Тем временем Джек, зависнув на носу гондолы, наносил по прочному лобовому стеклу сильнейшие удары. Под могучим кулаком Попрыгунчика стекло потихоньку сдавало, покрываясь мелкими, едва различимыми для Джентри трещинами. Ещё немного и внутрь рубки обрушится переливающийся острыми обломками водопад, а Джек окажется там, куда очень хочет попасть. Чёрт бы его побрал! У этого психа аппетиты раздуваются не по дням, а по часам. Не получилось угнать паровоз, ну так и что? Не беда! Тут как тут оказался весьма кстати полицейский дирижабль, вполне способный заменить собой поезд.
Громкоговорители замолчали. Джейсон представил себе, что сейчас должно твориться внутри гондолы. Судя по всему, экипаж дирижабля просто выпал в осадок от действий Джека. Но там же должен находиться Флеминг. А его так просто на пушку не возьмёшь. Так какого же дьявола он ещё не приказал открыть огонь по столько заманчивой мишени⁈ Чего они боятся? Повредить стекло, и так готовое через несколько ударов преступника рассыпаться вдребезги? Сам Джентри не мог стрелять, из боязни задеть кого-нибудь внутри рубки. Но те недотёпы, что так опрометчиво подставились под атаку Попрыгунчика, чего они то медлят?
Джейсон чуть не взвыл от отчаяния. Он рванул вниз по лесенке, спрыгнув на гравийную насыпь и со всех ног побежал к закрывающей солнце чёрной громадине дирижабля. Джентри на ходу отчаянно махал руками, надеясь, что кто-нибудь заметит и поймёт его призыв спускаться ещё ниже. Не хотят или не могут стрелять, так пусть же, разрази их гром, садятся на землю! В пассажирском отсеке гондолы по всем раскладам должно было находиться не менее двадцати констеблей. При наличии такого количества живой силы, Джеку ничего не светит. Деваться ему в чистом поле уж точно некуда. Тем более непонятно его стремление проникнуть на борт воздушного судна. На что он надеется? Спрятаться в каком-нибудь тесном кубрике? Или же уповает не иначе как на помощь самого Дьявола, с коим, по всё укореняющемуся мнению Джентри, находился в близком родстве?
На отчаянную жестикуляцию старшего инспектора мало кто обратил внимание. Дирижабль, зависнув в воздухе огромной, вымахавшей до чудовищных размеров мухой, бросал на землю гигантскую тень. Джейсон чувствовал себя так, словно на него накинули несусветных размеров чёрное одеяло. И он мог поклясться, что это одеяло способно удушить. Джентри сглотнул, беспомощно наблюдая за манипуляциями повисшего на носу гондолы маньяка. Кулаки Джека работали как отбойные молотки, с гулким стонущим звуком колотя по прочному стеклу. Джейсону показалось, что в эти звуки потихоньку вклиниваются другие — тонкое потрескивание, будто поддающийся лёд под тяжёлой поступью. Либо стекло кабины не продержится и минуты, либо ветер играет со мной дурную шутку, подумалось Джейсону.
Но что же, чёрт возьми, ему остаётся делать⁈ Он, в отличие от прыгучего преступника, не мог кузнечиком подскочить на десяток ярдов и прицепится к дирижаблю. И стрелять он не мог. Внушительный револьвер во вспотевшей ладони внезапно оказался едва ли не самой бесполезной безделушкой в мире. От простой верёвки с крюком-кошкой сейчас было бы намного больше пользы, чем от грозного огнестрельного оружия… Но что мешает находящимся внутри полицейским высунуться из боковых люков гондолы и попытаться сбить прилипшего, словно паук, Попрыгунчика? Высота не бог весть какая. Рискнуть бы стоило. Джейсон бы рискнул. Но его ТАМ не было. Эх, Флеминг, Флеминг…
Джейсон, продолжая машинально отсчитывать гулкие удары, наносимые Джеком полицейскому дирижаблю, беспомощно оглянулся по сторонам. К окнам обращённых к разыгравшемуся представлению вагонов прильнули десятки любопытных лиц, в разной степени изумления. Ещё бы, такое шоу не каждый день увидишь! Тут даже как-то отходит на задний план мысль, что ещё совсем недавно поезд на всех парах мчался навстречу верной гибели. Такова уж суть человеческой природы. Достаточно отвлечься, найти новую мишень для своих страхов, и всё, что было до этого, тут же забывается, отходит на задний план. Человек становится увлечён новым спектаклем, особенно если он из актёра превращается в зрителя.
— Надеюсь, хоть этот чёртов сукин сын не додумается высунуть свой нос наружу… — пробормотал Джейсон, скользнув налившимися кровью глазами по растянувшемуся на добрых две сотни ярдов составу.
Звонкий хруст лопнувшего стекла плетью стеганул по ушам старшего инспектора. На землю посыпался переливающийся на солнце дождь из осколков. Джейсон с руганью отпрыгнул в сторону. Следом до него донёсся торжествующий рёв Попрыгунчика. Джейсон тут же вскинул голову и ещё успел увидеть мелькнувшие в проломе лобового стекла гондолы ноги маньяка, обутые в стоптанные грязные сапоги. Джек рыбкой нырнул внутрь. Тут же из утробы дирижабля донеслись приглушенные стенками гондолы выстрелы.
Но не успел Джейсон порадоваться, что наконец-то его коллеги соизволили открыть по вломившемуся к ним преступнику огонь, как дирижабль вздрогнул, клюнул носом, и на глазах изумлённого Джентри начал меееедленно, словно распластавшийся на берегу Северного моря морж, заваливаться на бок.
Глава 13
Миссис Монро прожила достаточно яркую и насыщенную жизнь. И никогда не жаловалась на отсутствие острых ощущений. Особенно во времена, чего уж таить, бурной молодости, когда она только познакомилась с видным бравым капитаном Военно-морских сил… Что за времена были! Да узнай кто-нибудь хотя бы половину о тех безумствах, что они с покойным мужем порою выкидывали, слухам и пересудам не было бы конца. Миссис Монро в юности была изрядной непоседой и, выйдя замуж, при каждом удобном случае сопровождала своего мужа во всех его странствиях. Благо мистер Монро слыл заядлым путешественником, и, когда вышел в отставку, понял, что слишком много времени не бывает. Как не бывает и вечной жизни. А ту, что отмерена всевышним, нужно прожить так, чтобы потом не жалеть… И никто бы не подумал, что маленькая сухонькая старушка, ведущая образцово-показательный образ жизни тихой неприметной вдовы, в свои лучшие годы видела такое, что и не снилась всем её многочисленным соседям по кварталу.
Удивить миссис Монро было сложно, сбить с толку ещё сложней. Но этим ранним октябрьским утром череда странных, просто невероятных по своей сути событий вновь заставила её вспомнить молодость и убедиться в том, что, пожалуй, ей есть ещё чему удивляться в этом почти потерявшем для неё всякий блеск мире. И источником удивления пожилой дамы выступили не столько мерзавцы, посмевшие вломится к ней в дом, сколько донельзя престранная парочка, сидевшая в данный момент на её кухне и уминающая её яства. Два таких разных и вместе с тем неуловимо похожих человека. Причём одного из них при других обстоятельствах миссис Монро собственноручно спустила бы с лестницы, а другому не позволила бы и переступить порог! А вот поди ж ты — сейчас она стоит рядом с ними и не может даже слова плохого вымолвить в их адрес. А словарный запас у Джульетт был таков, что хватило бы утереть нос десятку подвыпивших портовых грузчиков.
— Ещё добавки? — тихо спросила старушка, наклоняясь над Генриеттой Барлоу. Златовласка, подчищая корочкой хлеба чуть ли не вылизанную до зеркального блеска тарелку, покраснела и что-то едва слышно прошептала, не поднимая глаз.
— Или тебе не понравился суп, деточка? — миссис Монро, уперев руки в бока, недвусмысленно топнула ногой.
— Спасибо, мэм… Было очень вкусно… — горло девушки внезапно перехватил удушливый спазм. Почему-то ей внезапно стало настолько больно где-то глубоко внутри, что хоть плачь. — Правда вкусно…
Уплетающий пряники за обе щеки Спунер понимающе ухмыльнулся. Он попытался что-то сказать с набитым ртом, просыпая крошки на стол, но наткнулся на предостерегающий взгляд старушки и живо смекнул, что доброта и смирение хозяйки особняка всё же имеют свои пределы. За которые лучше не выступать. Особенно ему.
— Давай свою тарелку, девочка, — ворчливо сказала Джульетт. — На тебя смотреть страшно — одна кожа да кости… Даже не хочу спрашивать, когда ты нормально ела в последний раз!
— Право, вы очень добры, мэм, — пролепетала Генриетта, избегая пристального взгляда пожилой вдовы. От покрывшихся кумачовым оттенком ушей ночной бабочки можно было раскуривать трубку.
— Да чего уж там… Попробуй ещё эти начинённые рулетики. И про хлебцы не забывай. Я сама их пекла. Думаю, ты не из тех заумных идиоток, что помешаны на новомодном увлечении диетой? Хотя… Ты недалеко от них ушла, милочка. У тебя глаза запали как у, прости господи, покойницы!..
Так, едва слышно ворча под нос, миссис Монро шустро сновала по кухне, подкладывая ранним нежданно-незваным гостям разогретые на огне кушанья. Видел бы её в этот момент Джентри! Да инспектора бы удар хватил на месте при виде своей непреклонной домохозяйки, подливающей горячий ароматный чай налегающему на сладости Джеку Спунеру!
— Вот только наряд у тебя, право слово, несколько вызывающий… В моё время приличные девицы так легкомысленно не одевались. И вообще… — миссис Монро замерла посреди комнаты с чайником в руке. — И вообще одеваешься ты, повторюсь, явно не по сезону, девочка. Застудишь себе всё срамное, прости господи, что при детях говорю… А ведь тебе ещё рожать! Тебе определённо надо поговорить с доктором Клеменсом…
Джек не удержавшись, прыснул, едва не подавившись душистым, отдающим бергамотом и корицей напитком. Он знал, что доктор Клеменс был лечащим врачом Джульетт уже много лет и некогда дружил с покойным капитаном Монро. Но как бы изумился импозантный и весь из себя правильный доктор, напоминающий Спунеру напыщенных профессорских всезнаек в накрахмаленных воротничках из Саронского университета (на ступеньках которого, к слову Джеку пару раз случалось заночевать), приди к нему на приём Генриетта Барлоу!
— Что вы нашли смешного в моих словах, молодой человек? — сухонький палец миссис Монро незамедлительно нацелился на Спунера.
Джек вторично поперхнулся и с трудом подавил кашель. На миг ему показалось, что в него ткнули кавалерийской пикой. За последний час авторитет вдовы Монро в его гла