких проблем.
— Вы невосприимчивы к воздействию чеснока? — сказала Иви и понимающе кивнула. — Это интересно.
— Впечатляет, — выдохнул Раймонд, немного дрожа.
Алиса повертела в пальцах зубок, брошенный госпожой Элиной.
— Но это ведь старое суеверие, будто чеснок отпугивает вампиров. Да, запах — не из приятных, а вкус чеснока я люблю еще меньше, но почему он должен мне навредить?
Иви поднесла указательный палец к дольке чеснока на столе, но в последний момент отпрянула.
— Да, но почему он нам должен навредить? Вероятно, по той же причине, что и святая вода и просфоры.
— Суеверие! — изрекла Алиса.
— Очень действенное суеверие, — простонал Малколм, который вскочил со стула и вместе с другими Вирад прижался к стене.
Госпожа Элина, улыбаясь, застыла у стола. В вытянутой руке она держала головку чеснока.
Несколько мгновений она стояла вот так. Может быть, чтобы насладиться недовольством Вирад, которые поставили под сомнение ее авторитет? Даже если это было правдой, глава клана Фамалия ничем не выказала своего злорадства. В конце концов она кивнула Хиндрику, который собрал все дольки чеснока и спрятал их у себя в кармане. Раймонд дрожал и очень медленно опускался на стул. Лишь теперь госпожа Элина завладела общим вниманием.
— Поверьте мне, это не единственное распространенное суеверие, с помощью которого люди долгое время сдерживали вампиров.
— Против чего еще вы можете нас закалить? — спросил Фернанд.
Госпожа Элина вновь одарила всех своей изумительной улыбкой.
— Который час?
Ее взгляд остановился на часах с маятником, стоявших в углу. Похоже, она о чем-то размышляла.
— Еще два часа до смены приливов и отливов, — сказал Хиндрик, который, очевидно, понял, о чем она думала.
— Хорошо.
Госпожа Элина кивнула в сторону Хиндрика.
— Возьми наших учеников на прогулку в Вандрам. Там на мосту они смогут попробовать свои силы. Может быть, тогда им будет интереснее слушать о том, что им должна рассказать Мариеке.
— А чему мы собираемся учиться в Вандраме? — спросил Таммо у сестры, когда они вместе уходили со склада и спускались вниз по лестнице в зал.
— Дай подумаю. Может быть, охотиться на вспотевших людей, которые так замечательно там теснятся после дня напряженной работы?
Таммо недоверчиво посмотрел на нее.
— Ты меня разыгрываешь?
— Ну конечно, братишка. Подумай. Мы будем переходить через мост!
Таммо озадаченно уставился на вампиров. Те друг за другом выходили на улицу, которая тянулась вдоль берега до тупика, а затем на другой стороне острова возвращалась по течению Эльбы.
— Просто пересечь мост? И что же это должно означать?
— Увидишь, — ответила Алиса. Она была удивлена. Неужели ее брат действительно об этом забыл? Может быть, для него, как для самого юного члена клана, это само собой разумелось, поэтому он не ломал над этим голову. Хотя это и было наиболее сложным барьером, который когда-либо пришлось преодолевать их семье, когда она обосновалась в двух купеческих домах в речном порту.
Все шли за Хиндриком. Последним был Якоб, который держался на небольшом расстоянии и всегда внимательно оглядывался. Нельзя сказать, чтобы вампиры здесь, в сердце Гамбурга, чего-то боялись. Но опыт, приобретенный в Италии и Ирландии, научил их всегда быть начеку.
Переговариваясь, наследники шли по переулкам и едва ли замечали, что представительные купеческие дома постепенно сменились узкими и грязными жилищами бедняков, которые здесь, вблизи порта, каждый день боролись за несколько монет, необходимых им, чтобы продлить свою однообразную, убогую жизнь. Лишь Иви несколько раз останавливалась, глядя на дома за высокими воротами. Рядом с ними в монотонной безутешной серости стояли такие же дома.