“. Не стоило возвращаться, чтобы сообщить об этом!»
— Но я хотел отдохнуть и поспать, Бильбо, — ответил Фродо с усилием и почувствовал, что его трясут.
Вернуться к яви было мучительно. Боромир вытащил его из снежного гнезда.
— Невысоклики здесь погибнут, Гэндальф, — предупредил Боромир. — Что толку сидеть тут, пока снег не укроет нас с головой. Нужно что-то делать, иначе пропадем.
— Дай им это, — сказал Гэндальф, вынимая из своего мешка кожаную фляжку. — По одному глотку на всех. Это мирувор — напиток из Имладриса. Элронд дал его мне при расставании. Пусти по кругу!
Проглотив немного теплой ароматной жидкости, Фродо ощутил прилив сил. Тяжелая дрема исчезла. Остальные тоже ожили и взбодрились, безнадежность покинула их. Но снег не прекращался. Он падал еще гуще, а ветер завывал громче.
— А как насчет костра? — внезапно спросил Боромир. — Пожалуй, придется выбирать между смертью и костром, Гэндальф. Конечно, когда снег накроет нас, глаза Врагов нас не заметят, но нам это уже не поможет.
— Можешь разжечь, если получится, — ответил Гэндальф. — Если шпионы могут выдержать такую бурю, они все равно видят нас.
И хотя все, по совету Боромира, принесли с собой хворост и растопку, в вихре снега ни искусство эльфа, ни даже гнома не помогло зажечь огонь. Наконец сам Гэндальф неохотно принялся за дело. Подняв охапку хвороста, он немного подержал ее и, повелительно произнеся: «Наур ан эдраит аммен!» — сунул конец своего посоха в ее середину. Оттуда сразу же вырвалось сине-зеленое пламя, хворост вспыхнул и затрещал.
— Если чьи-нибудь глаза это видели, мое присутствие среди вас обнаружено, — сказал он. — Я написал: «Гэндальф здесь» письменами, которые каждый, от Удела до устья Андуина, может прочесть.
Но отряд сейчас не волновали шпионы и недружелюбные глаза. При виде огня путники оживились. Дерево весело потрескивало, и, хотя снежная буря не утихала и ветер продолжал свистеть, они с радостью принялись отогревать у огня руки. Так они и стояли вокруг пляшущих и раздувающихся язычков пламени. Их усталые озабоченные лица освещало красное пламя, а за спиной черной стеной стояла тьма.
Но хворост прогорал быстро, а снег все еще шел.
Костер угасал, и в него подбросили последнюю ветку.
— Ночь заканчивается, — сказал Арагорн. — Скоро уже рассвет.
— Если он пробьется сквозь эти облака, — заметил Гимли.
Боромир отошел от костра и взглянул в черноту.
— Снег идет реже, — сказал он, — и ветер утихает.
Фродо устало смотрел на снежные хлопья, которые все падали и падали из тьмы, и таяли над умирающим костром… Казалось, это будет длиться вечно. Его вновь стал одолевать сон, но вдруг он понял, что ветер действительно стихает, а снежные хлопья стали крупнее и реже. Медленно занимался тусклый рассвет. Наконец снегопад совсем прекратился.
Когда рассвело, перед путниками возник безмолвный, окутанный снежным саваном мир. Внизу, под их убежищем, там, где еще недавно шла тропа, вздымались белые холмы и купола, между которыми терялись пропасти, потерявшие свои очертания; вершины Гор окутывали тяжелые облака, грозившие новым снегопадом.
Гимли посмотрел вверх и покачал головой:
— Карадрас не пропустит нас. Если мы пойдем вперед, он завалит нас снегом. Чем скорее мы вернемся, тем лучше.
Все с ним согласились, но отступление могло быть не таким уж легким, а вероятно, и вообще невозможным. Всего в нескольких шагах от их прогоревшего костра снег лежал слоем во много футов глубиной, хоббиты провалились бы в него с головой. Местами ветер надул у скалы огромные сугробы.
— Если Гэндальф пойдет впереди с огнем, он сможет растопить для нас тропу, — сказал Леголас. Буря мало беспокоила его, и он единственный из всего отряда сохранил присутствие духа.
— Почему бы эльфу не слетать за Горы и не принести сюда солнце? — осведомился Гэндальф. — Может, я и умею кое-что, но не сжигать снега.
— Что ж, — сказал Боромир, — когда бессильны головы, приходится работать телом, как говорят у нас. Самые сильные из нас должны отыскать дорогу. Смотрите: сейчас все вокруг покрыто снегом, но наша тропа, когда мы поднимались, поворачивала вон за тем отрогом. Именно в том месте и началась снежная буря. Если мы доберемся туда, возможно, дальше идти будет легче. Думаю, это не более четверти мили.
— Тогда попробуем добраться вместе — ты и я, — сказал Арагорн.
Арагорн был самым высоким в отряде, но Боромир, совсем немного уступавший ему в росте, был гораздо крепче и шире в плечах. Он пошел впереди, Арагорн — за ним. Они продвигались медленно, с трудом прокладывая дорогу. Местами снег доходил им до груди, и казалось, что Боромир, разгребавший его руками, плывет над ним.
Леголас некоторое время с улыбкой следил за ними, потом повернулся к товарищам:
— Значит, вы говорите, самые сильные отыщут путь? А я говорю: пусть пахарь пашет, пусть выдра плавает, а эльфу оставьте траву, листву и снег.
С этими словами он проворно прыгнул вперед, и Фродо будто впервые заметил, хотя и знал об этом прежде, что на эльфе не сапоги, а легкие туфли, и ноги его почти не оставляют следов на снегу.
— До свидания! — крикнул он Гэндальфу. — Я иду искать солнце!
И Леголас быстро, как бегун по твердой дорожке, полетел вперед и вскоре обогнал с трудом пробирающихся сквозь снег людей, махнул им рукой и исчез за поворотом.
Остальные, прижавшись друг к другу, глядели вслед Боромиру и Арагорну, пока те не превратились в черные точки на белоснежном фоне. Наконец и они исчезли из виду. Время тянулось медленно. Тучи опустились ниже, и потихоньку, кружась, стали падать снежинки.
Прошло около часа, когда они увидели возвращавшегося Леголаса. В то же время из-за поворота появились Боромир с Арагорном, с трудом взбиравшиеся по склону.
— Ну, — воскликнул Леголас, подбегая, — я не принес солнце! Оно бродит по голубым полям Юга, и крошечный венчик снега на этом холмике Красного Рога не беспокоит его. Но я принес надежду тем, кто вынужден идти пешком. Самый большой сугроб тянется с того поворота, и сильные люди уже пробили в нем проход. Они уже отчаялись, когда я вернулся и сказал им, что осталось совсем немного. По другую сторону снега почти нет, его не хватит даже на то, чтобы охладить ноги хоббитов.
— Так я и думал, — пробурчал Гимли. — Это была не обычная буря. Это злая воля Карадраса. Он не любит эльфов и гномов, вот и навалил сугроб, чтобы отрезать нам путь назад.
— К счастью, твой Карадрас забыл, что с вами люди, — сказал подошедший в этот момент Боромир. — И сильные люди, могу сказать. Мы пробили дорогу сквозь сугроб, и все, кто не может легко бежать по снегу, как эльф, пусть нас благодарят.
— Но как же мы проберемся, если даже вы и сделали проход? — спросил Пиппин, выразив то, о чем думали все хоббиты.
— Не сомневайтесь, проберетесь! — успокоил их Боромир. — Я устал, но силы у меня еще остались, и у Арагорна тоже. Мы понесем Маленький народ. Остальные, думаю, пройдут за нами. Идемте, господин Перегрин. Начну с вас. — Он поднял хоббита. — Цепляйтесь за спину. Руки мне понадобятся, — сказал он и двинулся вперед.
Арагорн, подхватив Мерри, шел за ним. Пиппин поразился силе Боромира, увидев проход, проложенный с помощью одних рук. Даже теперь, идя с грузом, он расширял тропу для шедших сзади, отбрасывая снег в стороны.
Наконец они добрались до огромного сугроба. Он возвышался поперек тропы как огромная отвесная стена с острой, как лезвие, вершиной и чуть ли не вдвое выше Боромира. Но в этой снежной крепости уже был сделан проход, который шел как мостик — вверх и затем вниз. На другой стороне сугроба Мерри и Пиппина посадили, и они с Леголасом стали ждать остальных.
Через некоторое время вновь появился Боромир с Сэмом на спине. За ними по узкой, но теперь уже хорошо протоптанной тропе шел Гэндальф, ведя за собой Билла, на котором посреди поклажи устроился Гимли. Последним шел Арагорн, который нес Фродо.
Едва Фродо успел коснуться земли, как на тропу с грохотом обрушились камни и прокатилась снежная лавина. Фонтан снега ослепил путников, и они прижались к утесу. Когда осела снежная пыль, все увидели, что тропа, где они только что прошли, исчезла.
— Довольно! Довольно! — воскликнул Гимли. — Мы уходим как можно быстрее!
И действительно, с этим последним ударом Карадрас успокоился, будто удовлетворившись, что незваные гости получили свое и больше не посмеют сунуться вперед. Тучи начали рассеиваться, посветлело. Снегопада, похоже, больше не предвиделось.
Как и говорил Леголас, слой снега становился все тоньше, и даже хоббиты уже смогли идти самостоятельно. Вскоре путники вновь стояли у начала крутого подъема, где стали падать первые хлопья снега прошлой ночью.
Утро уже давно наступило. С высокой площадки они смотрели вниз, на Запад. Там, вдалеке, среди нагромождения камней у подошвы Горы, виднелась долина, откуда они начали свой подъем к перевалу.
Ноги у Фродо болели. Он промерз до костей и проголодался, при одной мысли о длинном утомительном пути вниз у него кружилась голова. Перед глазами плыли черные пятна. Он протер глаза, но они не исчезали. Они кружили где-то далеко внизу… черные точки кружили в воздухе внизу над предгорьями…
— Снова птицы! — воскликнул Арагорн, указывая вниз.
— Теперь уже ничем не поможешь, — сказал Гэндальф. — Добрые они или злые, или им дела до нас нет, но мы должны спускаться. Нельзя оставаться в отрогах Карадраса до наступления сумерек.
Холодный ветер дул им вслед, когда они повернулись спинами к воротам Красного Рога и устало побрели по склону. Карадрас победил их.
Глава 4Путь во тьме
Наступил вечер, и серый свет быстро угасал, когда путники остановились на ночлег. Все очень устали. Горы затянулись сгущающейся тьмой, дул холодный ветер. Гэндальф дал всем еще по одному глотку мирувора. Когда они съели скромный ужин, он созвал совет.
— Мы, конечно, не можем пускаться в дорогу сегодня ночью, — сказал он. — После штурма Красного Рога сил у нас не осталось, нужно хоть немного отдохнуть.