Они продвигались очень медленно. Чтобы не потеряться и не разбрестись в разных направлениях, они ехали цепочкой: впереди всех Фродо, за ним — Сэм, дальше — Пиппин и самым последним — Мерри. Казалось, что дорога никогда не кончится. Внезапно Фродо увидел нечто обнадеживающее. Впереди сквозь туман что-то темнело: возможно, это Северные ворота Курганов. Миновав их, они будут свободны.
— Вперед! За мной! — крикнул через плечо Фродо и пришпорил пони. Но его надежда сменилась разочарованием и тревогой. Темные пятна становились все темнее, и внезапно он увидел прямо перед собой два огромных камня, зловеще возвышавшиеся над дорогой и слегка наклоненные друг к другу — будто стойки двери без притолоки (верхнего бруса?). Фродо не припоминал, видел ли он что-то подобное, когда смотрел с вершины холма на долину. Не успел он миновать эти камни, как на него опустилась Тьма. Пони его попятился и зафыркал, Фродо упал. Оглянувшись, он увидел, что остался в одиночестве: никто из друзей за ним не следовал.
— Сэм! — позвал он. — Пиппин! Мерри! Сюда! Где вы?
Ответа не было. Страх охватил его, и он побежал обратно, мимо камней, дико крича:
— Сэм! Сэм! Мерри! Пиппин!
Пони убежал в туман и исчез. Фродо почудилось, что издалека слышится крик: «Эй! Фродо! Эй!» Крик доносился откуда-то с востока, слева. Фродо стоял между огромными камнями, вслушиваясь и вглядываясь во мглу. Затем он двинулся в том направлении, откуда доносился крик, и обнаружил, что поднимается круто вверх. С трудом взбираясь, он продолжал громко кричать, но ответа вначале не было. А когда Фродо услышал его, ему показалось, что крик доносится откуда-то издалека и сверху.
— Фродо! Эй! — звал слабый голос из тумана, затем послышалось что-то похожее на «Помогите! Помогите!», и крик перешел в долгий вопль, внезапно оборвавшийся.
Изо всех сил Фродо спешил в ту сторону, откуда раздавались крики, но Тьма сомкнулась вокруг него, и вскоре он утратил всякое представление о направлении. Ему лишь казалось, что он все время карабкается куда-то вверх.
Только выбравшись на ровную поверхность, он понял, что оказался на вершине гребня какого-то холма. Он устал, весь взмок и в то же время дрожал от холода. Все вокруг утонуло во мраке.
— Где вы? — закричал он жалобно.
Ответа не было. Фродо постоял, прислушиваясь. Внезапно он понял, что стало очень холодно: здесь, наверху, дул ледяной ветер. Погода резко менялась. Мимо него клочьями плыл туман. Изо рта у Фродо вылетал пар, а Тьма немного рассеялась и стала реже. Подняв голову, он с удивлением увидел сквозь туман и бегущие по небу облака слабо светящиеся звезды. Ветер свистел в траве.
Вдруг ему показалось, что раздался приглушенный крик, и он двинулся в его направлении. Туман уже рассеялся, и открылось небо, усеянное яркими звездами. Осмотревшись, Фродо понял, что находится лицом к югу на крутой вершине холма, куда он, по-видимому, взобрался с севера. Дул резкий восточный ветер. Справа, на фоне западных звезд, возвышались темные мрачные очертания большого Могильного кургана.
— Где вы? — снова закричал он, гневно и одновременно с испугом.
— Здесь! — ответил голос, глубокий и холодный, который, казалось, доносился прямо из-под земли. — Я жду тебя!
— Нет! — закричал Фродо, но бежать не смог. Колени его подогнулись, и он упал на землю. Вокруг не было слышно ни звука. Дрожа, он поднял голову и увидел на фоне звезд высокую темную фигуру. Она наклонилась над ним, и Фродо показалось, что на него смотрят два глаза, очень холодные, но светящиеся каким-то бледным светом, будто идущим издалека. Затем его сжало что-то — крепкое и холодное, еще крепче, чем железо. Холод пронизал его до костей, и больше он ничего не помнил.
Придя в себя, Фродо какое-то мгновение ничего не ощущал, кроме ужаса. Потом он понял, что находится в плену, что его поймали и спасения нет. Он находится в Кургане, в могиле. Призрак Кургана схватил его: теперь он, наверное, находится под властью этих умертвий, о которых хоббиты рассказывали друг другу шепотом. Он не смел пошевелиться и лежал в той же позе, прижавшись спиной к холодному камню и сложив руки на груди. Казалось, что страх, поглотивший все остальные чувства, — это часть окружающей его тьмы. И все же сквозь этот сковавший страх Фродо вспомнил о Бильбо Бэггинсе и о его рассказах, об их прогулках по тропкам Удела и беседах о путешествиях и приключениях. В сердце самого толстого и робкого хоббита нередко хранятся зерна храбрости (правда, иной раз очень глубоко) в ожидании самой последней и отчаянной опасности, чтобы прорасти. Фродо был не самым толстым и не самым робким. Бильбо и Гэндальф считали его лучшим хоббитом во всем Уделе (хотя сам Фродо этого и не знал). Он решил, что его приключение пришло к концу, к ужасному концу, но именно эта мысль укрепила его. И он напрягается как для последнего броска: больше он не был слабым и вялым, не был беспомощной добычей. Лежа неподвижно, приходя в себя и собираясь с духом, он заметил, что Тьма постепенно рассеивается и вокруг разливается бледный зеленоватый свет. Вначале он не понял, откуда исходит этот свет, заливающий пол, но не достигавший стен и крыши. Фродо повернулся и увидел в этом холодном свечении лежащих Сэма, Пиппина и Мерри. Они лежали на спине, лица их были смертельно бледны, и на них были белые одежды. Рядом с ними лежало множество сокровищ, вероятно золотых, хотя в этом свете они казались холодными и неприятными. На головах у хоббитов были надеты золотые обручи, вокруг пояса — золотые цепи, а пальцы унизаны множеством перстней. Рядом с ними лежали мечи, а у ног — щиты. И один длинный обнаженный меч — поперек их шей.
Внезапно послышалось пение, похожее на холодное бормотание, которое то усиливалось, то затихало. Голос, казалось, шел издалека и вселял невообразимый ужас. Он то звучал высоко и тонко откуда-то сверху, то раздавался глухим замогильным стоном из-под земли. В сплошной поток печальных, но жутких звуков вплетались слова — мрачные, жестокие, холодные слова, бессердечные и безжалостные. Сама ночь бранила утро, которого была лишена, и холод проклинал тепло, к которому стремился. Фродо продрог до самого нутра. Через некоторое время песня зазвучала внятней, и он с ужасом понял, что слышит заклинание:
Под камнем черным и тяжелым забудетесь вы вечным сном,
Охватит холод ваши кости на смертном ложе золотом.
Поглотит черный вихрь звезды, погаснут солнце и луна,
Зачахнут травы и деревья, и море высохнет до дна.
Лежите здесь, в покое вечном, пока Владыка Темный сам
Над голой выжженной землею воздымет руки к небесам.
Фродо услышал, как сзади, за головой, что-то скрежещет. Приподнявшись на локте, он обнаружил в бледном свете, что они лежат в каком-то коридоре, а из-за его поворота ползет, перебирая пальцами, длинная рука. Она тянулась к Сэму, который находился ближе к ней, к рукояти обнаженного меча, лежащего на телах хоббитов. Вначале Фродо показалось, будто заклинание действительно превратило его в камень. Затем у него мелькнула дикая мысль: может, он сумеет спастись бегством? Не надеть ли ему Кольцо, может, тогда Призраки Курганов не заметят его и он сумеет выбраться отсюда? Он уже представил, как бежит по траве, оплакивая Сэма, Пиппина и Мерри, но все же живой и свободный. Гэндальф согласился бы, что другого выхода не было.
Но мужество, проснувшееся в нем, оказалась достаточно крепким: он не мог вот так просто бросить своих друзей в беде. Он колебался, нащупывая Кольцо в кармане и борясь с собой… А рука тем временем подбиралась все ближе. Внезапно решимость укрепилась в нем, и он схватил лежащий рядом с ним короткий меч. Встав на колени, он перегнулся через тела товарищей и изо всех сил ударил по тянущейся руке у запястья. Отрубленная кисть отскочила в сторону, и в тот же миг меч его раскололся у рукояти. Раздался вопль, свет погас. В темноте слышалось какое-то рычание.
Фродо упал на Мерри. Лицо его было как лед. И тут Фродо вспомнил! Туман, окутавший все вокруг, стер из памяти дом под холмом и песни Тома. Но сейчас Фродо вспомнил песню, которой научил его Том. Слабым отчаянным голосом он начал: «Хей! Том Бомбадил…» И тут же голос его окреп и зазвучал в полную мощь, а темное пространство Могильника ответило эхом, похожим на звуки трубы и барабана:
Хей! Том Бомбадил, поспеши к нам прийти,
С нами горе-беда приключилась в пути!
Заклинаем тебя Старой ивой лесной,
Ярким солнца огнем, молодою луной
И тенистым прудом, где шуршат камыши,
Заклинаем тебя, к нам на помощь спеши!
Внезапно наступила глубокая тишина, только стук собственного сердца отдавался у Фродо в ушах. Но вот послышался далекий голос, он будто проник сквозь землю или толстые стены:
Старый Том Бомбадил, он большой весельчак!
В куртке синей своей, в желтых он башмаках.
И его никогда никому не догнать!
В песне сила его, всем пора бы узнать!
Послышался долгий рокочущий звук — будто лавина тронулась в горах, и внезапно в пещеру хлынул свет — настоящий дневной свет! В конце коридора появилось отверстие наподобие двери, а в нем показалась голова Тома (вначале перо, потом шляпа, потом все остальное), в сиянии света встающего позади него алого солнца. Свет упал на пол и на лица трех хоббитов, лежавших рядом с Фродо. Они не пошевелились, но лица их утратили мертвенную бледность. Теперь казалось, что они просто крепко спят.
Том наклонился, снял шляпу и вошел в темное подземелье, напевая:
Убирайся, старый Призрак, убирайся прочь!
Уходи туда, за Горы, там, где правит ночь,
На бесплодные равнины, в темные края,
Где раскинулась в молчанье голая земля.
Пусть тебя рассеет солнце, как сырой туман,
Уходи, не возвращайся, свой оставь Курган.
Чтобы в мире воцарились радость и покой,