— Я — Гилдор, — ответил тот самый эльф, который первым приветствовал Фродо. — Гилдор Инглорион из дома Финрода. Большинство из нас давно уже ушли, а мы задержались. Скоро и нам настанет пора возвращаться за Великое море. Но некоторые из нашего рода все еще живут в Ривенделле. А теперь, Фродо, расскажите, что вы здесь делаете. Вы как будто напуганы чем-то?
— О, мудрый народ! — вмешался Пиппин. — Скажите нам, кто такие Черные всадники.
— Черные всадники? — переспросили эльфы вполголоса. — Почему вы спрашиваете о Черных всадниках?
— Потому что сегодня нас догоняли Двое Черных всадников. А может, это был один и тот же, — ответил Пиппин. — Он только что проехал мимо. Но как только вы появились, тут же исчез.
Эльфы ответили не сразу, а тихонько заговорили между собой о чем-то на своем языке. Наконец Гилдор повернулся к хоббитам.
— Не будем говорить о них здесь, — сказал он. — Кажется, вам действительно лучше пойти с нами. Это не в нашем обычае, но мы возьмем вас с собой, если, конечно, вы не против.
— О, волшебный народ! Я и мечтать не мог! — воскликнул Пиппин, а Сэм и вовсе лишился дара речи.
— Благодарю вас, Гилдор Инглорион, — с поклоном сказал Фродо. — Элен сиила луумен оментиэльво, звезда осияла час нашей встречи, — добавил он на языке Высших эльфов.
— Осторожнее, друзья! — воскликнул Гилдор со смехом. — Не выдайте случайно наших тайн. Он знает древнее наречие. Бильбо оказался неплохим учителем. Привет тебе, друг эльфов! — сказал он, поклонившись Фродо. — Присоединяйтесь к нам со своими друзьями. Вам лучше идти в середине, чтобы не заблудиться. Путь неблизкий, вы можете устать.
— Куда вы идете? — спросил Фродо.
— Сегодня ночью мы направляемся в холмы над Вудхоллом. Через несколько миль вы отдохнете, а завтра ваш путь будет короче.
Они шли в тишине, как тени, потому что эльфы при желании умеют ходить бесшумно еще лучше, чем хоббиты. Пиппин вскоре стал дремать на ходу, но всякий раз, как он спотыкался, высокий эльф подхватывал его, не давая упасть. Сэм шел рядом с Фродо, как во сне. На лице у него застыл восторг, смешанный со страхом.
Лес с обеих сторон становился все гуще, деревья были моложе, и, по мере того как дорога спускалась в долину, на склонах холмов над ней появилось больше кустов орешника. Наконец эльфы свернули в сторону от тропы. Справа виднелась почти незаметная, заросшая травой тропка. По этой извивающейся тропинке они поднялись по лесистому склону до вершины холма, за которым раскинулась речная долина. Деревья внезапно закончились, и перед ними открылась поросшая травой поляна, которую серебрил ночной свет. С трех сторон поляну окружала лесная чаща, но к востоку она круто спускалась вниз, и внизу на склоне видны были кроны деревьев. А дальше виднелась в тусклом свете звезд плоская равнина. У подножия холма мерцали огоньки в домах Вудхолла.
Эльфы уселись на траву и завели негромкий разговор; казалось, они не замечали хоббитов. Фродо и его спутники завернулись в плащи и одеяла, постепенно ими овладела дремота. Ночь сгущалась, и огоньки в долине погасли. Пиппин тотчас же уснул, положив голову на кочку.
Высоко на востоке висел Реммират — Звездная Сеть, а над туманной дымкой всходил красный Бергил, как пылающий уголь. Затем ветер развеял туман, и из-за края мира поднялся в своем сверкающем поясе Менелвагор, Небесный Меченосец, склоняясь над землей. Эльфы запели. Под деревьями загорелся костер, взметнув вверх языки пламени.
— Идемте! — окликнули эльфы хоббитов. — Идемте! Время бесед и веселья!
Пиппин сел и протер глаза. Спросонья его бил озноб.
— В зале горит огонь, ужин для голодных гостей готов, — сказал подошедший к нему эльф.
С южной стороны поляны среди деревьев виднелся просвет. За ним открывалась лужайка, окруженная, будто колоннами, стволами деревьев, посредине ярко пылал костер, а прикрепленные к ветвям деревьев факелы освещали лужайку серебряным и золотым светом. Эльфы сидели вокруг костра на траве или на обломках деревьев. Несколько эльфов обносили сидящих кубками, другие подносили блюда с яствами.
— Еда скромная, — сказали они хоббитам, — потому что мы далеко от дома. Дома мы угостили бы вас побогаче.
— Вашей скромной еды на целый именинный праздник хватило бы! — ответил Фродо.
Пиппин впоследствии с трудом мог припомнить, что он ел и пил: ему вспоминались лишь блики огня на лицах эльфов, звуки их голосов, прекрасных, как во сне. Кажется, он ел белый хлеб, вкуснее которого он не знал, фрукты слаще лесных ягод. Он выпил кубок ароматного напитка, прохладного, как из источника, и золотого, как летний полдень.
Ну а Сэм не смог бы даже описать самому себе, что он чувствовал в ту ночь, хотя она осталась в его памяти как самое главное событие в его жизни. Единственное, что он сумел потом сказать: «Ну, сударь, если бы у меня выросли такие яблоки, я был бы настоящим садовником! А песни их! Вот песни — это да!»
Фродо сидел, ел, пил и с удовольствием беседовал. Он плохо знал язык эльфов, но внимательно прислушивался к их речи, иногда благодарил их на эльфийском языке. Они улыбались ему и, смеясь, говорили: «Не хоббит — сокровище!»
Через некоторое время Пиппин опять уснул, его подняли и перенесли под деревья. Здесь его уложили на мягкое ложе под навесом из ветвей, и он проспал до конца ночи. Сэм отказывался покинуть своего хозяина. Он сел рядом с ним, свернувшись калачиком у его ног, и вскоре его глаза закрылись и он задремал. Фродо же еще долго не спал, беседуя с Гилдором.
Они говорили о многих вещах, касавшихся как прошлого, так и нынешнего. Фродо расспрашивал Гилдора о том, что творится в Диких землях за пределами Удела. Известия были печальными и зловещими: о сгущающейся Тьме, о войне между людьми, о бегстве эльфов из Средиземья. Наконец, Фродо спросил о том, что волновало его больше всего:
— Скажите мне, Гилдор, видели ли вы Бильбо с тех пор, как он ушел из Бэг-Энда?
Гилдор улыбнулся.
— Да, — ответил он. — Дважды. На этом самом месте он прощался с нами. Но я видел его еще раз, далеко отсюда…
Он больше ничего не сказал о Бильбо, и Фродо умолк.
— Ты не спрашиваешь меня о том, что беспокоит тебя больше всего, Фродо, — сказал Гилдор. — Но кое-что мне известно, а остальное я могу прочесть по твоему лицу. Ты покидаешь Удел и сомневаешься, найдешь ли то, что ищешь, исполнишь ли задуманное и вернешься ли назад. Ведь так?
— Так, — ответил Фродо, — но я думал, что мой уход — это тайна, известная лишь Гэндальфу и моему верному Сэму.
Он поглядел на Сэма, который тихонько посапывал.
— Враг не узнает от нас этой тайны, — успокоил его Гилдор.
— Враг? — повторил Фродо. — Значит, вы знаете, почему я покидаю Удел?
— Не знаю, по какой причине Враг преследует вас, но убежден, что он охотится за тобой, хотя это кажется мне странным. Я должен предупредить, что опасность подстерегает тебя и впереди, и сзади, и со всех сторон.
— Вы имеете в виду Всадников? Боюсь, что они слуги Врага. Кто они такие на самом деле, Черные всадники?
— Разве Гэндальф ничего не говорил тебе?
— Нет.
— Тогда и мне не следует, иначе страх не даст тебе продолжить путь. Похоже, что ты едва не опоздал с уходом… а может, и опоздал. Теперь ты должен торопиться и не оглядываться назад. Удел больше не защита для тебя.
— От твоих намеков мне еще страшнее! — воскликнул Фродо. — Я знал, конечно, что меня ждет опасность, но не ожидал встретить ее в Уделе. Неужели хоббит не сможет теперь спокойно добраться от Реки до Брендивина?
— Но эти края — не ваш мир, — сказал Гилдор. — Хоббиты не всегда жили здесь. До них здесь обитали другие народы, а когда не станет хоббитов, поселится еще кто-нибудь. Мир широк, ты можешь оградиться от него, но сам мир не оградишь.
— Знаю, но Удел всегда казался таким безопасным и спокойным. Что же мне теперь делать? Я хотел тайком оставить свой дом и направиться в Ривенделл, но меня выследили, а я еще до Бакленда не добрался.
— Думаю, что тебе нужно делать то, что ты решил, — сказал Гилдор. — Вряд ли опасности заставят тебя свернуть с Дороги. Но если хочешь получить более ясный совет, спроси Гэндальфа. Я ведь не знаю причины твоего побега и поэтому не могу сказать, что предпримет Враг. Это должен знать Гэндальф. Ты же еще, наверное, увидишься с ним, прежде чем покинешь Удел?
— Надеюсь. Но меня это и беспокоит. Я ожидал Гэндальфа много дней. Он должен был прийти в Хоббитон не позже, чем позавчера вечером. Но он не появился. Вот я и думаю: что же стряслось? И ждать ли мне его?
Гилдор немного помолчал.
— Не нравится мне это, — наконец произнес он. — То, что Гэндальф не пришел, не предвещает ничего хорошего. Но сказано: «Не вмешивайся в дела магов, ибо они раздражительны и скоры на гнев». Выбор за тобой: ждать или идти.
— Сказано также, — ответил Фродо, — «Не проси совета у эльфов, ибо они не скажут ни да ни нет».
— Неужели? — рассмеялся Гилдор. — Эльфы редко дают неосторожные советы; совет — это опасный подарок, даже совет мудрейшего из мудрых. Но ты не рассказал мне ничего о себе, как же я могу сделать выбор за тебя? Но если тебе действительно нужен совет, ради дружбы я дам его. Уходи немедленно, не задерживаясь. И если Гэндальф не появится до твоего ухода, то советую еще: не уходи один. Возьми с собой друзей, которым веришь и которые добровольно пойдут с тобой. Можешь поблагодарить меня, ибо совет я тебе дал неохотно. У эльфов свои заботы и печали, их мало волнуют хоббиты да и все иные народы. И наши дороги редко пересекаются. Наша встреча здесь — вряд ли случайность, цель ее мне неясна, и я боюсь сказать слишком много.
— Я глубоко благодарен, — сказал Фродо, — но мне хотелось бы узнать, кто такие Черные всадники. Если я последую вашему совету, мы можем нескоро увидеться с Гэндальфом, а я должен знать, какая опасность меня преследует.
— Разве недостаточно знать, что они слуги Врага? — ответил Гилдор. — Опасайся их! Не разговаривай с ними! Они смертоносны. Больше ни о чем не спрашивай меня. Но сердце мне подсказывает, что вскоре ты, Фродо, сын Дрого, будешь знать об этих жутких созданиях больше Гилдора Инглориона. Да защитит вас Элберет!