— Успеешь позабавиться, — прохрипел в ответ командир звена, откликавшийся на позывной «Чердак». — Дай еще одну предупредительную. Как понял меня? Прием.
— Понял тебя, Чердак, даю предупредительную.
Новая очередь легла в опасной близости от машины, заставив Юрия инстинктивно крутануть руль в противоположную сторону. Кабину заволокло густой пылью, по железному борту с лязгом забарабанил разбрасываемый крупнокалиберными пулями щебень, левая пара колес запрыгала по крупным острым камням обочины. Передний бампер с лязгом и скрежетом чиркнул по большому обломку скалы, машина опасно накренилась на крутом склоне, и Юрий почти вслепую вернул ее на дорогу.
— Чердак, я цель! — неожиданно заговорил за спиной у Якушева Ти-Рекс. — Как слышишь меня, Чердак? Повторяю: я, мать вашу, твоя цель! Предупреждаю: еще один выстрел — и я вас обоих мехом внутрь выверну!
— Наши, что ли? — удивленно прохрипела рация голосом того пилота, которому не терпелось открыть огонь на поражение.
— Ну и что? — выдал вполне предсказуемый ответ хладнокровный Чердак. — Мало ли в Бразилии педров? «Духи» на Кавказе тоже по-русски чешут, так что мне, целоваться с ними из-за этого? Джип, я вертушка, — подпустив в голос командного металла, заговорил он, явно обращаясь к беглецам. — Приказываю остановиться, в случае неповиновения открываем прицельный огонь! Как поняли меня? Прием.
— Я-то все понял, — перекрывая адский шум, проорал в микрофон Быков, — а вот ты, я вижу, ни хрена не понимаешь. Отвали, по-русски тебе сказано, а то намну бока, как тогда в Урус-Мартане!
Рев двигателя и железный клекот винтов усилились до почти нестерпимого предела. Даша вцепилась руками в поля норовящей улететь панамы, попутно зажав ладонями уши; дышать стало невозможно — воздух теперь процентов на девяносто состоял из пыли, — а уж разговаривать и подавно. Один из вертолетов прошел над машиной так низко, что Юрию захотелось пригнуться: казалось, одно из колес шасси вот-вот заденет макушку. Быков похлопал его по плечу и сделал красноречивый жест, предлагая остановиться. Совет был излишним: вертолет уже завис в метре над землей прямо по курсу, винты продолжали гнать навстречу джипу целые тонны красной пыли, и продолжать движение не было никакой возможности, даже если не принимать во внимание маячившие в самом сердце пыльной бури многочисленные, начиненные верной смертью широкие дула.
Юрий выжал сцепление, поставил рычаг коробки передач в нейтральное положение, надавил на тормоз и, освободив, таким образом, руки, сразу прикрыл рот и нос панамой. У него имелись кое-какие догадки по поводу причин странного поведения Романа Даниловича, но он суеверно гнал их прочь, боясь поверить в такую нежданную удачу.
Вертолет поднялся в воздух и завис на месте, слегка покачиваясь. От поднятого винтами сильного ветра по воде побежала мелкая рябь. Вода была мутная, изжелта-зеленая и с виду казалась глубокой, хотя на середине реки глубина едва ли достигала полутора метров. Ближе к ней растительность по берегам меняла окраску, становясь из золотисто-рыжей сочно-зеленой, и лишь дорога оставалась прежней — неровной полоской красной глины с намертво вбитыми в нее россыпями серовато-желтых камней.
Там, где она ныряла в реку, чтобы вынырнуть на противоположном берегу, стоял, по самый радиатор погрузившись в воду, открытый джип пятнистой военной окраски. С небольшой высоты, на которой зависла вертушка, было видно, как плещется, вымывая из-под педалей пыль и мелкий мусор, затекшая в кабину вода и весело поблескивают на солнце россыпи стреляных гильз на протертом ногами до голого железа днище кузова. Длинная, как удилище, антенна рации гнулась и раскачивалась на ветру, одетый в дырчатый жестяной кожух ствол пулемета был свернут на сторону и бессмысленно таращился в реку, будто высматривая в мутной воде подходящую добычу — гиппопотама или, на худой конец, крокодила покрупнее.
Вторая вертушка, в течение последнего получаса патрулировавшая окрестности, вернулась и повисла недалеко от первой, так же, как и она, развернувшись носом в сторону остановившейся у брода машины. В наушниках прозвучала команда, две руки практически синхронно одинаковым движением откинули защитные колпачки и перебросили тумблеры, два пальца легли на гашетки, и два боевых вертолета обрушили на беззащитный джип сокрушительный шквал огня. Вода вокруг машины вскипела, проросла сотнями высоких мутно-желтых фонтанов, во все стороны, беспорядочно кувыркаясь, полетели клочья обивки, обломки пластика и жести. По рябой сморщенной поверхности воды поплыли бесформенные радужные пятна пролитого масла и бензина; сорванный крупнокалиберными пулями капот неуклюже подпрыгнул, несколько раз дернулся, уже на лету получив с десяток новых пробоин, и с брызгами шлепнулся в реку. Следом с тяжелым всплеском упал изуродованный прямыми попаданиями, сбитый с турели пулемет; пуля снесла боковое зеркало, сбросив висевшую на нем широкополую панаму. Простреленная шляпа, наполовину погрузившись, проплыла вдоль борта машины, куда ее прибивал ветер от винтов, нырнула, всплыла метром ниже по течению, задержалась ненадолго, зацепившись за корягу, снова освободилась, но, не проплыв и двух метров, попала в маленький водоворот, который вынес ее к берегу. Там панама остановилась, застряв в траве немым свидетельством постигшей ее владельца печальной участи.
Командир звена нанес завершающий штрих, выстрелив из пушки. Снаряд ударил в середину кузова, взметнув к небу столб дыма, грязной воды, песка и ила. В основании столба коротко сверкнуло бледно-рыжее пламя, а на верхушке на мгновение зависла переломленная пополам, разваливающаяся на куски машина. Потом столб распался, и искореженный остов тяжело рухнул обратно в реку, подняв новую тучу грязных брызг.
— Вот теперь, — прозвучал в наушниках голос майора Черданцева, — ни одна собака не разберет, был кто-нибудь в этой машине в момент попадания или нет.
— Вот никогда ты, Чердак, боезапас экономить не любил, — с укоризной откликнулся голос Ти-Рекса.
— А чего его экономить? — возразил вертолетчик. — Не мое — не жалко. Неграм этим несчастным меньше достанется, если хочешь знать мое мнение. Ты чем недоволен-то? Гляди, как красиво получилось! Для полноты картины только парочки покойников и не хватает.
— Хватит с них моей шляпы, — проворчал Быков. — Пусть думают, что нас крокодилы сожрали.
— Пусть, — согласился Черданцев и, вынув откуда-то фотокамеру с довольно мощным объективом, несколько раз сфотографировал то, что осталось от машины, — на память, а еще как доказательство того, что полученный приказ добросовестно выполнен.
Юрий помалкивал. Его участие в беседе на данном этапе обещало свестись к череде бессмысленных возгласов, которых он в течение последнего получаса издал уже более чем достаточно. Теперь, когда первая волна восторгов по поводу заново обретенной жизни схлынула, Якушев находил происшедшее если не закономерным, то, по крайней мере, не таким невероятным, каким оно показалось в первый момент. Если кто и заслуживал такого вот небольшого чуда, так это именно Быков. Ти-Рекс воевал с младых ногтей, на заре своей карьеры успев захватить даже самый краешек Афганистана. Судьба проволокла его через все, сколько их было на территории бывшего Союза, горячие точки; если верить слухам, за его здравие до сих пор регулярно ставило свечки население нескольких сербских деревень, а награда, объявленная за его голову еще чуть ли не Дудаевым, за десятилетия выросла до астрономических размеров. Поэтому круг фронтовых друзей и просто знакомых у него был неимоверно широк, и вышло так, что майор запаса Черданцев, уже третий год бороздивший небо Черного континента, входил в этот круг.
Выпитый на голодный желудок спирт разливался внутри приятным теплом, слегка туманя сознание. Это тоже было приятно, тем более что здесь, под защитой брони и бортового вооружения, можно было почувствовать себя в относительной безопасности, слегка расслабиться и хотя бы ненадолго отдаться во власть ласковой отравы.
Юрий посмотрел, как там Даша. Утомленная приключениями и жарой, да еще выпив спирта, Даша уснула, едва ли досмотрев до конца устроенный Черданцевым и его напарником Гришей Мельниковым концерт с расстрелом пустой машины. Брод с наполовину затонувшими обломками джипа уже остался далеко позади. Вертушки шли на юг, мало-помалу забирая к западу, в обход неспокойных мест, где вероятность нарваться на засевшего в джунглях каннибала со «стингером» на плече была особенно высока. За иллюминатором расстилалось море растительности — курчавой, как прическа местного жителя, только не черной, а темно-зеленой. Внимательно поглядывая по сторонам, чтобы вовремя засечь оставляемый самонаводящейся ракетой извилистый дымовой след, майор рассказывал Быкову о своем африканском житье-бытье. Юрий откинул голову на спинку кресла, устроившись так, чтобы не мешали наушники, и стал сквозь накатывающую волнами дремоту слушать этот нехитрый и не особенно, с его точки зрения, волнующий рассказ человека, отправившегося за тридевять земель зарабатывать длинный доллар единственным ремеслом, которым владел.
Поначалу майор служил в Конго, где между боевыми вылетами обучал местных пилотов искусству управления вертолетом. Потом судьба занесла его в Анголу. Там, по словам Черданцева, было немного веселее. Судя по доносившимся до Юрия сквозь шум винтов и накатывающую дремоту обрывкам разговора, веселье у майора в Анголе было еще то. Его должностные обязанности там, по его собственным словам, больше всего смахивали на обязанности сторожа и сводились к охране с воздуха алмазного прииска, который подвергался регулярным набегам партизан. Захватив прииск, предприимчивые лесные братья принимались с лихорадочной поспешностью ковырять землю, чтобы, пока их не прогнали, добыть пару горстей алмазов, которые затем обменивались на оружие, боеприпасы и амуницию. Осознав, что противопоставить боевым вертолетам им практически нечего, эти веселые ребята поднакопили деньжат и обзавелись собственной военной авиацией, выставив против четырех Ми-6 отряда, в котором служил Чердак, четыре точно такие же машины с точно таким же вооружением. Первая встреча противоборствующих сторон едва не кончилась настоящей, всерьез, мясорубкой, но за мгновение до того, как открыть огонь, кто-то, совсем как Быков полчаса назад, услышал в эфире родную речь — правда, с ярко выраженным украинским акцентом.