Предупреждение доброжелателя из старой коржаковской команды? Попытка нагнать страху? Не поймешь. Или меня оберегали от Рохлина или Рохлина от меня? Задали нам задачку.
Созвонился на всякий случай с генералом — мы встретились на открытом поле совхоза «Птичное», мимо которого пролегал путь Льва Яковлевича на дачу, в Клоково. Как оказалось, это была наша последняя встреча. Внешне он был спокоен, но внутреннее напряжение чувствовалось. Я сказал ему о звонке. Он попросил меня быть острожным и прекратить с ним временно все контакты.
Я буду передавать сейчас то — конечно, не слово в слово, — что говорил Рохлин дальше. Этим же, насколько мне известно, он делился со своим зятем Сергеем Абакумовым, а может быть, еще с кем–то. Не могу ручаться за достоверность фактов: за что, как говорится, купил, за то и продаю. Но утаивать последний разговор с генералом не имею морального права. Пусть он даже воспринимается как предположение.
Лев Яковлевич сказал, что по информации его агентов из службы безопасности Семьи, четверка в составе Бориса Ельцина, дочери–имиджмейкера Татьяны Дьяченко, руководителя администрации Валентина Юмашева и зама руководителя Александра Волошина обсуждали варианты устранения лидера ДПА. Любые решения — автокатастрофа или пуля снайпера в людном месте — посчитали неприемлемыми, опасными для власти. Нужно организовать хитрую бытовую загогулину, чтоб была с «изюминкой».
Кому поручить?
Рассматривали кандидатуру зама руководителя администрации Евгения Савостьянова. В свое время он был начальником управления КГБ по Москве и Московской области. Вертели так и эдак — отклонили. Психологически не готов. Набрался правозащитного мусора, работая с Андреем Дмитриевичем Сахаровым и Гавриилом Поповым, а в КГБ его занесло случайным порывом ветра. Демократ и чистоплюй. А нужен гэбист бериевской школы.
Татьяна Дьяченко с Юмашевым сказали Ельцину, что есть подходящий человек с хорошей выучкой — Тихий. Таким псевдонимом (Рохлин до разговора со мной не вычислил его) они нарекли другого кремлевского чиновника. «У него холодные глаза и холодный рассудок». Работайте, сказал им Ельцин, сделает — рассчитаемся. Если надо, пусть подключит грушников.
— Я не остановлюсь, успеть бы, — сказал генерал. На том мы с ним расстались.
Не знаю, работала ли кремлевская чета, когда и с кем? Но как–то так получилось, что в те же сроки убить Льва Яковлевича решилась его жена — Тамара Павловна. Мыкалась с ним годами по гарнизонам, стала генеральшей, супругой любимого публикой депутата — пожить бы в свое удовольствие, пошиковать, потусоваться на элитных приемах. А муж по–прежнему довольствовался только зарплатой, не балуя семью, ввязался в борьбу с властью. Невыносимо! Вот, с точки зрения церберов олигархата, и мотив для убийства. Но это мотив для человека с холодными глазами и пустой душой, привыкшего к роскошеству, а не для женщины с больным ребенком, у которой, кроме жалованья главы семьи, — никаких источников существования.
Правда, граждан малоимущих в современной России на всех ярусах власти встречают лишь холодные глаза. Нарофоминский судья, впаявший срок жене покойного генерала, прямо так и подводил ее к тюремной камере в обвинительном приговоре: «В связи с тем, что Рохлин активно занимался политической деятельностью, а Тамара Павловна Рохлина в этом видела угрозу безопасности семьи, поэтому она его убила ». Помри, жрец ельцинской Фемиды, лучше не напишешь!
Как была история темной для современников, так и останется темной для наших потомков. Рука какого дьявола с холодными рыбьими глазами закручивала сценарий?
Об этом убийстве много писали, и время кое–что расставило по местам. Вдаваться в детали не буду, тем более: Тамара Павловна на свободе. Напомню только, что ранним утром 3 июля 98–го жену генерала запугиванием и психотропными препаратами вынудили пойти на самооговор. («Три киллера в масках внезапно возникли под утро на кухне, заткнули ей рот, затащили на второй этаж. Там, прячась за ее спиной, подвели к кровати и в упор выстрелили из пистолета с глушителем в висок спящего генерала». Провели манипуляции с наградным оружием — для отпечатков пальцев вдовы. Могли ее рукой нажать на курок, чтобы сломать окончательно психику. Потом избили Тамару Павловну — экспертиза зафиксировала «телесные повреждения, нанесенные 20 различными травмирующими предметами: носками ботинок и кулаками» — и удалились. Она в шесть утра позвонила врачу сына Игоря: «Эти суки приказали взять вину на себя. Если не возьму, они расправятся с сыном и дочерью. Я все беру на себя». Взяла. Вскоре пришла в себя и одумалась.)
Власть торжествовала. Это чувствовалось по реакции Семьи и ее покоехранителей, по злорадству телекомпаний, подконтрольных олигархату. Гладко получилось. Они не стали делать даже приличествующую паузу — мол, следствие идет, разберемся. В то же утро Емельянов, помощник «человека, похожего на генпрокурора Скуратова», ткнул пальцем для журналистов во вдову: вот убийца!
Шеф ФСБ Ковалев и шеф МВД Степашин, будто только что развеявшие по Галактике чеченских боевиков и сиявшие, как медаль «За победу…», причалили на автокаравеллах к невзрачной рабоче–крестьянской даче Рохлина, брезгливо повертели носами — и к микрофонам: все ясно, генерала убила его жена. И никакой политической подоплеки.
Правда, налетевшие с ними ищейки тщетно рылись в чемоданах и ящиках. Дочь Льва Яковлевича Елена вспоминала, как раздавались в доме разочарованно–раздраженные голоса: «Говорили, что у Рохлина горы компромата, а тут ничего нет». В думском кабинете генерала тоже прощупали сейф. С трофеями ребятам не повезло. Нашли дурака–охотника, чтобы он порох держал в сырых местах!
Наверно, и впрямь вдова Рохлина была недовольна бузотерством супруга. Наверно, говорила ему, как говорят в сердцах иногда жены полушутя–полусерьезно любимым мужьям: «Я тебя когда–нибудь кокну». Без всякого «наверно» ей хотелось пожить спокойно и хорошо. Но как жить в государстве с такой изуродованной властью? Моральную ряху этой власти она разглядела — до морщин, до волосатых бородавок — в прокурорских кабинетах Емельянова и Соловьева, где допрашивали ее. Не кабинеты, а притоны для развратников — на стенах что–то вроде плакатов: «Кончил дело — вымой тело», «Ловись, девка большая, ловись, девка маленькая», «Счастливые трусов не надевают», «Долг нагишом платят»…
И на фоне этих изящных правоохранительных афоризмов довольные и сальные физиономии отрыгающих сытостью следователей: «Признавайся в убийстве, а не то посадим еще дочь и зятя». Они, голубые мундиры — верные слуги олигархата, и очень гордились этим, чувствовали свою безнаказанность. (Потом они, по заявлениям адвокатов, многократно нарушали закон, специально искажали смысл показаний в протоколах допросов.) В этих кабинетах Тамару Павловну впервые пронзила мысль, что тысячу раз был прав Лев Яковлевич, задумавший избавить Россию от ельцинского режима.
В минувшее десятилетие общественная мысль нашей страны находилась в состоянии полудремы. Высокие цены на энергоносители прикрывали нарастающие проблемы, как свежий пушистый снег непривлекательную помойку. Из клювов олигархов, таскавших журавлиными клиньями капиталы туда, за бугор, выпадало кое–что на родную землю. Интеллигенция, ползая на карачках, выискивала эти крошки в пожухлой траве и особо не возникала. Капали, как скупая слеза, добавки к пенсиям и зарплатам, которые, правда, тут же съедали инфляция и неуклонно растущие тарифы тех же олигархов-монополистов. Трубадуры режима убаюкивали страну: «Россия встает с колен».
Но вот снег подтаял, и население обнаружило, что помойка–то не уменьшилась, а разрослась, стала принимать угрожающие размеры. Кремлевская власть пустила коту под хвост целое десятилетие.
И вопрос, откуда взялась такая невежественная власть, потерявший было первоначальную остроту, вновь приобрел актуальность. Почему недоверчивый, мнительный Ельцин открыл табакерку для того, а не для иного наследника? На каких тайных опорах держится преемственность власти Семьи и в целом олигархата? Началось сопоставление давних фактов, восстановление хронологий событий. Словом, пошел процесс возвращения к анализу косвенных признаков. И в этом анализе журналистов все чаще стала всплывать история с убийством Льва Рохлина.
Вспомните рассказ Коржакова, как Ельцин заказывал ему уничтожение Хасбулатова, Руцкого и Лужкова. Александр Васильевич поручение не выполнил и объяснял корреспонденту «МК»: «Убить легко. Но потом надо убить того человека, который убил. Потом… убить того человека, который убил того человека, который убил…» У них там в КГБ (затем — в ФСБ) устанавливали четкий порядок и очередность изготовления жмуриков.
Три киллера в масках, выполнившие 3 июля чей–то заказ в доме Рохлина, удалились под утро. А днем в окрестном леске были обнаружены три сильно обгоревших трупа, со следами ранений от пуль. Медэксперты установили, что это мужчины крепкого телосложения от 25 до 30 лет. Следователи (у которых в кабинете висели плакаты «Долг нагишом платят») запаслись милицейской справкой, что трупы там лежали давно. Это в небольшом–то лесочке, куда гастарбайтеры — строители дач бегали справлять нужду постоянно? Они и наткнулись на тела, по их словам, еще дымящиеся. Я осматривал тем днем этот лесок и говорил с напуганными рабочими с Украины. Теперьто ни для кого не секрет, как наша доблестная милиция умеет подтасовывать факты в угоду властям.
Что–что, а криминальные правила современная жизнь нас заставила выучить. Помня слова генерала на поле совхоза «Птичное», я стал ждать, когда подойдет очередь следующего трупа, возможно, координатора операции. И в какую сторону, как стрелка компаса, укажут его связи прижизненные. Труп мог появиться вскоре, если человеку не вполне доверяли. А мог «подождать» какое–то время. Но даже самый надежный, доверенный человек не имел права очень долго оставаться в живых. Береженого у заплечных дел мастеров черт бережет.
Вместе с другими я обратил внимание на внезапную смерть 42–летнего здоровяка Романа Цепова. Как оказалось, его отравили большой дозой лекарственного препар