В конце июня я находился в Уделе, но на душе было беспокойно, и я отправился к южным границам этой небольшой земли. Во мне росло ощущение опасности, пока еще скрытой, но уже приближающейся. Здесь до меня дошли известия о войне и о поражении Гондора, а когда я услышал о Черной тени, холод охватил мое сердце. Но я не нашел ничего, кроме нескольких беженцев с юга: мне показалось, они чего-то боятся, но не хотят говорить о причине своего страха. Тогда я повернул на Восток и Север и поехал вдоль Зеленого тракта. Неподалеку от Бри я увидел путника, сидящего на обочине дороги, около него паслась лошадь. Это был Радагаст Бурый, который одно время жил в Росгобеле у границ Лихолесья. Он из нашего ордена, но мы много лет не виделись.
Он воскликнул: «Гэндальф! Я искал тебя! Но я чужеземец в этих краях. Мне удалось только узнать, что тебя можно найти в каком-то диком месте со странным названием Удел».
«Твои сведения верны, — сказал я. — Но не советую так говорить, если встретишься с кем-нибудь из местных жителей. Здесь рядом уже границы Удела. А зачем я тебе понадобился? Должно быть, дело важное. Ты никогда не пускался в путь, разве что из-за неотложного дела».
«У меня срочное поручение, — сказал он. — Плохие новости. — Он оглянулся, как будто обочины дороги могли иметь уши. — Назгулы. Девятеро опять вышли, — прошептал он. — Они тайно пересекли Реку и движутся на Запад. Они приняли облик Всадников в черном».
Я сразу понял, чего он опасался.
«У Врага, должно быть, большая цель, он что-то задумал, — сказал Радагаст, — но я не понимаю, что они ищут в этих далеких безлюдных местах?»
«Что ты имеешь в виду?» — спросил я.
«Я слышал, что Всадники всех расспрашивают о земле под названием Удел».
«Удел, — повторил я, и сердце у меня сжалось. Даже Мудрые не решаются противостоять Девятерым, когда те собираются вместе под главенством своего предводителя. В древности он был Великим Королем и чародеем, а сейчас внушает смертельный страх. — Кто сказал тебе это и кто тебя послал?» — спросил я.
«Саруман Белый, — ответил Радагаст. — Он велел передать, что, если тебе нужна помощь, он ее окажет, но к нему нужно обратиться немедленно, иначе будет слишком поздно».
Эта весть вселила в меня надежду. Ведь Саруман Белый — величайший из нашего ордена. Конечно, Радагаст — умелый волшебник, мастер, изменяющий формы и цвета. Но Саруман долго изучал искусство самого Врага, и поэтому мы часто успевали предугадать действия Темных сил. Благодаря изобретательности Сарумана мы сумели изгнать врага из Дол-Гулдура. Может быть, он сумел найти оружие, которое отгонит Девятерых?
«Я иду к Саруману», — сказал я.
«Тогда ты должен отправиться немедленно, — сказал Радагаст, — я потратил много времени, чтобы разыскать тебя, а дни бегут быстро. Меня просили найти тебя до середины лета, а этот день уже наступил. И даже если ты выедешь прямо сейчас, неизвестно, доберешься ли до Сарумана раньше, чем Девятеро отыщут нужную им землю. Я же немедленно возвращаюсь назад».
С этими словами он сел на свою лошадь и уже готов был ускакать.
«Постой! — воскликнул я. — Нам потребуется твоя помощь и помощь всех, кто сможет ее оказать. Сообщи всем зверям и птицам, с которыми ты в дружбе, чтобы они приносили все новости, все, что услышат, Саруману или Гэндальфу. Пусть шлют вести в Ортханк».
«Хорошо», — сказал он и поскакал прочь, будто все Девятеро уже гнались за ним.
Я не мог сразу последовать за ним. Весь день я провел в седле и очень устал, так же как и моя лошадь. К тому же нужно было все обдумать. Я остановился на ночь в Бри и решил, что времени возвращаться в Удел уже нет. Никогда я не совершал большей ошибки!
Однако я написал письмо Фродо и доверил его своему другу, владельцу трактира, попросив переслать его в Удел. Выехав на рассвете, после долгого пути я добрался до жилища Сарумана. Это далеко отсюда, на юге, в Изенгарде, — там, где кончаются Мглистые горы, недалеко от вершины Рохан. Боромир может рассказать вам, что это большая открытая долина, лежащая между Мглистыми горами и северными подножиями Эред-Нимраса, Белых гор его родного края. Изенгард — это пояс крутых скал, стеной окружающих долину, а в середине долины находится каменная башня, называемая Ортханк. Ее построили давным-давно, но не Саруман, а люди Нуменора, и она очень высока и хранит множество тайн. Добраться до нее можно, лишь пройдя через единственные ворота в кольце скал Изенгарда.
Поздно вечером подъехал я к этим воротам, подобным огромной арке в скальной стене. Они всегда строго охраняются. Но стражники у ворот были извещены. Мне было сказано, что Саруман меня ждет. Я въехал в арку, и ворота беззвучно затворились за мной. Внезапно меня охватил непонятный страх.
Я подъехал к подножию Ортханка, на лестнице меня встретил Саруман и провел в свои высокие покои. На пальце у него блестело Кольцо.
«Наконец-то ты пришел, Гэндальф», — сказал он серьезно. Но глаза его, казалось, сверкнули белым огнем, будто в душе скрывался холодный смех.
«Да, я пришел, — ответил я. — Я прошу вас о помощи, Саруман Белый».
Похоже, этот титул разгневал его.
«Неужели, Гэндальф Серый? — фыркнул он. — О помощи? Редко кому приходилось слышать, чтобы о помощи просил мудрый и искусный Гэндальф, который бродит по всем землям и заботится о всех делах, касаются они его или нет».
Я посмотрел на него в изумлении.
«Но если я не ошибаюсь, — сказал я, — то, что сейчас надвигается, требует объединения всех наших сил».
«Может, и так, — произнес он, — хотя ты поздно спохватился. Как долго, хотелось бы мне знать, скрывал ты от меня, главы Совета, дело величайшей важности? Что привело тебя сюда из твоего убежища в Уделе?»
«Девятеро снова вышли, — ответил я. — Они пересекли Реку. Так мне сказал Радагаст».
«Радагаст Бурый! — засмеялся Саруман, более не в силах скрывать свое презрение. — Радагаст, птичий вождь! Радагаст-простак! Радагаст-глупец! Но у него хватило ума сыграть предназначенную ему роль. Ибо ты пришел, а в этом была цель моего послания. И вот ты останешься здесь, Гэндальф Серый, и отдохнешь от путешествий. Ибо я Саруман мудрый, Саруман Создатель Кольца, Саруман многоцветный!»
Я поглядел на него и увидел, что его одежда, казавшаяся белой, на самом деле не белая, но разноцветная, и, когда он двигался, она сверкала, переливаясь разными оттенками.
«Мне больше нравится белый цвет», — сказал я.
«Белый! — фыркнул он. — Он служил только началом. Белую одежду можно перекрасить. Белую страницу можно переписать, а белый свет можно погасить».
«В таком случае он больше не будет белым, — сказал я. — А тот, кто портит вещь, чтобы посмотреть, что получится, оставляет тропу мудрости».
«Можешь не разговаривать со мной как с одним из тех глупцов, которых ты называешь своими друзьями, — сказал он. — Я призвал тебя сюда не для того, чтобы выслушивать поучения, а чтобы ты сделал выбор».
Он встал и стал говорить, чеканя каждый слог, будто произносил заранее подготовленную для меня речь.
«Старшая эпоха прошла. Средняя — на исходе. Начинаются Младшие дни. Время эльфов кончилось, теперь настает наше время: мир людей, которым мы должны править. Но у нас должна быть власть и сила, чтобы навести порядок, какой нужен нам, ибо только Мудрым известно истинное благо. И слушай, Гэндальф, мой старый друг и помощник! — произнес он более мягким голосом, подходя ближе. — Я говорю нам, ибо так и будет, если ты присоединишься ко мне. Явится новая Сила. Старые союзы и прежняя политика для нас теперь бесполезны. Никакой надежды на эльфов или вымирающих нуменорцев. Остается только один выход для тебя, вернее, для нас. Мы можем объединиться с этой Силой. Это будет мудро, Гэндальф! В этом наша надежда. Победа ее близка, и те, кто поможет ей, будут богато вознаграждены. С ростом Силы будут расти и ее верные друзья; и мы, Мудрые, такие, как ты и я, своим терпением достигнем возможности управлять ею, контролировать ее. Мы будем ждать благоприятного случая, мы скроем свои мысли, нам придется, возможно, совершать злые дела, преследуя высокую цель — Знание, Закон, Порядок: все, чего мы напрасно старались достичь, пока наши слабые и ленивые друзья были для нас скорее помехой, чем поддержкой. Так больше не должно быть, так больше не будет! Изменятся лишь наши средства, но не наши цели».
«Саруман, — сказал я, — я слышал такие речи и раньше, но только из уст посланников Мордора. Не могу поверить, что вы призвали меня так далеко, только чтобы утомить мой слух».
Он искоса поглядел на меня и замолчал, задумавшись.
«Что ж, я вижу, этот путь тебя не устраивает, — сказал он наконец. — А если я предложу тебе лучший план?»
Он подошел и положил руку мне на плечо.
«Почему бы нет, Гэндальф? — прошептал он тихо. — Почему бы и нет? Кольцо Власти. Если мы овладеем им, власть перейдет к нам. Именно поэтому я и призвал тебя сюда. У меня на службе много глаз, и я думал, ты знаешь, где находится эта драгоценная вещица. Разве не так? Иначе зачем же Девятеро расспрашивали об Уделе, и что там у тебя за дела?»
И он не смог скрыть алчности, внезапно блеснувшей в его глазах.
«Саруман, — сказал я, отстраняясь, — только одна рука может владеть Кольцом, и вы отлично знаете это, так что не трудитесь говорить „мы“. Но я не дам вам Кольцо, вы вообще ничего о нем не узнаете — теперь, когда я понял, что у вас на уме. Вы были главой Совета, но наконец сбросили маску. Итак, выбор, по-видимому, заключается в том, чтобы подчиниться либо Саурону, либо вам. Я не сделаю ни того ни другого. Что вы мне еще предложите?»
Теперь он был холоден и спокоен.
«Да, — сказал он, — я и не ожидал, что ты проявишь мудрость. Но я дам тебе возможность присоединиться ко мне добровольно и тем самым избавить себя от многих беспокойств и страданий. Третья твоя возможность — оставаться здесь до конца».
«До какого конца?»
«Пока не откроешь мне, как найти Кольцо. У меня есть способы убедить тебя. А если оно будет найдено без твоей помощи, Владыка найдет время заняться тобой, чтобы найти достойное вознаграждение Гэндальфу Серому за помехи и дерзость».