На лице женщины застыло болезненное выражение. Конечно же, ей было несладко, и она деревянным голосом отозвалась:
— Я ничего об этом не знаю. И не хочу знать! — Неожиданно ее лицо расползлось в счастливой улыбке. — Хочу вам сказать, что такого мужчину, каким был Валера, встретить очень трудно. Считайте, что мне повезло. Он умел вести себя так, словно я была для него единственной женщиной в мире. Как будто, кроме меня, не существовало никого на свете. А его внимание, направленное только на тебя… Все это время я провела в нескончаемом счастье, и оно прошло для меня как один день! Если бы я узнала, что у него кто-то есть, — ее лицо напряглось, — то я, наверное, ему бы это простила. Уж слишком необыкновенным он был человеком.
— Извините, если позволил себе некоторую бестактность, — негромко сказал Чертанов, поднимаясь, — но сами понимаете, работа. Если вы вспомните что-нибудь важное, звоните.
Вялая улыбка и сдержанное обещание:
— Непременно.
Становилось ясно, что эта женщина никогда не позвонит, и свести его с ней был способен только случай. Жаль, с такой милой вдовой можно было бы продолжить знакомство. Закрывая дверь, Михаил Чертанов поймал ее взгляд. Ответил понимающей улыбкой, очень хотелось верить, что взгляд вдовы был оценивающим.
— Как вы считаете, Шурков вел дела, за которые его можно было бы убить? — напрямую спросил Чертанов.
Хозяином кабинета был мужчина лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Ухоженный, краснощекий, чем-то он напоминал артиста театра, всю жизнь игравшего героев-любовников. Правда, с возрастом его облик заметно поистрепался и потускнел, но он продолжал вести себя так, словно все еще находился в самом расцвете сил и молодости.
Ошибка таких мужчин состоит в том, что, несмотря на возраст, они продолжают верить в свою способность соблазнить любую женщину. Напрочь забывая при этом, что на смену им уже пришло новое поколение молодых и сильных.
Степан Николаевич Козлов широко улыбнулся:
— Вы хотите откровенности?
— Я для этого сюда и пришел, — улыбнувшись, подтвердил майор Чертанов.
— Хозяином этого кабинета три года назад был Валерий Алексеевич Шурков. И знаете, за что он был переведен на другую должность?
— Просветите.
— За некоторые рискованные операции. Это как раз тот случай, когда, чтобы избавиться от человека, его переводят на более высокое место.
— Что вы хотите этим сказать?
— Наш отдел занимается механическим оборудованием. Так вот, мы сделали предоплату одной зарубежной фирме, чтобы купить линию по выпуску баночного пива. Но не получили ни оборудования, ни денег. Фирма, которой мы перевели деньги, оказалась подставной и мгновенно развалилась. Как вы считаете, за это человека могут убить?
— Вполне, — согласился Чертанов.
— А если допустить, что мы были всего лишь посредниками и выкладывали не свои средства?
— Тогда тем более.
— Вот видите, как все это непросто. Но Шурков после этого дела не был ни уволен, ни тем более убит. Наоборот, даже пошел на повышение.
— Вы хотите сказать, что у него были какие-то крупные покровители? — задал откровенный вопрос Чертанов.
Герой-любовник широко улыбнулся:
— А вы сами как думаете?
В союзе с двадцатилетней девицей он смотрелся бы весьма нелепо, но влюбить в себя женщину постарше ему было еще вполне по силам.
— Я думаю, что да, — понимающе протянул Чертанов.
— Видите, вы сами ответили на свой же вопрос. Ходил слушок, что он очень неплохо заработал на том деле, а таких операций за время его работы было немало. Так что сами делайте выводы.
— Если уж вы настолько со мной откровенны, то, может быть, назовете тех людей, кто пытался приобрести через него эту самую линию.
Рука Чертанова в ожидании застыла над листом бумаги.
Степан Николаевич едко усмехнулся:
— Этих людей вы и так всех знаете. Они зафиксированы у вас в «Криминальной хронике». Глава фирмы был застрелен уже через три дня после того, как были переведены деньги, а его заместители, те, кто мог бы пролить свет на это темное дело, были убиты еще через пару недель.
— А вы неплохо осведомлены.
— Об этом многие говорили в то время, но все как-то очень быстро забылось. Причем один из них был застрелен вместе со своим пятилетним ребенком. Видимо, убийцы испугались его, как свидетеля.
— Откуда вам известны такие подробности?
Степан Козлов нахмурился. Он прекрасно владел своим лицом, и диапазон его актерских приемов был чрезвычайно велик. При необходимости он сумел бы вжиться в любую характерную роль.
— Дело в том, что я женат на сестре одного из убитых. И знаю об этом несколько больше, нежели другие.
— Ах вот оно что, это меняет дело. Так значит, вы хотите сказать, что Шурков был как-то связан с криминальными структурами, которые его и устранили?
— Что-то предполагать и строить версии — это ваше занятие. Я выложил вам факты, на которые почему-то в свое время никто не обратил внимания. Честно говоря, я сомневаюсь, что вы сумеете отыскать его убийцу. Что, впрочем, мне безразлично. — Он смело встретил взгляд Чертанова. — Просто я хочу сказать, что правосудие свершилось.
— А вы его не жалеете.
— Его многие не жалеют, — парировал Козлов. — Это внешне он выглядел доступным и контактным. Но на самом деле это был человек с двойным дном. С такими никогда не знаешь, о чем они думают и как намерены поступать. Но что ему всегда удавалось, так это отыскивать влиятельных покровителей, способных вытащить его из любой клоаки. — Козлов поморщился. — Если вы походите здесь по этажам, так вы еще и не такое о нем услышите!
Глава 15 УБИЙСТВО. КТО СЛЕДУЮЩИЙ?
Домой Чертанов вернулся только под вечер. В последнее время он жил один. Во всяком случае, в таком образе жизни были и свои положительные черты. Во-первых, всегда можно пригласить понравившуюся женщину на ночь, а утром, если любовь не задалась, спровадить ее безо всяких объяснений. Во-вторых, не нужно оправдываться перед кем-то за позднее возвращение или долгое отсутствие. И, в-третьих, всегда можно, не раздеваясь, пройти в комнату, плюхнуться в кресло перед телевизором и выпить бутылочку пива. И никто тебе не сделает замечания за то, что ты не снял обуви.
Неделю назад Чертанов повстречал свою бывшую жену Наталью недалеко от Курского вокзала. Самым неприятным было то, что она была не одна. Рядом с ней самодовольным котом терся какой-то хлыщ лет тридцати. Холодок, зародившийся внутри, досадно удивил Чертанова. Значит, бывшая женушка не так уж ему безразлична, как казалось.
Наталья не стала избегать нацеленного взгляда. Горделиво приподняв подбородок, улыбнулась, демонстрируя душевный покой. Прижавшись щекой к плечу своего спутника, она пошла дальше, слегка покачивая красивыми бедрами, оставив Чертанова наедине с внутренним раздраем. После этого весь день у него было погано на душе. Успокоение вернулось только вечером, после бутылки рябиновой настойки, выпитой в полнейшем одиночестве.
Чертанов подошел к холодильнику. Открыл. Холодильник был пуст, не считая трех бутылок водки, стоявших дружным рядком.
Чертанов взял одну из них. Подумав, поставил на место. Не тот случай. Так и до алкоголизма один шаг. На сердце грустинка? Так это еще не повод, чтобы напиваться до бесчувствия.
Чертанов сел перед телевизором, щелкнул пультом, наткнулся на какой-то бесконечный сериал, переключился на другую программу — музыка. Опять не то! И не тот настрой, чтобы слушать каких-то безголосых педерастов. Футбол бы посмотреть, где бушуют нешуточные страсти. Но показывали теннисный корт, где девочки в коротеньких юбочках словно очумелые носились за мячиком.
Если день не задался с утра, то, как правило, он так же бездарно и заканчивается. Собственно, удивляться этому не стоит, такова жизнь.
На столе вместе с ворохом газет лежало письмо. Странно, что он не заметил его сразу. Послание оказалось от деда. Михаил принялся читать. Как всегда, старик жаловался на многочисленные недуги. Михаилу оставалось только удивляться его нескончаемым жалобам.
Дедок больше всего напоминал крепкое деревце, способное без особого ущерба для себя переносить любое ненастье. Согнется под сильным ветром, подрастеряет малость листву и вновь выпрямится как ни в чем не бывало. Его ровесники, те, кому суждено было дожить до столь преклонного возраста, не слезают с печи и усиленно греют свои застуженные косточки. А дед, кинув на плечи карабин, молодцом разгуливает по тайге.
В конце письма дед приписал, что умер одноклассник Михаила — Витька Горохов. Опился самогона и сгорел в течение суток. Чертанов отложил письмо. Конечно же, день должен был закончиться именно таким дрянным образом.
С Витькой Гороховым, или Горохом, как его звали в школе, Чертанов просидел за одной партой долгих десять лет. Отслужив в армии, тот попробовал поработать егерем, но из этого ничего не вышло. Когда в заповедник завернула машина из губернаторского гаража с вольными охотниками, он безо всякого предупреждения прострелил ей колеса. На этом его егерская карьера закончилась.
Позже Горох подался в рыбаки. Но однажды, простудившись, слег и больше ни на что не был способен. Горох слонялся по поселку как тень и только тем и занимался, что хлебал самогон да разговаривал на завалинках с мужиками.
В свой последний приезд на родину Чертанов застал Витьку совсем плохим. Потеряв едва ли не половину своего веса, тот превратился в мумию и внешним видом нагонял страх даже на поселковых собак. Они обнялись по старинке, как было заведено между ними, и Горох, растирая по щекам слезы, вдруг неожиданно объявил о своих дурных предчувствиях. Кто бы мог подумать, что они и правда окажутся пророческими.
Не удержавшись, Чертанов плеснул в стакан водки и выпил, не закусывая.
Зазвонил телефон. Следовало бы поднять трубку и поинтересоваться, кто на проводе, но алкоголь расслабил его окончательно. Не было ни сил, ни желания даже пошевелить рукой. «Да ну его к черту!» — отмахнулся Чертанов, твердо решив выпить еще. Но звонок не умолкал.