— Нет, Джим! Ты не сможешь...
Я решительно закрыл за собой дверь и стал спускаться, чтобы встретить Африку. Красный туман гнева ослепил меня, когда я бросился на него. Прикосновение к влажной, слизистой коже было противно. Он попытался устоять, но я был слишком тяжел, и мы оба покатились по лестнице. Я позвал Кина, но тут же решил, что не стоит зря тратить силы. Мне они еще пригодятся. И снова меня поразили змеиные способности этого существа. Его мышцы, казалось, скользили под кожей, и если у него и были кости, то я не мог их нащупать. И он был феноменально силен. Мы ударились о стену у подножия лестницы, и я услышал, как он что-то проворчал. Затем почувствовал, как его большие пальцы пытаются найти мои глаза.
Я заблокировал их рукой, а второй схватил Африку за горло. Оно оказалось мягким, но мне показалось, что он не почувствовал боли. У меня возникла ужасная мысль, что этот монстр вообще не нуждается в воздухе. Но он вырвался из моей хватки. В полумраке старинного дома мы вскочили на ноги и попытались разглядеть друг друга. Затем он бросился на меня. Я попытался остановить его жестким ударом в лицо, но опоздал — он кинулся. В самый последний момент мне удалось увернуться.
Африка пролетел мимо, рыча от ярости. Я почувствовал, что навалился боком на перила — перила лестницы, ведущей на первый этаж. Когда он снова обернулся ко мне, у меня появилась одна мысль. Африка бросился на меня, а я мгновенно пригнулся.
Мой план удался. Инерция потащила его вперед, его рука ударила меня в бок, от чего перехватило дыхание, а затем раздался треск ломающегося дерева. Африка закричал, вцепился в меня, и мы оба полетели в темноту...
Мне повезло. Упали мы оба, но я оказался сверху. Тело человека-змеи смягчило падение, и я остался невредим. На мгновение я замер, дрожа, ожидая, что вот-вот руки противника ухватят меня за горло. Но Африка лежал подо мной неподвижно.
Смутно я услышал какой-то звук. Сначала он был еле слышен, как писк москита, затем постепенно начал усиливаться, пока не превратился в какое-то странное скандирование, доносившееся сверху.
Элизабет! У меня не было времени обдумать, нормален я или спятил. Я лишь знал, что ревущее скандирование было совершенно реальным, и доносилось оно с чердака, где я оставил Элизабет. Скандирующие голоса ревели нечленораздельно — неужели эти ужасные звуки могли выкрикивать люди?
— Трог Чхайя триггга... кадшш Чхайя... Юим Чхайя...
Голоса уже превратились в вопли дьявольского хора в аду.
Я понесся вверх по лестнице, в пульсирующую угрозой темноту. И почти оглох от рева, когда вбежал в студию.
— Чхайя!.. Инь Чхайя!
Вокруг меня во мраке шевелилось какое-то неземное зло. Темнота наползала, стараясь меня сокрушить, пока я бежал вверх. И внезапно я понял, что адские крики смолкли. Я распахнул дверь в студию.
Внутри была темнота — темнота, пульсирующая ужасающей жизнью!
И послышался шепот, омывая меня, как ледяной водой, — свистящий, неземной шепот:
— Трог Чхайя... Чхайя...
Я провел рукой по стене и щелкнул выключателем.
Чердак тут же залил яркий свет. Студия была пуста!
Мои глаза устремились к картине. Не знаю, почему я сразу же не вспомнил о ней. Возможно, подсознательно оттягивал мрачный момент, когда увижу нечто чудовищное. Но когда я глянул на картину, то чуть не потерял сознание. Это было нечто столь невероятное, столь отвратительное, что у меня закружилась голова.
Эта проклятая картина опять изменилась! На ней по-прежнему была пещера с горящим на алтаре синим светом. Но теперь орда похожих на слизняков существ исчезла. Осталось лишь одно, идущее к алтарю. А на руках у него, полускрытая раздувшимся телом, лежала женщина... Элизабет!
На какое-то время мой разум опустел. Меня накрыл водоворот горя и ужаса. Потом я бушевал на этом проклятом чердаке, лупил кулаками по стенам, пока с них не начала капать кровь. С безумной яростью разбил мольберты и стол...
Что-то упало из открывшегося ящика опрокинутого стола. Я замер, чувствуя, как ко мне возвращается способность мыслить. Это была книга, точнее, дневник. Дневник Рэнсома! Возможно, в нем я отыщу какую-нибудь подсказку...
Записки кузена была написаны карандашом, небрежные, местами неразборчивые. Одни были датированы, другие — нет. Я начал читать с той, что, очевидно, была первой, хотя и продолжала предыдущую, оторванную страницу. Я прочитал:
...возможность добиться соглашения. На это есть безошибочные намеки. О них говорится в «Тайной книге Дзиэн» — «Семь Хозяев, бескостных, не могут дать жизнь существам с костями. Их потомство называется Чхайя». И этого можно достичь с помощью картины. Это предполагал Блэквуд, на это намекал Лафкадио Хирн. Картины, которые оживают. Мраморная статуя Пигмалиона. Картина Аппельса, лошади на которой временами ржут. Моя задача не так трудна. Я должен написать картину — символ — реальности, долго державшейся в тайне, с древними существами, населяющими эти горы в ином измерении. Символ и реальность могут быть объединены правильными заклинаниями. И если я сумею прорваться...»
Следующая запись была сделана две недели назад.
Картина почти закончена. Я уже слышу их голоса в горах.
Ищу нужные заклинания и имена. С Черной пентаграммой кое-что получается, но очень слабо. Нужно найти...
Далее было слово, которое я не смог прочитать, так как у писавшего затупился карандаш. Во мне копошился странный, неземной ужас, словно лунная дорожка в солнечном свете. Я прочитал следующую запись:
Заклинание вызывания и жертвоприношение сделали прорыв! Картина завершена! Теперь это — дверь в Круру... (несколько непонятных слов) можно войти. Они проходят через картину. Они посетили меня вчера вечером, оставив слизистые следы на полу. Мы еще не можем понять друг друга. Они слишком чуждые. Я чувствую, что у них есть какая-то цель...
Следующая запись делалась поспешно и была очень неразборчивой. Я быстро прочитал ее, хотя о значении некоторых слов приходилось лишь гадать:
...из Чхайя. Кажется, я понял их цель. Они пытаются... (две строчки совершенно нечитабельны) ...но невозможно. Я ошеломлен, не знаю, что делать. Я зашел слишком далеко, ворвался в иной мир, мир богохульного зла. Они проходят через карт... Они не могут! Это невозможно! Плоть и кровь будут...
На этом дневник закончился. Я тупо глядел на страницы, безумные мысли проносились в голове. Рэнсом действительно каким-то образом при помощи своих странных картин открыл врата в иной мир и выпустил в наш орду демонов? Элизабет... О, Боже! У меня вырвалось сухое рыдание.
Внезапно я принялся пораженно озираться. Я почувствовал на себе чей-то взгляд — враждебный взгляд. Но студия была пуста. Да, пуста... не считая картину. Эти холодные мрачные глаза глядели на меня с картины? Там было что-то... Я почувствовал дрожь. До моих ушей донесся шепот, ужасный, неземной:
— Чхайя... Юим Чхайя...
Все завертелось...
Глава V. Врата ада открываются
Очень медленно ко мне возвращалось сознание. Из темноты раздался чей-то напряженный голос:
— Джим, ты в порядке?
Я открыл глаза и замигал, привыкая к синему полумраку. Я находился в пещере с голыми каменными стенами и низким потолком, который, казалось, давил на меня. У стены напротив стоял металлический треножник. А на нем горело синее пламя, ровный язык которого почти касался потолка. Его отсветы бросали жуткие тени на лицо Элизабет.
Я был связан по рукам и ногам жесткой, колючей веревкой. Так же, как и Элизабет. За ней я увидел лежащего на полу человека.
— Слава Богу, я нашел тебя, дорогая, — с облегчением сказал я. — Со мной все в порядке. А кто там лежит?
— Доктор Кин.
Когда Элизабет произнесла это имя, лежащий простонал и с трудом сел. Лицо его, измазанное кровью, было ужасным в странном свете. Глаза жутко блестели.
— Робсон, — сказал он напряженным голосом, — мы что, все сошли с ума? Что произошло с вами?
Я коротко рассказал ему. Кин недоверчиво покачал головой и попытался порвать веревку, стягивающую ему запястья.
— Это невозможно... невероятно! Это существо, Африка, должно быть, где-то пряталось и позволило мне спуститься по лестнице. Оказавшись на первом этаже, я прошел в гараж, нашел там бензин, а потом обнаружил, что заперт. У меня ушло много времени на то, чтобы сломать дверь. Мне пришла в голову новая мысль.
— Вы видели Африку после этого?
— Нет. Должно быть, он пришел в себя и ушел. А возможно, кто-то — или что-то, — его унесло.
Я увидел, как он взволнованно покусал губу и зачем-то подумал, что случилось с его пенсне?
— Я поднялся на чердак, — продолжал Кин, — но там никого не оказалось. Там было все разгромлено. Единственной вещью, которая уцелела, была картина. Робсон! — голос его был жутко спокоен. — Я увидел вас на этой картине! Монстр нес вас по освещенной синим огнем пещере — огнем, горящим на алтаре...
На какое-то время он замолчал, затем продолжил рассказ. С ним произошло то, что я уже испытал сам. Закружилась голова, и он потерял сознание, чувствуя на себе жуткий, злобный взгляд.
Картина, висящая на стене над потерявшим сознание человеком... Жуткие видения появились у меня в голове, видения невероятной метаморфозы, произошедшей в то время, пока мы были...
Что же произошло на чердаке, пока мы были без сознания?
Элизабет не могла пролить свет на эту проблему. Ее история была еще менее подробной, нежели моя. Она потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела, что на нее смотрит ужасное, нечеловеческое лицо...
— Во всем виноват ваш кузен, Робсон! — внезапно истерично заявил доктор Кин. — Я должен был послушаться Фраули. Если эта проклятая картина — врата в иное измерение... — Голос его поднялся до задыхающегося крика. — Что же теперь с нами будет?!